Будильник взвизгнул под подушкой, как назойливый комар, вырывая из объятий тяжелого воскресного сна. Воскресенье — единственный день, когда можно позволить себе забыться дольше обычного, и этот наглый звонок казался особенно жестоким вторжением. Сон цеплялся ленивыми щупальцами, напоминая о теплом уютном гнезде, но настойчивость металлического голоса победила. Пришлось сдаться, с тяжелым вздохом открыть глаза и встретить это серое петербургское утро.
За окном тянулись низкие свинцовые облака, плотно закрывшие небо. Они напоминали мятую серую простыню, нависшую над городом. Дождь, казалось, вот-вот начнется, хотя пока только тяжелый влажный воздух проникал в щели старых деревянных рам. Внизу, с Фонтанки, доносился приглушенный гул редких машин и крик чайки, одиноко парящей над рекой. Где-то совсем близко ворковал голубь, невидимый за карнизом.
Насыпая зерна в турку, замечаешь скольжение темных крупиц между пальцев. Этот ежедневный жест — как пароль в новый день, неизменный и успокаивающий. Кофеварка заворчала, выпуская струйку ароматного пара, разгоняя сон терпким запахом свежемолотых зерен. Пока кофе медленно поднимался в турке, можно было подойти к окнам и посмотреть на улицу. Редкие фигуры в темных куртках — вот и все люди на набережной. Каждый спешит, погруженный в свои воскресные дела. И вдруг — яркий зонтик мелькнул в серой дымке утра. Задержавшись взглядом на этом пятне цвета, невольно улыбаешься — даже в самый серый день можно зажечь свое маленькое солнце.
Горячая турка в руках — первое утешение серого дня. Маленький глоток крепкого кофе — и тепло медленно расходится по телу, прогоняя утреннюю вялость и легкое раздражение от будильника. Впереди — обычный воскресный день, полный привычных дел и неспешных забот. Ничего особенного, просто еще один день из бесконечной череды таких же. И все же в этой повседневности, в этих маленьких ритуалах скрыта какая-то тихая, непостижимая красота. Может быть, именно в ней и заключается настоящая жизнь, без погони и суеты? В струйке пара от турки, в сером свете за окном, в одинокой чайке, парящей над Фонтанкой, — есть своя тихая, пронзительная красота. Красота обычного воскресного утра в Петербурге.
Здесь ночи белы, дни печальны, а иногда — наоборот.
И без конца и без начала житейских дел круговорот.
— Анна Островская
