Школьные истории 5

Не та бабушка

1983 год. Солнечный сентябрьский день, пахнущий прелой листвой и свежескошенной травой. В пионерском лагере "Звёздочка" царила суета. Сегодня был особенный день – день шефства. Каждый отряд должен был навестить одиноких пенсионеров в ближайшей деревне, помочь по хозяйству, принести гостинцы и просто подарить немного тепла.

Отряд "Орлята", состоящий из самых ответственных и бойких пионеров 5 "Б" класса, с гордостью нёсся по пыльной дороге к дому, который им был указан в списке. На их груди красовались красные галстуки, а в глазах горел огонек юношеского энтузиазма. Во главе отряда шла командир, отличница Маша Петрова, с решительным выражением лица и аккуратно завязанным бантом. За ней, переговариваясь и хихикая, шли остальные: бойкий Мишка, мечтательный Сережа, тихая Катя и другие.

– Ну что, ребята, помните, к кому мы идем? – спросила Маша, сверяясь с листком бумаги. 
– К бабушке Анне Ивановне, которая живет в доме с синими ставнями, на краю деревни. Она очень любит цветы и всегда угощает нас пирожками!

– Да-да, Анна Ивановна! – хором ответили пионеры. Они уже представляли себе добрые морщинистые руки, ласковый взгляд и аромат свежей выпечки.

Дом с синими ставнями действительно нашелся. Он стоял немного в стороне от других, утопая в зелени пышного сада. Пионеры, как по команде, выстроились у калитки, Маша постучала. Дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина. Она была одета в старенький, но чистый передник, а на голове у нее был платок.

– Здравствуйте, бабушка Анна Ивановна! – звонко произнесла Маша. 
– Мы пионеры из лагеря "Звёздочка", пришли к вам на шефство!

Женщина удивленно посмотрела на них, потом улыбнулась, но улыбка эта была какой-то странной, немного растерянной.

– Шефство? Деточки, вы, наверное, ошиблись адресом – сказала она тихим, скрипучим голосом. 
– Я Анна Петровна. Анна Ивановна – моя соседка, живет через два дома, там, где большой красный забор.

Пионеры замерли. Их энтузиазм мгновенно испарился, сменившись смущением и легкой паникой. Маша покраснела до кончиков ушей.

– Ой! Простите, пожалуйста, бабушка Анна Петровна! – выпалила она. 
– Мы так старались, так готовились...

– Ничего страшного, деточки – снова улыбнулась Анна Петровна. 
– Бывает. Главное, что вы добрые намерения имеете. А раз уж пришли, то проходите, не стойте на пороге. Я как раз чай заварила, с малиновым вареньем. Может, и вы отведаете?

Пионеры переглянулись. Отказаться было неудобно, да и любопытство взяло верх. Они робко прошли в дом. Внутри было чисто и уютно, пахло травами и чем-то сладким. Анна Петровна оказалась очень приятной женщиной, хоть и не той, кого они ожидали. Она рассказывала им о своей жизни, о том, как она любит собирать грибы и ягоды, и как ей одиноко бывает по вечерам.

Пионеры, забыв о своей ошибке, с удовольствием слушали ее, задавали вопросы и даже помогли ей перенести тяжелые ведра с водой из колодца. Мишка, который обычно был самым шумным, сидел тихо и внимательно слушал. Сережа, как всегда, смотрел в окно, но на этот раз его взгляд был полон сочувствия.

Когда пришло время уходить, Анна Петровна угостила их не пирожками, а вкусными домашними сушками и компотом. Она искренне поблагодарила их за визит и попросила передать привет Анне Ивановне.

– И скажите ей, что я ей должна за тот старый рецепт блинов, который она мне дала. А то мои все какие-то бледные получаются.

Пионеры, смущённые, но уже не так сильно, пообещали передать привет и поспешили к дому с красным забором. На этот раз они были предельно внимательны, сверяя адрес и описание.

Дом Анны Ивановны оказался еще более живописным: с резными наличниками, геранью на подоконниках и запахом яблочного пирога, доносящимся из открытого окна. На этот раз они постучали осторожнее.

Дверь открыла пожилая женщина с добрыми, лучистыми глазами и улыбкой, которая сразу же напомнила им о рассказах про "ту самую" бабушку.

– Здравствуйте, Анна Ивановна!" – снова звонко произнесла Маша, но на этот раз с ноткой облегчения. "Мы пионеры из лагеря "Звездочка", пришли к вам на шефство!

– Ах, деточки мои! Проходите, проходите! – распахнула Анна Ивановна дверь шире. 
– Я вас ждала! А то Петровна мне уже звонила, сказала, что вы к ней заглянули. Говорит, вы такие молодцы, помогли ей с водой. А я-то думала, вы ко мне сразу придёте!

Пионеры, немного ошарашенные, но довольные, прошли в дом. Здесь пахло не травами, а именно тем самым яблочным пирогом, который они так любили. Анна Ивановна оказалась именно такой, какой они ее себе представляли: ласковой, гостеприимной и с целой историей за плечами.

Она угостила их не сушками, а настоящими, пышными пирожками с яблоками, которые таяли во рту. Пионеры с удовольствием помогали ей перебрать ягоды для варенья, слушали ее рассказы о войне и о том, как она училась в городе. Мишка даже осмелился спросить, правда ли, что она когда-то танцевала на сцене.

– Правда, правда, Мишенька – смеялась Анна Ивановна. 
– Только это было очень давно. А теперь мои ноги уже не те.

Когда пришло время уходить, пионеры чувствовали себя так, будто побывали в гостях у родной бабушки. Они обещали прийти снова, и Анна Ивановна с радостью согласилась.

Возвращаясь в лагерь, пионеры из отряда "Орлята" шли молча, но в их глазах светилось не только удовлетворение от выполненного долга, но и что-то новое, более глубокое. Они поняли, что даже самая маленькая ошибка может привести к неожиданным, но очень приятным открытиям. И что доброта и внимание – это то, что нужно каждому, независимо от того, к какой бабушке ты пришел. А еще они решили, что в следующий раз обязательно спросят у Анны Петровны тот самый рецепт блинов.


Неудачное дежурство

Дежурство по классу было нашей ежедневной рутиной, своеобразной лотереей, где каждый день менялись "счастливчики". Сегодня – мы, сидящие за первой партой, завтра – те, кто за второй, и так далее, пока очередь не дойдет до самого конца. И вот, настал черед последней парты, той, где обитали неразлучные друзья – Пузик и Мяхкий.

На их беду, этот день был отмечен уроком рисования, а после него класс превратился в поле битвы с обрывками бумаги, обломками карандашей и разноцветными пятнами краски. Ситуацию усугубило то, что один из дежурных, Игорь М-в, он же Мяхкий, решил пропустить этот "праздник чистоты" и вовсе не явился в школу.

Оставшись один на один с хаосом, Валера Р-н, известный в узких кругах как Пузик, почувствовал, как в нем закипает праведный гнев. Историческая справедливость, как он ее понимал, требовала немедленного восстановления. Взяв в руки веник, Пузик принялся за дело с невиданным энтузиазмом. За каких-то полторы минуты, словно вихрь, он пронесся по классу, сметая весь мусор. Но не просто сметая, а с особым, тактическим расчетом. Весь этот "творческий беспорядок" был направлен аккурат на половину класса, занимаемую его приятелем Мяхким. Своя же половина сияла чистотой, словно только что отполированная. Довольный своей изобретательностью и восстановленным порядком, Пузик, не дожидаясь конца уроков, отправился домой.

На следующий день урок литературы начался с неожиданного требования. Маргарита Григорьевна, наша строгая классная руководительница, потребовала у обоих дежуривших дневники. Мяхкий, который вчера благополучно отсутствовал, радостно сообщил, что дневник у него забрали еще на прошлом уроке, и он, естественно, не мог его предоставить. А вот Пузику, единственному, кто "отличился" вчера, досталось по полной. Маргарита Григорьевна, не вдаваясь в подробности его "восстановления справедливости", влепила ему двойку за поведение.

Пузик, обычно жизнерадостный и полный энергии, вдруг побледнел, словно мел. Вопиющая несправедливость, как он ее видел, обрушилась на него всей своей тяжестью. Он молча встал, подошёл к двери, и перед тем, как окончательно покинуть пределы класса, обернулся. Его взгляд, обычно полный озорства, теперь был грозен, и из-под густых бровей он испепелил Маргариту Григорьевну.

– Чтобы я ещё когда-нибудь дежурил – вот такой болт! – произнес он, и в его голосе звучала непоколебимая решимость. Затем, с явным удовлетворением, он показал всем кукиш, развернулся и гордо, словно гладиатор, покинул пределы школы, оставив за собой лишь эхо своего бунтарского заявления и недоуменные взгляды одноклассников.

Пузик ушел, но его поступок не остался незамеченным. В классе повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и тихим вздохом Маргариты Григорьевны. Она, казалось, была одновременно и возмущена, и немного озадачена. Двойка за поведение – это, конечно, серьезно, но такой решительный протест, да еще и с таким ярким жестом, заставил ее задуматься.

Мяхкий, напротив, выглядел довольным. Его дневник был "утерян", а значит, никаких неприятностей ему не грозило. Он даже позволил себе легкую ухмылку, глядя на опустевшее место Пузика. Но эта ухмылка быстро сменилась тревогой, когда он понял, что теперь вся ответственность за уборку класса, если она снова потребуется, ляжет на него одного.

Остаток урока литературы прошел в напряженном молчании. Учительница, видимо, решила не развивать тему, но в воздухе витало невысказанное. Одноклассники переглядывались, кто-то тихонько хихикал, кто-то качал головой. Пузик, хоть и отсутствовал, стал героем дня. Его "кукиш справедливости" мгновенно превратился в легенду, которую будут пересказывать еще долго.

После уроков, когда класс опустел, Мяхкий, вздохнув, отправился к венику. Он понимал, что ему придется разгребать не только мусор от рисования, но и последствия вчерашнего "восстановления справедливости" Пузиком. Он с неохотой принялся за дело, но в его движениях не было прежней легкости. В голове крутились мысли о Пузике, о его смелости и о том, что, возможно, он сам поступил не совсем правильно, оставив друга одного.

На следующий день в школе царила атмосфера ожидания. Все ждали, что будет дальше. Придет ли Пузик? Будет ли наказан? И как отреагирует Маргарита Григорьевна?

Когда прозвенел звонок на первый урок, дверь класса распахнулась, и на пороге появился Пузик. Он выглядел немного растерянным, но в глазах его горел тот же огонек решимости. Он не стал ждать, пока его вызовут. Он подошел к учительскому столу, положил на него свой дневник и, глядя прямо на Маргариту Григорьевну, сказал:

– Маргарита Григорьевна, я понимаю, что вчера я поступил неправильно. Но я не мог иначе. Я не хотел, чтобы меня наказывали за то, что я пытался сделать класс чище. И я не хотел, чтобы Мяхкий остался один с такой кучей мусора.

Маргарита Григорьевна внимательно выслушала его. На ее лице не было прежней строгости. Она взяла дневник Пузика, открыла его и, после небольшой паузы, сказала:

– Валера, твой поступок был импульсивным и, скажем так, не совсем корректным. Но я ценю твою честность и то, что ты признал свою ошибку. Двойку за поведение я, конечно, оставлю, но я надеюсь, что это будет для тебя уроком. А теперь, пожалуйста, сядь на свое место.

Пузик облегченно