В.А.
Жду снега, смотрю кино про лис, единственных существ, которых нельзя приручить.
Слушаю внутреннее море, после долгого перерыва в нем снова слышится свист китов. Они вернулись.
А я вернулась к ним. От людей.
Последние не заметят твоего отсутствия. Я проверяла.
Родиться не там, не с теми, не тогда. Выучить язык, принять образ жизни, делать то, что тебе отведено. Только сейчас я поняла, почему так часто пишу про ящериц. Они умеют менять цвет. Это самое большое одиночество на свете.
Но иначе не будет болеть. Не будет тебя.
Я расплескала слишком много чаш. Сейчас учусь беречь. Себя, собственный покой, свое молчание и своих лис.
Я не могу уехать в итальянскую глушь, чтобы там под холодным, но ласковым солнцем, в тени деревьев написать свою единственную книгу. Но я могу всматриваться в себя.
Я слишком долго всматривалась вдаль, не видя дали.
А даль, как и море, все это время шумела колосьями внутри.
Теперь я всматриваюсь в себя. И нахожу там приют. На белой стене в маленькой оранжевой ящерке, которой больше не надо менять цвет. Я молчу на своем языке и творю свои обряды. В чашах плавают лепестки апельсиновых деревьев. Холодные, но ласковые небеса согревают сердце. В поле из золотистых колосьев слышатся голоса китов и мелькают рыжие спины лисиц.
Мне нравятся изображения с пустыми стульями, изображения с тенями от листьев, чуть трепещущих на ветру. Знаки незримого присутствия и призрачности отсутствия. Меня завораживает вид одиноко стоящего стула в отблесках заката. Через мгновение его займут, но я так и не узнаю, кто. Тень веток на стене, и кажется, будто бы на свете больше ничего и нет, солнце встает и заходит, освещая опустевший стул на опустевшей земле, где ты часть той запредельной тишины, какая бывает только на земле в миг, когда замолкает цикада.
Сегодня во сне ко мне снова приходила моя Лилу. Зимой она становилась почти огненно-рыжей. Она не доверяла людям. Она знала – с какой любовью мы умеем убивать, с какой надеждой ждать снега и с какой верой вдыхать его последний запах весной.
В переменах наше постоянство. В постоянстве бессчетное количество вариаций.
Я жду снега.
Как ждала его тысячу лет назад.
|
