Баллада о шкафе-призраке

мысленно составляя смету. — Он человек практичный. Старый хлам против денег или хорошего алкоголя. Логично.

План, грубый, полный дыр, как старый носок, но план, вдруг стал висеть в воздухе номера, осязаемый и соблазнительный. Кирилл смотрел на друзей: на невозмутимого Никиту, уже просчитывавшего детали; на Рудика, который, кажется, уже составлял план доставки «груза» на место; на Владимира, который мысленно сверял действия с Уголовным кодексом. Это была безумная, дерзкая комбинация. Но другой у них не было.

— Я… я согласен, — тихо, но четко сказал Кирилл. — Делаем.

Никита кивнул.
— Тогда первый ход за тобой. Напиши им: «Согласен. Подробности». А мы с утра найдем Подорожного и начнем переговоры по поводу его холодильника. Володя, твоя задача — найти, где купить баллончик краски и самую дешевую бэушную электронику. Коллеги, начинаем игру.

Владимир глухо крякнул, но уже потянулся за блокнотом. Рудик вытащил смартфон. Кирилл, дрожащими пальцами, начал на своем телефоне набирать ответ на деловое предложение.

3.

Воздух в кооперативе «Северянин» был густым, как кисель, и состоял из выхлопных газов, запаха талого снега с солью и вечной подвальной сырости. Гараж Алексея Подорожного выделялся лишь номером «15», нарисованным кривой синей краской на ржавых воротах.

Когда «ГАЗель» с командой гроссмейстеров подкатила к воротам, те сами распахнулись. На пороге стоял Алексей, главный шахматист региона. Бритая наголо голова, квадратная челюсть, спокойный, оценивающий взгляд сорокалетнего человека, повидавшего многое. На нем была синяя рабочая роба поверх толстовки, руки в пятнах мазута.
— Заходите, — сказал он просто, без улыбки, и отступил вглубь.

Внутри царил тот же организованный хаос, но чувствовалась рука хозяина. Старый «Стинол» стоял на почетном, точнее, на единственном свободном месте. Алексей ткнул в него большим пальцем.
— Он. Морозилка полетела, компрессор гудит, но тянет. Жена новый выпросила. Этот — на утилизацию.
Никита, не теряя ни секунды, поставил на верстак два картонных пакета с бутылками «Белого орла».
— Алексей, спасибо. Мы ценим. Холодильник нужен одному хорошему человеку… для решения одного старого вопроса. Все вопросы по логистике и утилизации — на нас. Вы больше его не увидите.

Алексей медленно перевел взгляд с Никиты на бутылки, потом обратно. Его лицо не дрогнуло. Он не спросил ни «какого человека», ни «какого вопроса». Он лишь кивнул, одним движением подцепил пакеты и убрал их в металлический шкафчик с замком.
— Берите. Только потом место приберите.
Казалось, его больше интересовала потенциальная чистота гаража, чем судьба «Стинола» или мотивы коллег.

Работа закипела под его невозмутимым, слегка отстранённым наблюдением. Он сидел на ящике из-под инструментов, курил дешёвые сигареты без фильтра и иногда, через раз, бросал короткие, чисто технические реплики.
Когда Рудик начал возиться с баллончиками краски, Алексей хрипло заметил:
— «Мокрый асфальт» — хороший выбор. На ржавчину, правда, нужен грунт. Вот, возьми. — И протянул банку с коричневой жижей.
Когда Владимир, нервничая, уронил коробку с реле, и те с грохотом рассыпались по бетонному полу, Алексей лишь пошевелил бровями:
— Не разбегутся. Проще новые купить, чем эти собрать.

Самое жуткое действо разворачивалось внутри холодильника. Никита, с фонариком во рту, превращал пищевую камеру в иллюзию высоковольтного сердца. Основа — тяжёлые релейные блоки от станков ЧПУ. Под прозрачными крышками из плексигласа виднелись медные катушки, стальные сердечники, сложная система контактов. Никита, с помощью Кирилла, монтировал конструкцию. Алюминиевыми клеммными колодками на 220 вольт они соединяли всё в бессмысленную, но впечатляющую паутину разноцветным монтажным проводом.

— Теперь мозги, — прошептал Никита, и приладил к верхней стенке плату от старого модема, с паутиной дорожек и торчащими конденсаторами, рядом — блок сигнальных ламп АСК от телефонной станции с зелёными и красными стеклянными колпаками. Всё это якобы запитывалось от толстого чёрного кабеля, уходившего в дырку в задней стенке. Финальный штрих — та самая гирлянда. Её светодиоды он разместил за прозрачными крышками реле и вокруг платы, закрепив изолентой. В полутьме камеры они мерцали тревожным, неровным светом.

Рудик снаружи творил своё. Заклеив скотчем уплотнитель, он нанёс грунт, а затем — слой за слоем — матово-серую автомобильную эмаль. Работал он с дотошностью следователя, опечатывающего улику. После высыхания с помощью трафарета из картона и чёрной краски из баллончика появились грозные надписи: «ЩИТ УПРАВЛЕНИЯ №4», «ОПАСНО! 1000 V», и жёлто-черная предупреждающая полоса по нижнему краю.

Владимир носился, выполняя поручения, и постоянно натыкался на неподвижного, как скала, Алексея. Тот, не отрываясь, смотрел на процесс, и только раз, когда Кирилл неловко дернул провод и чуть не обрушил всю конструкцию внутри, он тихо выдохнул:
— Осторожней. «Хорошему человеку» может не понравиться брак.

К вечеру всё было готово. Гаражное освещение — одна люминесцентная лампа с мерцающим дросселем — падало на объект. Холодильник исчез. На его месте стоял угрожающий, технологичный артефакт. Серый корпус, строгие надписи, а внутри, в глубине за матовым стеклом морозильной камеры (её дверцу оставили чуть приоткрытой), мерцали красные и зелёные огни, отражаясь в плексигласовых крышках реле. Это была мастерская подделка.

Алексей встал, потушил очередную сигарету о подошву сапога.
— Готово. Похоже на то, что нужно вашему… человеку. — Он сделал паузу, впервые внимательно посмотрев на всех по очереди. Его взгляд был плоским, лишённым любопытства, но неглупым. — Вывозите.

Команда погрузила «объект» в микроавтобус. Последним в гараже остался Рудик, тщательно собравший в мешок все обрезки проводов, пустые баллончики и упаковки. Он даже протёр тряпкой пятно краски на полу.

Когда «ГАЗель» тронулась, Кирилл, сидевший рядом с творением, положил ладонь на холодный серый бок. Краска уже схватилась, но ещё пахла. Он смотрел на мигающие в темноте багажника огоньки. Это была уже не идея, не план. Это была физическая реальность, которую теперь предстояло сжечь. И от этой реальности, абсурдной и тщательно сконструированной, веяло таким леденящим спокойствием, что даже суетливость Владимира, тихо бормотавшего на переднем сиденье, казалась теперь просто фоновым шумом.

3.

Было без пяти одиннадцать, когда микроавтобус с потухшими фарами, как подкрадывающаяся рысь, въехал на территорию заброшенного района на окраине Ханты-Мансийска. Навигатор показывал точку — участок за полуразобранным забором из профлиста. Лунного света не было, городское зарево здесь едва угадывалось, и тьма была густой, почти осязаемой, разрываемой только редкими одинокими фонарями в сотнях метров.

Никита заглушил двигатель.
— Координаты сходятся, — тихо сказал он, сверившись с телефоном. — Ищем объект.

Они вылезли из машины. Воздух был лезвием — морозным, острым, обжигавшим лёгкие. Кирилл, закутанный в тёплую куртку, дрожал не от холода. Его глаза, широко раскрытые, безуспешно пытались проникнуть в темноту. он вёл себя как на минном поле — каждое его движение было резким, судорожным; он то и дело оборачивался, прислушиваясь к несуществующим шагам.

Рудик первым заметил цель.
— Вот, — коротко бросил он, направив луч мощного фонарика.

Из тьмы выступил силуэт. Настоящий релейный шкаф. Он был не таким монументальным, как они ожидали, но от этого не менее официальным. Зеленовато-серый, покрытый потеками грязи и следами ржавчины металлический ящик, размером с большой сейф. На нём висела табличка с непонятными обозначениями, толстые кабели в гофре уходили в землю. Он тихо гудел — ровным, низким трансформаторным гудением, звуком работающей цивилизации. Этот звук сделал всю их авантюру внезапно чудовищно реальной. Вот он — объект диверсии. Святое.

Кирилл ахнул, как раненый.
— Он… он живой! Слышите? Он жужжит! Мы же поджечь собрались его настоящего брата-близнеца! Это знак! Надо всё бросить и уехать!

— Киря, заткнись, — беззлобно, но твёрдо произнёс Никита. — Это не знак, это трансформатор тока. И мы его не тронем. Вспоминаем план. Наша задача — сделать так, чтобы его даже не было видно.

Из багажника они извлекли главный реквизит — холодильник-призрак. При свете фонарей он выглядел ещё убедительнее. Серый матовый корпус, жёлто-чёрная полоса, строгие трафаретные буквы «ЩИТ УПРАВЛЕНИЯ». По сравнению с настоящим шкафом он был больше, массивнее, солиднее. Парадоксально, но их бутафория выглядела важнее и технологичнее оригинала.

— Ставим наш «ЩУ-4» сюда, метрах в десяти от оригинала, подальше от кабельных трасс, — скомандовал Никита, взявшись за один край. — Кирилл, Рудик, беритесь. Володя, свети.

Тащить холодильник по мерзлой, кочковатой земле было адским трудом. Он скрипел, цеплялся ножками за мерзлые кочки, а внутри с каждым шагом жалобно дребезжала и звенела их хитроумная электронная начинка. Казалось, вот-вот посыпятся реле и провода. Владимир, нахмурившись, кряхтел и бормотал:
- Тяжелый… как гроб… символично…

Наконец, холодильник водрузили на ровную площадку. Никита приоткрыл дверцу — в чреве мерцали красные и зелёные огоньки, тускло подсвечивая пучки проводов и блестящие клеммы. Смотрелось безумно убедительно, особенно в кромешной тьме.

— А теперь — ключевой момент, — сказал Рудик. Он вернулся к микроавтобусу и вытащил свёрток. Это был огромный, чёрный, непромокаемый чехол для автомобиля, купленный днём в первом попавшемся автомагазине.
— Для маскировки, — пояснил Рудик своё приобретение. — Если вдруг кто проезжать будет — не сразу заметит.

Дубленкин уставился на покрывало, потом на гудящий шкаф, потом снова на покрывало.
— И… и всё? — прошептал он. — Мы его просто… накроем? Как попугая на ночь?

— А что ты предлагаешь? — спокойно спросил Рудик, уже разворачивая ткань. — Замаскировать под сугроб?
— Не знаю! Но это же… это же детский сад! Его же сразу увидят!
— В двадцать три ноль-ноль, в пятнадцати градусах мороза, на заброшенной стройке? — парировал Никита, помогая Рудику. — Увидят чёрный бесформенный объект. Релейный шкаф тоже чёрный и бесформенный. Всё сходится.

Они накинули покрывало на настоящий шкаф. Оно было великовато, и его края свисали почти до земли. Ветер тут же начал шевелить ткань, создавая призрачное, колышущееся пятно в темноте. Со стороны это выглядело нелепо и подозрительно, но в полутьме, с расстояния, и правда было не понять, что под ним. Главное — исчез характерный силуэт и зелёно-серый цвет.

— И… всё? — неуверенно переспросил Кирилл, впервые за вечер найдя в себе голос.
— Все только начинается, — сказал Никита. Он достал из рюкзака канистру. Не ту, что с бензином, а другую — литровую, с откручивающейся крышкой-дозатором. — Симуляция. Нужно полить наш арт-объект чем-то горючим, но не слишком. Чтобы горело ярко, но недолго. И чтобы не взорвалось. Рудик?

Рудик, как заправский химик, принялся за работу. Он налил в канистру немного бензина из основной канистры, а затем разбавил его дешёвым моторным маслом, которое прихватил в