Произведение «Фабулянская ёлка или падал завтрашний снег» автора Татьяна Лоза

Кассир Николай Николаич бубнил: «Хоть тридцать клонов! На один ай-пи – один билет! Светлана, не создавайте пробку в пустом месте!», «Елизавета, уберите наган! Несин и не такое перед вами показывал… Господа!» - обращаясь ко всем: «Не забываем – оружие, колющее, режущее сдаём в гардероб!»
Наконец, концертный зал утрамбовался. На сцену вышел кот Леопольд в лице Андрея Пермякова. «Ребята, давайте жить дружно…» С галёрки посыпалось: «Детский сад!», «Может хватит уже…», «Где фуршет?!..», «Слышь, миротворец, а сколько у тебя клоновых страниц…» Мелкор зловеще из оркестровой ямы: «Вечер обещает быть томным. Ха-ха-ха…» Матроны из редколлегии прозы, занявшие ложу, замахали веерами и засверкали биноклями: «В такой день и снова…», « У них же дети и внуки…» , « Стыдно!.. Вот у меня внук… », « А у меня внучка…». Кот Леопольд продолжил: «Друзья! Давайте все разногласия оставим в старом году!..». Возглас из зала: «А что с авторизацией? Два месяца гостем брожу, на свою страницу не зайти!..». «Герман! Я же вам объясняла, как это сделать через избранных авторов!..» - ответила дама из пятого ряда, где сидели админы и прочие функционеры. Голос с первых рядов: «У меня замечание есть. Я - Джуга. Скажите Юлии, чтоб кокошник сняла. Из-за этой конструкции ничего не видно! Или пусть валит на задний ряд!..» , женщина с галёрки: «Блииииин… Зачем он её тронул? Сейчас начнётся такая тягомотина...» Гражданин с лёгким немецким акцентом: «Есть правила приличия. Пусть снимает. И это всех касается, кто на головах чёрте что принёс…». «Панин! А тебе больше всех надо, что ли? Может, в бане давно не мылся?..». «Уймись, Толик!» - выкрик с третьего яруса. Тут кто-то шумно встал, и сказал гневно: «Я не для того сюда пришёл, чтоб слушать, как другие умничают, и чтоб чувствовать себя болваном!», «Паршин, закройся!..»
«Достаточно!» - на сцену вышел Саша Кинунен: «Пока от нас скрывают статистику – сколько реальных авторов, а сколько клонов…» Свист, улюлюканье: «Сколько можно!..», «Может тебе ещё логин-пароль от страницы?..». Справа из отряда в кожанках и портупеях женский окрик: «Ша! Новый год, дык. Шампань где? Пора за Владимира Владимировича тост…», "А может сразу за упокой царя Николая второго, в частности, и российской империи, в общем?" - съязвил Миша Ликин. Элис Купер, скучающий в первом ряду, изрёк печально: «Зет, у нас в Марьиной роще, в оперном театре, бля…, никто даже намекать не смеет на высоту моего головного убора!».
А в это время в холле поэт Несин проводил презентацию нового пятитомника «Корсары Лабытнанги», по тыще за штуку, и тематический рисунок в придачу - за полста.
Поэт Лунёв с товарищами шепчутся за фикусами: «Накостыляем?..», «А если он нам?..», «А если я рисунок не хочу?..», «Нет уж, я лучше, и то, и другое…»
Несин – в тельняшке, ластах, пиратской треуголке и шикарном твидовом пиджаке Corneliani весело зазывает: «Подходим, карапузы, не стесняемся, дядя Серёжа детишек не ест…». В компанию новеньких фабулян затесалась папарацци, чтоб поймать дядю на обвесе, но её вдруг просят сделать фото с почётным чукотским поэтом, и Она соглашается: «Конечно! А позвольте узнать ваше мнение – как я выгляжу? Как вам мои стихи? А комментарии?.. Дядя Серёжа, а мне с вами фото можно?..».
«Нет, всё-таки накостыляем, я настаиваю…» - шёпот за фикусами: «Как думаешь, Лёха?..»
А по всему дворцу из буфета уже чуются неимоверные запахи еды. Сама Галя Русина приехала накормить это нежное сборище. «Я не стану есть у неё», «Она нас всех потравит!», «Лучше сразу яду!..» - шепчутся идейные, но голодные фабулянки.
А тем временем на сцене доктор Портос, естественно, в белом балахоне и сланцах, и со всей своей свитой: Элвисом Пресли, блудницей, собачкой, дыней, арбузами и прозрачным учителем, проводит сеанс одновременного психоанализа, и безболезненного превращения чревоугодия, рукоблудия, алкоголизма, стяжательства, зависти, ревности и прочих вредных для жизни зависимостей в графоманию лёгкой степени. «Иди и пиши!» - говорит он сомневающемуся зависимому. «Как Лермонтов или как Ахматова?» - спрашивает. Портос в микрофон: «И глупость, глупость тоже! Подходите! Мадам, мсье, чем могу?..»
В вестибюль вошёл человек-бронепоезд и публицист из глубинки Никита Фёдоров: «Мне до лампочки кто тут собрался, и что скажут о моей причёске. Я проездом - с острова Борнео в Лиссабон. Привёз гостинцев из деревни: вагон и маленькую тележку лимонной настойки, сала и хлеба домашней выпечки. Могу зайти, а могу и выйти, я такой… А чем пахнет? Галя рыбу готовит?.. Лиссабон никуда не денется!" И пошёл к буфету. «Боже, какие у него волосы…», «Всю жизнь мечтала о косе до жопы…», «Крашенный, как думаешь?..», «А у меня регалии есть. От регалий, знаете ли, толку больше!..» - сказал добродушный мушкетёр в шляпе с кукушатными перями.
«Внимание! Внимание!» - на сцене появился кот Леопольд: «Гвоздь праздничной программы! Полнометражный (барабанная дробь)художественный (барабаны)авторский (барабаны) фильм (тарелки - Мелкор) «Как прослыть богом или тайная жизнь Александра Красилова»!!! Режиссёр пожелал остаться анонимом на случай провала. Клавдия! Туши свет!» Публика замерла в изумлении – наконец-то, всё тайное станет явным! Даже человек-бронепоезд отложил фаршированного судака: «Галя, погоди класть».
На экране – поле. Над полем горят ночные звёзды. Саундтрек Нино Рота. «Ах, какой режиссёрский ход!..», «Это отсылка к Феллини!..».. "Явно, явно...". Звёзды - одна за другой, мерцая, падают. И... гаснут. «Боже!..», «Символизм!..». "Экспрессия!..". Последняя звезда падает в дымоход старинного дома, выкатывается апельсином на паркет и катится, катится… Пока не встречается с большим пальцем мужской ступни… «Ах…», «Это он!..», «Какова динамика…»., "Это палец Красилова!..", "Кривой какой-то...", "А я, а я именно таким его и представляла...". Звучит композиция из «Крёстного отца». За кадром таинственный голос читает стихотворение А. Красилова о грачах на французском. «Почему не на итальянском?..», «Это голос автора, господи…», "А я знала, я знала, что он - баритон!..". Большой палец ноги невидимого мужчины как бы играет с упавшей звездой, перекатывая апельсин к большому пальцу другой ноги и принимая его обратно. «Бесконечность!..», «Тщета…», «Что наша жизнь?! Футбол!..» И тут Несин басит: «А почему это у него две ноги левые? Епрст… А кино-то ИИ-шное! Режиссёра на мыло! » .
Бокс, джиу-джитсу, мордобой. Режиссёр остался не известным, поэтому досталось операторам и, наконец-то Несину. И от Несина всей творческой мастерской И. Лунёва в количестве тридцати человек, включая Елену Юшкевич, которая вообще Красилова не знает.
Ситуацию спасла Галя Русина. В буфете накрыла такой стол, что даже женщины в портупеях забыли об идейной установке. Налопались форшмаку, пирогов с маком, перепелов с черносливом и штруделей с вишней, и пустились в пляс. А за ними и все пустились, кто ещё на ногах стоял. Над танцполом кружила Эль Эф с волшебной палочкой и хулиганила: превращала в тыквы всё то, что не стихи. В конце концов танцевать стало негде - тонны тыкв повсюду. Зато в новом году с голоду никто не умрёт. А пародисты ещё и растолстеют на таком урожае.
Кто ещё там был? Все. Просто я не всех смогла увидеть и услышать. А был ли Красилов, так никто и не понял. Надпись только на экране показалась подозрительной: "Нипачему, а патамушта. Снег-то у вас выпал?". Может, Наташа Джавелина баловалась, или подражатель какой выискался. Я где была? Елку изображала, ведь других таких дураков на Фабуле днём с огнём не сыщешь.