Сто монет

бывшими коллегами тоже! Они выкинули меня как вещь, а этот… – я вспомнила, что у меня есть вознаграждение. Сто монет! Сто! И полное счастье.
            Какое мне теперь дело до нудного Черепа?
– Вознаграждение-то есть, – Череп не желал перестать действовать мне на нервы, – но ты не думала, зачем ему этот список? Может быть, то, что ты сделала, будет иметь последствия?
– Последствия! – передразнила я, – да гори оно всё синим пламенем! Мне лично ничего неизвестно ни о каких последствиях, и последствиям про меня тоже! Если бы не я, он бы нашёл с кем работать, а я что же? Неужели я  хоть раз не могу ничего себе получить? Кончай нудеть! Зови Бланку, будем праздновать!
– И всё же, на твоём месте…
– Твоё место на моей тумбочке! – он меня уже злил. Ну сколько можно? Такое ощущение, что я каждый день по сто раз с кем-то сговариваюсь! Подумаешь, разок!
– Как скажете, – процедил Череп, лязгнул зубами, понимая, видимо, безысходность своих аргументов, а может быть, наконец, и обижаясь, – сейчас позову Бланку.
            Пока Бланка добиралась ко мне через пыль, я ликовала. Сто монет! Да пусть меня хоть трижды уволят, это всё равно больше, чем я зарабатываю! Теперь уж я могу получить хоть что-то хорошее для себя! А Инес, Рэндо и Арон могут катиться!
– Откуда такое веселье? – с подозрением спросила Бланка. Она была мрачна и не расположена к хорошему настроению, ещё бы! Откуда ей, в её-то библиотеке, заработать такую прорву денег?
– Капитал приобрела! – я показала ей тяжёлый мешочек. Тот многообещающе звякнул.
            Бланка аж в лице переменилась. И в её глазах было вовсе не восхищение и не восторг.
– Это как? Ты что, банк ограбила? – спросила Бланка.
– Это банк ко мне пришёл, умолял взять монеты, – я совсем развеселилась, не зная, конечно, как далеко мне это откликнется уже совсем скоро. – Помнишь, я рассказывала тебе про ту нежить?
            Бланка молчала, пока я рассказывала ей о том, как издевательски со мной обошёлся Рэндо, велев убираться с работы, и как я получила за листочек сто монет.
– Ты же сама сказала, что согласилась бы! – лицо Бланки мне откровенно не нравилось. – Сказала, мол, если не я, так кто другой согласится! Было?
– Было, – согласилась Бланка, – я не спорю. Но теперь мне почему-то не по себе. Когда я вижу сколько тут денег… что-то тут нечисто!
            Ещё одна!
– Чисто, нечисто! – я совсем обозлилась. Если от Черепа я иной реакции ожидать и не могла, то вот Бланка куда полезла? Она вообще ещё вчера сетовала, что я свою выгоду упустила, а теперь ну-ка, поглядите на неё! – Совсем обалдела? Что сделано, то сделано! Должна же я и хоть что-то получить в посмертии?
– И он ничего больше тебя не просил? – Бланка смутилась. Она слышала мой гнев, и чувствовала, что и впрямь ответственна за какую-то часть моего решения.
– Ничего! – буркнула я. – Сказала же.
– И больше не придёт?
            Я пожала плечами:
– Я ж последний день завтра работаю, что мне с того?
– И тебе неинтересно? – Бланка никак не могла перестать меня сегодня раздражать. – Почему за какой-то листочек, действительно ведь листочек, он выкладывает совсем безумную сумму?
– А ты головой ударилась? – поинтересовалась я. – Неужто ты думаешь, что он со мной поделиться? Так мол и так, дорогая Эда, мне этот список нужен… мрак! Я даже придумать не могу, для чего он ему нужен. Подтереться! Не знаю! И вообще, давай хоть отпразднуем?
            Я почувствовала усталость. Почему вокруг такое сопротивление? Череп читает мне нотации, Бланка теперь сомневается… можно подумать, что я закоренелая сговорщица, не меньше. А я ведь раньше ничего подобного не делала.
– Что? – встряхнулась Бланка. – А… да, давай.
            Но радости в её голосе не было, и всё же это было уже на что-то похоже.
– Одевайся! – велела я. В отличие от Черепа и Бланки мне хотелось хоть немного счастья.
            Первая наша остановка – плащи! Магазин плащей. То место, куда даже и войти-то было неловко в своём пыльном и грязном плаще, даже чтоб купить новый. Мы маячили перед дверьми вдвоём, обе не решались зайти, пока Бланка не заметила:
– У тебя же есть деньги!
            И я решилась. За всё своё посмертие я заходила сюда редко, и сразу шла к стойке «подержанных». Это были плащи, доставленные из других обиталищ, уже ненужные их прежним владельцам. Стоили дешевле, а вид имели иногда и почти что новый, и всё же это было чужое. А теперь я могла купить своё!
– Подержанные там, – продавщица даже не взглянула на нас с Бланкой. Её можно было понять. Мы зашли к ней запылённые, магазин находился в Пустоши… улова тут никогда не будет.
– Мне нужен новый, – я сказала чуть громче, чем следовало, но всему виной была обстановка. Слишком тут было ярко и слишком сильно пахло чем-то приятным, пряным. И ткани… множество тканей, самых ярких висело на вешалках, ждало. Конечно, много позже я пойму, что даже среди новья здесь толком и не было ассортимента, но когда это ещё будет?
            Продавщица всколыхнулась, взглянула с недоверием, потому расплылась в такой широкой улыбке, что стали видны её зубы, ставшие в посмертии почти клыками, с той только разницей, что острия клыков были всё-таки затуплены.
– Но-овый? – переспросила она, выныривая из-за стойки.
– Да…– непривычная обстановка давила, действовала на нервы. Хотелось спрятаться от внимательного взгляда продавщицы, от света, от запаха, и даже от тканей.
            Но мельтешение рук, почуявших добычу, уже было не остановить. Жестами, достойными фокусника или актёра, продавщица эффектно снимала вешалки и подавала мне один плащ за другим.
– Красный покажет ваше благородство! – вещала она, словно не видя, что во мне и ещё более смущённой Бланке, благородства вместе не хватит и на чайную ложку. Мы самые простые посмертницы! – Синий, если хотите быть загадочной. Тёмно-зелёный для вашей фигуры…
            Она выхватывала ткани, прикладывала, прикидывая, как оно будет выглядеть, и сама, кажется, любовалась результатом. А я стояла перед ней, видя себя в зеркале, но не узнавая. Зеркало, однако, вторило:
– Какой шик! Модерн элегант!
– А может быть, чёрный? Самый классический вариант…
– Возьми лучше коричневый, – Бланка, осмелев, вытащила вешалку, сама нашла! – во-первых, из Пустоши ты ещё не переезжаешь, а на всём этом пылища и песок будут видны. Во-вторых, не надо привлекать к себе очень уж много внимания.
            Плащ, поданный ею, приятного коричневого цвета, был и правда голосом разума среди внезапного разноцветья.
            Продавщица смерила Бланку презрительным взглядом, но, заметив мой задумчивый вид, разошлась в комплиментах:
– Очень, очень модный цвет! Настоящий хит сезона.
            Какого сезона? Мы мертвы. И будем мертвы. И никакой сезон, смена времён не изменит этого.
– Красота!  Вторило Зеркало.
            Я согласилась. Не следовало выбиваться из толпы, не следовало привлекать к себе очень уж много внимания.
– Сколько?
– двадцать пять, – не моргнув глазом ответила продавщица.
            Двадцать пять монет! Два моих жалования. Впрочем, могу ли я сказать, что моих? Уже, наверное, нет. Зато эти монеты у меня есть.
– Хорошо, – я протянула требуемую сумму, стараясь не замечать жадного взгляда. Пока продавщица паковала мне моё приобретение, Бланка шёпотом заметила:
– Глупо как-то было брать всю сумму с собой!
– Задним числом все умные, – заметила я, но несколько монет пересыпала в карман, а мешочек запрятала поглубже. И правда, как я с таким богатством?
            Нас проводили чуть ли не с поклонами. Вот, оказывается, что делает золото!
– Я тебя поздравляю, – сказала Бланка, когда мы вышли в нашу пыльно-песковую реальность. – Куда пойдёшь дальше работать?
– Разве мы прощаемся? – удивилась я, - пошли в магазин!
– Это будет заметно, – Бланка попыталась воспротивиться., но я уже ощутила вкус трат, и не желала слушать.
– Купим настоящего шоколада от смертных! И настоящего вина! Хотя бы вкус почувствуем! – в магазине контрабандных пищевых товаров от смертных я ещё не бывала и теперь очень туда рвалась.
            Бланка отступила. Соблазн был слишком велик. Мы много с ней обсуждали и читали из книг смертных, попавших в её библиотеку, о разных блюдах, пытались вспомнить вкусы по описаниям. Судя по тому, что самый большой спрос в библиотеке был на книги рецептов, не мы одни так хитрили. Контрабандные товары доступны только тем, у кого есть монеты. У меня они были. И я решила, что держаться смысла нет.
            Правда, я себе пообещала, что очень уж тратиться не буду. Да оно и не получилось бы. Великое богатство, те самые сто монет, вернее, уже семьдесят пять,  в этом магазине превращались в просто сумму. Шоколад из мира людей стоил, к примеру, семь монет, а бутылка белого вина оттуда же – девять.
– Может не надо? – засомневалась Бланка. – Ты себе плащ купила за двадцать пять, а тут шестнадцать хочешь…
            Но я решила уже не отступать. Конечно, от взгляда не укрылось и то, что среди товаров есть множество и  других, и некоторые ценники уходили за сто монет. И для кого они, спрашивается, в Пустоши?
            Продавец здесь уже не выплясывал. Озвучил итог равнодушно. Ещё бы, тут мы его не впечатлили.
            И это немного придавило. Неужели в Пустоши есть те, кто может сюда заходить и всё это скупать? Когда нет монет, об этом и не задумываешься, ты даже не замечаешь, что такие магазины есть! А оказывается, они не просто стоят, в