Когда ничто не предвещало беды…
Ночное небо завораживало Эстель. Ей никогда не надоедало лежа на постаменте разрушенного памятника рассматривать причудливые звездные скопления, которые казались такими близкими, а на самом деле находились бесконечно далеко и были абсолютно недосягаемы для любого наблюдателя, но только не для молодой иалы. Она носила гордое звание магической сущности, рожденной от могущественной исты и обычного человека. С самого детства Эстель окружали любовь и забота близких. Она была самым ценным сокровищем семьи, родные обожали ее и предоставляли столько свободы, сколько требовалось неугомонной магической натуре.
Она лишь мысль о том, что она имеет возможность одним лишь усилием воли свернуть пространство, как лист папиросной бумаги, и легко прорвать мембрану, отделяющую один мир от другого, кружило Эстель голову и заставляло ее сердце замирать от восторга. Девушку учили, что каждое перемещение обладающего даром повреждает ткань мироздания. Лишь немногие из избранных умели минимизировать ущерб, нанесенный тончайшим волокнам энергетических нитей, и только им было дано безошибочно определять точку выхода. Сущности попроще совершали первые прыжки исключительно на свой страх и риск, а точность их дальнейших перемещений нарабатывалась в основном опытным путем.
Далеко не все одаренные доживали до приемлемых результатов, многие погибали так и не научившись находить безопасный путь из одного пункта в другой, особенно если эти пункты находились на расстоянии многих световых лет друг от друга. Фактическое расстояние не имело решающего значения, все упиралось лишь в умение концентрироваться и способность ясно видеть перед собой цель. Сам переход длился всего пару мгновений, но то, что встречало путешественника за гранью покинутой реальности, порой несло в себе смертельную угрозу.
Страх оказаться в неподходящих для жизни условиях годами удерживал на месте многих одаренных, и все же рано или поздно желание проверить свои силы побеждало, заставляя их сделать первый рискованный шаг. До сих пор Эстель везло, ее расчеты оказывались верными, однако это не давало никаких гарантий на будущее. В жизни каждого избранного наступал момент, когда решение следовало принять мгновенно, без раздумий. Тут спасали либо счастливая случайность, либо оточенный практикой рефлекс, что было намного предпочтительней.
Эстель мысленно представила, как тянется к бесконечно далекой цели, открывает портал и заносит ногу над невидимым барьером... Она довольно часто имитировала переход, чтобы полнее прочувствовать все детали, все тонкие нюансы процесса. Девушка старалась поддерживать себя в состоянии готовности, и сегодняшняя попытка была просто упражнением для закрепления материала. Ее имя в переводе с древнего языка означало «надежду», поэтому она хотела показать всем, и особенно могущественной матери, свое виртуозное мастерство, а также пригодность к непростой работе, о которой мечтала с детства.
Однако сегодня что-то пошло не так. Вместо красивой схемы со светящимися контурами перед мысленным взором Эстель возникла плотная серая пелена, в которой внезапно образовалось зловещее темное отверстие. Момент для чуждого вмешательства оказался просто идеальным. Она была полностью сконцентрирована и максимально открыта внешним силам, чем не преминул воспользоваться неизвестный похититель. Когда до Эстель дошло, что именно происходит, черная дыра, словно чья-то жадная пасть, внезапно увеличилась в размерах и легко проглотила беспомощную жертву…
Часть 1. Кладбище экспонатов
Глава 1
День выдался длинным, хлопотным и довольно напряженным. На утреннем совещании Рэнсому пришлось долго убеждать руководство компании в необходимости, если не полной смены концепции складирования и хранения, то хотя бы оптимизации уже существующей. Как обычно, ему удалось добиться лишь незначительных уступок, но воспользоваться предоставленной возможностью следовало как можно быстрее, потому что владельцы бизнеса братья Парсонс имели обыкновение отзывать ранее принятые решения.
Рэнсом Ловат не боялся открыто спорить со своими работодателями по двум причинам. Во-первых, он знал, что прав, а во-вторых, его не волновала перспектива возможного увольнения. Он начал профессионально консультировать еще на втором курсе университета и к двадцати семи годам уже имел устойчивую репутацию в местном бизнес-сообществе. На услуги необычного консультанта сохранялся устойчивый спрос, что позволяло Рэнсому не только твердо стоять на ногах, но и кое-что откладывать.
Значительную часть заработанных средств он недавно вложил в гостиничный бизнес своей приемной матери, а на оставшиеся купил в перестроенном здании просторное пустое помещение. Оно мало напоминало уютное жилище, зато позволило новому владельцу установить несколько тренажеров, беговую дорожку и даже подвесить на потолочную балку спортивные кольца. Рэнс любил пробежаться в свободное утро, но поблизости от его дома не было ни парка, ни протяженной набережной. Он обосновался в рабочем районе, так как шуму и суете многолюдного центра предпочитал строгую уединенность промышленных кварталов.
Рэнсом никогда не роптал на судьбу, хотя она порой обходилась с ним достаточно жестко. Его родной матерью была художница, обладающая замечательным талантом, в обмен на который Создатель отнял у женщины способность любить. Фелиция Демпси-Ловат умела ценить лишь себя в искусстве, остальное ее мало волновало или не интересовало вовсе. Поначалу она еще старалась следовать общепринятым правилам, то есть, вышла замуж, забеременела и даже родила ребенка, однако в процессе выяснилось, что так называемое «семейное счастье» сильно переоценено, а материнство и вовсе мешает творчеству.
По иронии все той же судьбы малыш родился удивительно похожим не на рыжеватого блондина Патрика Демпси, а на темноволосого натурщика с синими глазами и совершенным мускулистым телом, который красовался на доброй половине полотен скандально известной художницы. Она подписывала свои картины псевдонимом Лили Блан и злоупотребляла мужской обнаженкой, зато портреты и жанровые сценки в стиле ню неплохо ее обеспечивали и гарантировали внимание публики.
Муж исчез из жизни Фелиции незаметно и совершенно безболезненно, просто ушел из дома и не вернулся, чего не скажешь о ребенке. Малышу требовались любовь, внимание и забота, а поскольку взять их было негде, в доме художницы однажды появилась юная Норин Тилтон, которая в то время училась в колледже и подрабатывала няней. Девушке с самого начала не понравилась царящая в особняке обстановка, но, едва увидев малыша, она сразу и навсегда отдала маленькому Рэнсому свое сердце. Ребенок обладал странным природным обаянием, которому невозможно было противиться.
Целых три года Норин тщетно пыталась приспособиться к богемному образу жизни Фелиции Демпси, пока окончательно не убедилась, что сын художнице совершенно не интересен. Первые искренние эмоции, первое слово, первые шаги малыша вызывали восхищение у всех, кроме родной матери. Однако кухарка, горничная, водитель и охранник при всем желании не могли заменить Рэнсому настоящую семью, поэтому в один прекрасный день Норин решилась на немыслимое.
Девушка поговорила с Мередит Пемброк, у которой снимала жилье, и, заручившись ее согласием, перевезла малыша в маленький флигель в глубине двора, чудом сохранившийся после перепланировки участка. Норин каждую минуту ожидала тревожного звонка или появления на пороге наряда полиции, однако ничего подобного не произошло. Фелиция обнаружила пропажу сына только через несколько дней, но вместо того чтобы встревожиться, обрадовалась находчивости молодой няни.
Сдерживающий фактор наконец-то исчез, и художница свободно вздохнула. Теперь в доме можно было вновь устраивать шумные вечеринки, не опасаясь осуждения всевозможных святош и борцов за права детей. Деньги на содержание Рэнсома исправно поступали на банковский счет Норин, пожилая вдова охотно помогала ей приглядывать за малышом, в то время как его родная мать продолжала жить на широкую ногу, менять любовников и создавать свои эротические шедевры.
Так продолжалось до тех пор, пока мальчику не исполнилось восемь. Фелиция никогда не поздравляла сына с днем рождения и не покупала ему подарков, но Рэнсом их и не ждал. У него были Норин, заменившая ему мать, и Мередит Пемброк, которую он называл «бабушка Мерри». Они искренне любили Рэнса, заботились о нем и несколько раз в году устраивали веселые детские праздники. Мальчик ни одного дня не чувствовал себя брошенным или забытым, потому что жил в настоящей семье, где никто никому не приходился родней.
В один из теплых пасмурных дней начала осени Фелиция внезапно покинула страну и отправилась путешествовать. С этого момента связь с ней прервалась, финансовая поддержка полностью прекратилась, но молодую няню это нисколько не обескуражило. Наоборот, собрав все необходимые документы, Норин тут же подала прошение в органы опеки. После многочисленных проверок, расследований и консультаций состоялся суд, который отказал Норин Тилтон в официальном усыновлении Рэнсома, вместо этого назначив ее законным опекуном мальчика. Фелиция ни на одно заседание не явилась и даже не наняла адвоката, а ее родственники не стали предъявлять права на ребенка, то есть, попросту отказались признавать его членом семьи Ловат.
Для Норин это была настоящая победа. За восемь лет она так привязалась к мальчику и Мередит Пемброк, что уже не представляла себе жизни без них. Спустя какое-то время пожилая женщина умерла, завещав Норин и ее приемному сыну все свое имущество. Им достались внушительная сумма денег, двухэтажный дом, флигель и небольшой участок земли, превращенный умелыми руками Норин в цветущий сад.
[justify]Норин с Рэнсомом остались жить в сторожке, а в доме она устроила пансион, в котором начала сдавать комнаты на длительный срок. Поначалу она готовила и убирала сама, но со временем у нее появились помощники по хозяйству, а потом и хороший повар. За довольно короткое время дом вдовы Пемброк успел превратиться из обычного пансиона в стильный апарт-отель, а крохотный флигель в симпатичный коттедж.