поделиться со мной своими новинками и он первым прошёл в свою комнату, увлекая нас за собой. - Я тут тебе кое-что приготовил...
- Да погоди ты со своей музыкой! - одёрнула его жена, тоже проследовавшая за нами. - Дай людям с дороги прийти в себя!
И она повела ничего не значащий разговор о текущих делах повседневной жизни. Я охотно отвечал на вопросы, весело поглядывая на изнывающего от нетерпения Саньку, мысли которого так и бурлили возмущением под крышкой черепа: "Вот привязалась! Давай-давай, завязывай!" Но вслух он, конечно, ничего такого не говорил, степенно поддерживая великосветскую беседу и потихоньку разглядывая Настю.
Та поначалу только молча переводила взгляд с одной доски с выжиганием на другую, что висели по стенам, лишь изредка кивая головой в такт беседе.
- Это всё его работы, - кивнул Санька в мою сторону, когда заметил, что Настя без должного энтузиазма разглядывает одну из моих последних "картин". Я-то был в курсе, что она их видит не первый раз и потому в её глазах не наблюдалось восторга первого впечатления, но Саньку это покоробило.
"Не рубит, - довольно громко подумал он, чем привёл в ещё большее замешательство мою Настасью. Чтобы лишить его такой возможности, я протянул ему дипломат:
- Это тебе, - при этом я заметил испуганный взгляд Насти.
"Без предисловия-то? - услышал я её мысль.
- Открывай-открывай! - подбодрил я замявшегося Саньку, а Насте протелеграфировал: "Всё нормально. Али мы не волшебники?"
Санька, нерешительно поглядывая на меня, открыл защёлки и поднял крышку дипломата. Глаза его широко раскрылись.
- О! Ты только посмотри! - обратился он к жене, равнодушно наблюдавшей за его действиями.
Настя бросила на меня беспокойный взгляд. Ей не было видно из-за поднятой крышки дипломата его содержимого, но Санькина реакция оказалась совсем не похожей на ту, как если бы он увидел в чемодане кучу денег.
"Там пластинки, - пояснил я ей. - Те самые, что ты мне подарила. Только копии".
Она чуть качнула головой:
"А я уж было подумала…"
Наша безмолвная беседа не ускользнула от внимания Санькиной жены, но виду она, конечно, не подала. Лишь громко прозвучала её неприкрытая никакими фильтрами мысль:
"Ишь, как смотрит на него!…"
А вслух вяло поинтересовалась у очарованного супруга:
- Что там?
- Нет, ты глянь! - Санька бережно взял в руки несколько пластинок и стал вслух читать их названия, напомнив мне меня самого в подобной ситуации. - Это же мечта! - Он восхищённо сверкнул на нас своими затуманенными от предвкушения глазами. - Я поставлю? Хоть по чуть-чуть?
- Они твои, - повёл я плечом. - Чего спрашиваешь?
- Как это "мои"? - улыбка на его лице чуть погасла и он беспокойно глянул на жену. Она тоже с интересом воззрилась на меня, ожидая объяснений. - Это сколько же?.. Да я с тобой и вовек не расплачусь!
- Это подарок, - пояснил я, пряча улыбку. - На день варенья.
- Да ведь день рожденья-то у него аж после Нового года! - хмыкнула супруга, моментально приняв боевую стойку.
- Знаю, - невозмутимо ответил я. - Но это - чтоб плесенью не покрылись.
Санька не верил своим ушам:
- Так это что - моё?
- Твоё-твоё! - Мне доставляло удовольствие видеть, как на его лице попеременно появлялись и радость, и нерешительность, и что-то сродни вожделению.
Он поднял счастливые глаза на жену:
- Это же надо непременно обмыть! Ты сообрази-ка чего-нибудь на стол! - И вдруг спохватился: - А взял-то ты их где?
- Вот это как раз секрет, - ответил я, подмигнув ему незаметно от супруги, которая проявила к такому повороту в разговоре живейший интерес, поскольку знала, что одна такая пластинка на руках потянет на целую зарплату. - И, если можно, я его раскрывать пока не стану.
Он с деланным равнодушием пожал плечами:
- Как знаешь... - Потом взял из чемодана одну из пластинок и подошёл к проигрывателю. - Тьфу! - тут же сплюнул он с досадой. - Кина не будет! Совсем из башки вылетело на радостях: Юлька ж мне вчера иглу своротила!
И он в расстроенных чувствах плюхнулся обратно в кресло.
Я мельком взглянул на притихшую Настасью и подошёл к покалеченному аппарату.
- Можно?
- Да смотри... Толку-то? Покупать опять...
- А ты точно знаешь?
- Начисто сметена!
С унылой физиономией он стал собирать пластинки. Я открыл крышку проигрывателя и взглянул на иглу. Да, сомнений быть не могло. Вырвано с мясом. Я сосредоточился и провёл пальцем по тому месту, где красовался обломок иглодержателя.
- Ну-ка, глянь сюда! Ты что-то путаешь.
Санька нехотя посмотрел снизу вверх и подпрыгнул:
- Не понял! Как это у тебя получилось?!
Само собой, на проигрывателе красовалась новенькая иголочка.
- Нинка! - закричал он ушедшей на кухню жене. - Иди сюда! - И подозрительно покосившись на меня, сказал вошедшей супруге: - Твоя работа?
- Чего ещё? - наклонилась она над проигрывателем и пожала плечами: - Ради бога! Со своими игрушками ты уж как-нибудь сам...
Санька перекрестье прицела навёл на меня:
- С собой принёс?
- А то! - хохотнул я. - Завсегда с собой таскаю. Мешками! - И переглянулся с Настей.
Но Санька уловил этот взгляд и подступился к ней:
- Скажите, это его работа?
Настя улыбнулась:
- Я в этом не разбираюсь. Может, и его. Он же у нас волшебник.
Но Санька понял её слова по-своему.
- То, что он волшебник, - кивнул он на ближайшую из моих картин, - мне давно известно. Только сейчас не об этом речь.
- Чего спьяну-то не привидится? - махнула рукой Нина и опять ушла на кухню, бросив напоследок: - Чай вот-вот поспеет.
- С какого "пьяну"? - возмутился ей вслед Санька. - Уж неделю... Юлька! - позвал он дочку. - Ну-к, иди сюда!
- Да ладно тебе! - сдался я. - Она здесь ни при чём. Это я принёс.
Ну не стану же я ему прямо сейчас правду говорить!
- Вот то-то! - Он победно хмыкнул. - А то тут уже собак навешивать стали! - Он гневно сверкнул глазами в сторону кухни. - Ну ты даёшь! - Он повернулся ко мне. - В два счёта! А я вчера и так, и эдак - гиблое дело! И Юльке вон тоже досталось, - он потрепал по головке двухлетнюю дочь, явившуюся на зов. Мордашка её по уши была вымазана в шоколаде. - Ты хоть "спасибо" дяде сказала?
- Шкажала, - кивнула та кудряшками, продолжая уничтожать шоколадину. Размеры её были явно велики для малышки.
- Ну давай, - напомнил я ему, - поставь чего-нибудь.
- Ах, да! - встрепенулся он.
Комнату заполнили низкие звуки ударов сердца и откуда-то издалека, набирая силу, послышались крики, стрёкот какого-то летательного аппарата, топот ног, суета и вдруг всё оборвалось на самом высоком накале мелодичным аккордом. Началась вещь! Величавая и размеренная, доставлявшая нам обоим неизъяснимое наслаждение. Я не знал, какие чувства вызывала эта музыка у Насти, но неудовольствия на её лице я не замечал. Она молча перелистывала журналы, которые услужливо подсунул ей Санька, дабы гостья не скучала.
"А где же деньги? - вдруг услышал я её направленную чётко прозвучавшую в моей голове мысль. - Ведь они в дипломате лежали. Или я чего-то не понимаю?"
Я хитро покосился на неё и ответил в том же ключе:
"Не спеши. Всему своё время".
Однако дослушать музыку нам, конечно, не удалось. Спектакль продолжал развиваться по намеченному сценарию. Из кухни раздался истошный вопль Санькиной благоверной:
- Другов! Ну-ка, иди сюда! Скорее!
- Твою мать! - хлопнул тот себя по коленям. - Ну ни днём, ни ночью! Вы уж извините, - буркнул он нам, вставая с насиженного места, - я сейчас... Ну, чего тебе? - послышался приглушённый музыкой его недовольный голос.
- Другов! - Голос Нины дрожал от возмущения. - Это что такое?! Ты кого убил?!
Я подмигнул Насте и поднёс палец к губам.
"Твои чудеса?" - улыбнулась она одними глазами.
Я кивнул.
- Не понял! - раздался через мгновение растерянный Санькин голос.
- Вот и я что-то не поняла! - не сбавляла обороты его супруга. - Откуда ЭТО?!
- А я-то почём знаю?! - Голос Саньки приобрёл какие-то странные интонации - нечто среднее между рыданием и восторженным ржанием молодого рысака. - Это ты тут... на кухне...
Дверь в комнату, где мы сидели, тихонько притворили и голоса стали слышны намного тише. Разобрать, о чём препирались на кухне, уже было невозможно из-за музыки, а мысли подслушивать не хотелось. Если оно и получалось иногда, то происходило непроизвольно, а делать это намеренно не позволяли остатки совести. Мы просто сидели, хитро переглядывались, как заговорщики, и ждали развязки. И она не замедлила наступить.
В комнату ввалился взъерошенный Санька.
- Не желаете взглянуть? - голос его срывался от волнения. - Там ТАКОЕ!!!
- Какое? - притворился я.
- Идём-идём! - он вылетел из комнаты, жестом приглашая за собой.
Мы последовали за ним, где уже и без нас было тесно, и застали там немую сцену. Всё семейство, включая и Валентину Николаевну с Юлечкой, собралось возле кухонного стола, из недр которого был выдвинут ящик, где обычно хранились вилки и ложки, и оцепенело смотрело на его содержимое. Вилок с ложками там не наблюдалось, а весь ящик был доверху забит пачками денег. Теми самыми.
- Ну и что тут у вас? - Сама невинность, я заглянул Саньке через плечо.
Он только молча показал мне на ящик.
Я присвистнул и бодренько проговорил:
- Ну, теперь вам нечего жизни бояться!
Видимо, артист из меня оказался никудышний. Санька остро глянул мне в глаза, кашлянул и хитро прищурился:
- Позвонить не желаешь?
На нашем жаргоне это означало "сходить в туалет".
- В принципе, не против, - согласился я, прекрасно понимая, что вот теперь-то уж объяснений не избежать.
- Нинка, вы тут с Настей поколдуйте, а мы сейчас! - И, не обращая внимания на жаждущую покаяния супругу, он набросил куртку на плечи и вышел на улицу. Я последовал за ним, незаметно подмигнув оробевшей Насте.
Санька закурил, некоторое время сосредоточенно молчал, потом подступился:
- Володь, что за дела? Твоя работа?
- С чего ты взял?
- Да ладно! - мгновенно взвился он. - По глазам же вижу! Сначала воз пластинок офигительных, ну это ещё как-то объяснить можно, хоть и с трудом. Потом фокус с иглой, а теперь вот это! - Он повёл рукой с дрожавшей сигаретой в сторону входа. - Скажи, это как-то связано с твоей... девицей? Кстати, кто она? Где ты её подцепил?
- Это моя невеста.
- Невеста?! - У Саньки округлились глаза. - Ещё лучше... Ну извини, я, кажется, не то ляпнул...
- Да ладно...
- Но когда ты успел? Ещё неделю назад - ни сном, ни духом!
- Места надо знать! - хохотнул я.
- Ну даёшь! А кто она?
- Обыкновенная детдомовка.
- С миллионом в кармане? Это же уму не постижимо - такая куча!
- Тебе что, не нужны деньги?
- Да при чём тут "нужны", "не нужны"? Я не уверен, что они не исчезнут так же внезапно, как и появились!
- Не исчезнут.
Он хитро прищурился:
- Ну вот ты и попался! А то: "я не я, хата не моя"! Ведь невооружённым глазом видно, что без твоего участия тут дело не обошлось! Ну?
- Допустим.
- "Допустим"! - передразнил он. - Скромник! Деньги-то откуда? Да и вообще, не въезжаю, когда ты успел их туда утрамбовать? Ведь всё время на глазах у меня был!
- Сколько вопросов!.. На все надо отвечать?
- Да уж постарайся!
- Знаешь что, Санька, - я положил ему руку на плечо, - давай сделаем так: пока я ничего тебе рассказывать не буду - я для этого ещё не созрел. А прими это просто так, как должное.
- Хорошенькое дельце! - возмутился он. - А Нинке-то я что скажу?
- А ничего не говори. Прикинься
