Русло

Русло
11 июля 2012 - Эйендж

 

Я глядела на излучину реки.



Видела паруса и темное дерево палубы корабля, ощущала  еле слышное хлопанье недовольного ветра в парусину,  видела, как человек – совсем мальчишка -  уронил что-то в пенящуюся за бортом воду.   И только горький вздох, пронесшийся над рекой тихим эхом.  Ни чаек, ни гусей-лебедей не было видно.  Высоко в сизом небе висел, раскинув острые крылья,  одинокий коршун.  Судя по тяжелым,  висящим над головой  облакам, собирается дождь.

Я закуталась в синий, теплый платок, озябнув от холодного воздуха, что гнал от реки непокорный сегодня ветер.



- Ну, что ты опять мерзнешь, - толкнула меня в бок сестра. Я встрепенулась, словно стайка воробьев, вспугнутая наглым котом. Жаркий день сиял ярким солнечным светом – в просвете меж листьев деревьев, в отблесках  окон соседних домов,  в хриплом дыхании нашего  старого пса Пирата, что забрался в отбрасываемую дощатым забором тень.

Я снова взглянула на не полотый огород  - сорняки:  лебеда да мокрица, вьюнок, душащий нежные ростки вылезших из-под земли  стрелок недавно посаженого  зеленого лука.  Ягодки клубники стеснительно выглядывали из-под закрывающих их  сорняков.

Я поняла, что опять обхватила себя руками, сплошь покрытыми мурашками. Я вытерла  влажный от пота лоб дрожащей ладонью.



Много позже местная детвора, в числе которых были мальки лет по восемь – девять и более взрослые две  мои сестры – Вика и Алёна -  на велосипедах поехала купаться на пруд. Раньше там ничего не было, всего лишь протекал тоненькой голубой жилкой в траве ручеек, но сделали запруду. Купаться там было приятно – хорошее дно, неглубоко, и вода, как ни странно чистая, в которой уже плескала какая-то рыбешка.  Взрослые все грозились запустить туда карпов – но то ли денег не было, то ли времени. И пока дети ездили купаться – близко, потому что до реки было часа три пути, и никого туда бы не пустили.

Сознательные девчонки смотрели за ныряющими головастиками и с высокомерным видом загорали на берегу. Я,  не так давно научившаяся более-менее держаться на воде, с удовольствием  отплывала подальше от мутивших воду мальчишек.

Старательно загребая воду ладонями,   я пыхтела словно старинный паровоз, идущий в гору. Что-то мелькнуло перед глазами. Я подслеповато прищурилась – очки я оставила у  старшей сестры,  что сейчас подставила вечернему солнышку  спину и пятую точку. Я вскинула голову,  перед лицом в ввысь уходили крутые бока древнего судна. Я раньше воображала их сплошь сделанными из досок,  но здесь  было по-другому сделано,    цельный ствол огромного дерева послужил основой для корабля.  Какое же это дерево было при жизни, если…

Я окинула взглядом Ладью.    В оглушающей тишине за борт свалился мальчишка – тот самый   - он барахтался выбиваясь из сил.   На ладье носились тени сражающихся воинов,   вот порубленная собака плачет – её скулеж ударил меня по ушам.   Я поняла, что сейчас услышу и вопли людей,  испугавшись,  я ушла ко дну, глотнула воды.    Последнее, что я увидела перед погружением – как мальчика вынес на берег крепкий старик в порванной рубахе.

Едва вынырнув,  я поспешила выбраться на траву, где валялись  сестрицы.  Крики и вопли мальков заглушили мои всхлипы – никто и не заметил, что я, перепугавшись, чуть не утонула.

- А где панама? -  строгим голосом спросила Вика, переворачиваясь на спину, чтоб загар был равномерным.

Не  обнаружив панаму в её сумке,  пискнула – панамка качалась голубым корабликом у камышей на другом конце пруда. Идти минут пять не больше – пока я надела шлепки, пока сбегала за головным убором,  девчонки решили, что уже слишком прохладно стало для купания,  выгнали детей на берег сушиться.

Я крутила педали велосипеда автоматически, не чувствуя прилипшей к спине майки  и надоедливого гудения проснувшихся  рыжих речных  комаров, которые  вдруг поняли, что ужин сам к ним приехал.



Вечером, когда мои сестры, закончив поливать в огороде огурцы и помидоры, умчались к ожидавшим их кавалерам, я сидела на крыльце и чистила картошку.

Бабушка села рядом.

Я прижалась к ней:

- Эней, я вчера ракушку в земле видела.

- Эх, говорят когда – то давно  озеро около соседнй деревни было таким большим, что занимало все окрестности.

- Не,  не озеро, река, - качнула я головой.   – И корабли.

- Иш,  корабли,  – фыркнула бабушка. – Как свекруха моя прямо. Та то же все говорила,  что корабли видит.




И снова холодный ветер в лицо. Я стою и провожаю кого-то, а может, даже встречаю.

Косой парус маленьким клочком висит над горизонтом и кажется, что,    то ли краешек уходящего красного солнца, то ли ещё не проснувшаяся, не вступившая в свои права луна  вот-вот заберет в свои ладони хрупкую ладью.

Я и бегу по зеленому склону бегу, бегу навстречу кому-то, кого жду. И понимаю. Он не вернется. Я падаю, качусь кубарем, долго – долго лежу в траве, пока окончательно не замерзаю….



Я просунулась с колотящимся сердцем.



Вскочила с постели, отдернула светлую штору, еле открыла форточку – свежий ночной воздух, словно  обжигал. Я заморгала, прогоняя сон – шорох, и тихий смех.

Ах, я вам задам. Мальчишки залезли воровать клубники, опять все цветы потопчут.



И взяв тяжелую кочергу, которой до сих пор бабушка доставала из старой печи готовые хлеба, я  пошла через маленький коридорчик к двери.

В саду обнаружились сестры и их друзья. Компания  сидела под нашей красавицей-елкой, что посадили мои тетки, когда были детьми, а сейчас она  - высокая, разлапистая красавица, на которой сова каждый год выводила птенцов. Когда мать начинала учить совят летать, она переставала их кормить.    Сначала совята не понимали, отчего им не приносят вкусных мышек и ящериц, сидели на ветках, пушистые, красивые, глядя на нас большими глупыми глазами. Птенцы ночь на пролет плакали детскими голосами.  А потом,  вдруг научившись летать,  исчезали  - видимо, совы улетали в лес.

Оказывется, один из мальчишек уронил свои модные солнцезащитные очки около кустов смородины. Очки  искали, не нашли, бросили это дело до утра, когда все будет видно,  сейчас же просто сидели на скамье.

Я аккуратно спрятала в малинник кочергу,  чтоб не позориться.

Столько шума из-за очков. А вот я люблю смотреть на солнце, хоть это и вредно.

Оно теплое, ласковое и иногда в солнечный день мне кажется,  что я вот-вот  смогу взлететь без всяких крыльев или пойму,  кого я всегда жду во сне…