Осторожней! – погрозил пальцем Хармхаб. – Никакой мести. Все давно забыто. Теперь Ахмосе – мой зять.
- Он же состоял тогда в подлом заговоре, – удивился Амени. – И ты отдал ему в жены дочь? Расскажи.
- Что рассказывать? Сам все знаешь. Дом Ранофре могущественный. В него входят многие влиятельные чиновники из Нижних Земель. Трое братьев - заговорщиков так же из этого Дома. И посты у них были высокие. Они попытались захватить власть и объявить новую династию правителей. Сделав Ахмосе супругом Дочери Солнца Меритре, они вполне могли посадить его на трон. Хорошо, что в Кемет остались честные люди: я, а со мной вся армия, Эйя с кастой жрецов, Мах с маджаями, Майи в цепких руках держал казну, а Хеви, твой отец контролировал Верхнюю страну, откуда поступало золото и скот. Дом Ранофре проиграл. Ничего у них не вышло. Не смогли они поднять Нижние Земли на восстание. Я вовремя вернулся с армией из Нахарины и навел порядок. Испугавшись разоблачения, старший колесничий Ранофре и старший над войском Йота Рамосе покаялись. На коленях стояли передо мной. Клялись в верности. Свалили всю вину на Небнуфе – единственного оставшегося в живых из трех братьев. Тот поскорее удрал в Лабан. Он долго скрывался в Приморье, но не выдержал нищеты и на брюхе приполз к ногам Эйи. Раскаялся во всем. Эйя – наивный – расчувствовался и поверил этому скорпиону. Простил ему все. Даже не стал выяснять, при каких обстоятельствах умерла вторая жена Эхнейота Кейе.
- Ты до сих пор уверен, что это она отравила правителя?
- Она, - уверенно кивнул Хармхаб. – Я хорошо ее знал. Змея - да и только. Дом Ранофре помогал ей. При мне заговор бы не затеяли. Воспользовались тем, что я сражался в далекой Нахарине. А Кейе захотела стать второй Хатшепсут. Требовала от дома Ранофре, чтобы ее возвели на престол, иначе грозилась раскрыть заговор. Вот братья ее и убили?
Но, все давно забыто, - махнул рукой Хармхаб. – Какая сейчас разница. Двое братьев в мире ином, третий раскаялся и теперь усердно служит при дворе. Рамосе и Ранофре на животе ползают перед Эйей, лишь бы угодить ему. Ахмосе стал моим зятем. Кейе пропала или убита, но среди живых ее нет – это точно.
- Тогда зачем слуга Небнуфе хотел тебя отравить? Если Небнуфе решил отомстить, то выбрал самое подходящее время. Тебя любит народ. Армия в твоей полной власти. Но если Хармхаб потерпит поражение от диких нехсиу - от этих трусливых обезьян – его засмеют. Начнут шептаться на торжищах и на пристанях, что полководец уже старик и не способен управлять армией, - сделал вывод Амени и, насупившись, добавил: – А еще я слышал, что ты в последнее время не ладишь с Эйей.
- У нас возникали разногласия, - неохотно признался Хармхаб. – Он желает строить новые храмы, а мне важнее крепкая армия. Каждый прав по-своему, только казна одна.
Как не сопротивлялся желудок, Хармхаб все же съел немного фруктов и запил водой с уксусом.
- Чего ищешь? – Хармхаб заметил, как Амени оглядывается по сторонам.
- А где мальчик? Вчера к тебе должен был прибыть отряд лучников. Вместе с ними я отослал мальчика лет десяти, сына Парамессу.
- Шакаленок, - позвал Хармхаб. – вылезай на свет.
Мальчик поднялся и поклонился Амени.
- Меритре очень беспокоилась о тебе. - Амени обнял маленького воина. - Как ты добрался? Она прислала тебе сладких пирожков.
- Амени, - Хармхаб нахмурился. – Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу сюсюканья. Из него я должен воспитать воина или плакальщицу для похорон?
- Это все Меритре, - смутился Амени. - Она его очень полюбила.
- Так чего вы не оставили мальчишку в Бухене? Погнали сюда, в горы, где кругом дикие несхиу?
- Парамессу в письме просил пристроить его в отряд. Он скоро сам прибудет. Рана почти зажила. Сейчас он, должно быть, уже добрался до Острова Слонов. А Меритре хотела оставить мальчика. Он славный. Моей матери Нефтис он тоже очень понравился.
- Славный, - усмехнулся Хармхаб. – почему же такого славного ребенка выгнали из Дома Жизни? Даже маленький проказник Хармхаб отделывался палками – а его выгнали. Да он читать не умеет!
- Он научится. Прости его, - заступался Амени. – Ребенок вырос в маленьком городке под Хутуаретом.
- Ненавижу этот город! – зло сверкнул очами Хармхаб. – Рассадник бунтов, оплот гиксосов.
- Разве ты не знаешь, непобедимый, что Парамессу родом с севера из-под Хутуарета?
- Нет. Впрочем, какая разница? Парамессу - отважный воин, башковитый, находчивый. Недаром я назначил его начальником лучников. Мне его не хватает. Быстрее бы он поправлялся и присоединился к походу. Я уверен, если бы Парамессу был сегодня в лагере, то нехсиу не удалось бы застать нас врасплох.- Хармхаб жадными глотками опорожнил серебряную кружку с водой и громко поставил пустой сосуд на стол. - Предположим, что мальчишка из Хутуарета. Как хоть его зовут? Говори! Что, язык проглотил?
- Мое имя Сети. Я старший из трех сыновей Парамессу, - несмело представился мальчик.
- В городе нет Дома Жизни. Разве не помнишь, как ты там все разгромил во время подавления восстания? – напомнил полководцу Амени.
- Согласен. Было дело. Город я почти весь разрушил. Но у меня не было другого выхода, как только уничтожить это осиное гнездо.
- Так кто же его научит читать, если в Хутуарете нет Дома Жизни? Парамессу отправил мальчишку учиться в Уаст. Жрецы определили его в младшие ученики к семилетним оболтусам. Над ним смеялись, что он такой большой, а учится среди маленьких. Сети долго терпел, но не сдержался и поколотил одного из сынков высокого чиновника. Тот настоял, чтобы мальчика выгнали из Дома Жизни. Парамессу рассерчал и отправил его в войска. Сказал, что только среди младших воинов ему место, и он сам вплотную займется его воспитанием.
- Понятно, - кивнул Хармхаб и строго взглянул на мальчишку. – Остаешься при мне. Будешь заведовать стрелами, получать их у писцов и следить, чтобы мои чехлы всегда были полны. Заодно в твои обязанности входит: чистить мое оружие и следить за лошадьми. Я люблю во всем аккуратность. Запомни! Уши драть буду за каждую провинность. И еще! – вспомнил военачальник. – Будешь учиться читать и считать каждый вечер. Бездари мне в войске не нужны.
- Он со всем справится, - заверил Хармхаба Амени.
- Куда же он денется, - усмехнулся Хармхаб. – Только не надо за него отвечать. Он теперь сам должен стоять за себя.
- Не будь так жесток, Непобедимый.
- Вспомни, как сам потел, когда пришел в армию. Тебе кто-нибудь носил сладкие пирожки? Палки получал за себя и за своих нерадивых товарищей. Помнишь?
- Повелитель! – в шатер влетел один из чезу. – Пленник сбежал. Тот, бородатый.
- Растяпы! – Хармхаб тяжело поднялся, морщась от боли в колене. – Как он смог? Кто его сторожил?
- Его бросили связанного в яму на краю лагеря. Он был без сознания. Оставили одного охранника…
- Как он смог удрать? – разозлился полководец.
- Нехсиу, несколько человек подкрались. Убили охранника и выкрали пленного.
- Попробую с маджаями его догнать, - предложил Амени. – Далеко он не уйдет.
- Пусть Амун поможет тебе, - крикнул вслед убегающему Амени полководец. – Он мне очень нужен. Живым. - После спросил у чезу: - Войско готово?
- Лучники выдвинулись вперед. Тяжелая пехота построена, ждет распоряжений.
- За лучниками колесницы, потом пехота, последними - обоз, - приказал Хармхаб.
- Непобедимый, а шатер? – испуганно спросил слуга. Твоя походная мебель, посуда?
- Ну, ее! Куда я с мебелью попрусь через горы. И эту тряпку.., - показал он на пестрый полог шатра. - Отправь все в Бухен. На земле посплю, под открытым небом. Не впервой.
2
В какую сторону не кинешь взгляд, кругом один и тот же унылый пейзаж: желтые мертвые скалы под раскаленным небом. Ни единого признака жизни. Только кое-где топорщатся заскорузлые колючки, чудом пустившие корни в этом мертвом мире камней, да иногда ящерицы мечутся из-под ног, пытаясь укрыться в норах.
От солнца спрятаться невозможно. Беспощадные жгучие лучи достанут везде. Раскаленные камни излучают жар. К ним не прикоснуться. Как будто находишься в огромной печи. А дороге не видно конца. За одной горной грядой призрачно синеет следующая, дальше еще и еще – и так до самого горизонта.
Хармхаб мысленно проклинал эти горы. Иногда в душе поднимался отчаянный крик: не лучше ли было идти с боями вдоль Хапи. Там, если суждено было погибнуть, так в бою… А здесь издохнешь от жажды. Жара выжимала из тела всю влагу. Губы соленые и сухие. И пить много нельзя: сделаешь один глоток, не заметишь, как всю флягу опорожнишь. Но разве жажду утолишь теплой водой, которая уже начинала вонять. Зачем он пошел этим путем!
Но душа-советник Ху, а вместе с ней душа Эб, что живет под сердцем, нашептывал полководцу: этот путь – правильный. Возможно, от жары и переутомления умрут несколько ослабевших воинов. Но это - все же лучше, чем постоянные стычки с нехсиу. Хитрые твари умеют устраивать засады, причем действую самыми безжалостными способами: могут отравить колодец или подкрасться ночью и напасть на спящих. Никакого понятия о чести. Да и откуда честь у дикарей?
Воины совсем измотались, преодолевая горные уступы. Кони храпели и отказывались идти. Приходилось помогать животным. Хармхаб слезал с колесницы и шел рядом, пока конюхи понуждали упиравшихся животных идти вперед. Колено опухло, горело, но вроде бы расходилось.
- Эй! Мальчишка, ты где? – обернулся Хармхаб.
Сети прошлепал босыми ногами к полководцу. Мальчик сильно устал, но не показывал виду. За спиной болтался огромный, для его роста чехол со стрелами.
- Почему без обуви? – строго спросил Хармхаб.
- Не нашли моего размера, - оправдывался мальчик. – Сандалии дали, но они большие. В них идти неудобно. Он показал пару старых грубых сандалий, привязанных к поясу.
- Пятки обожжешь, да пальцы собьешь – какой тогда из тебя вояка.
- Я осторожно хожу.
- Силы еще есть?
- Да, Непобедимый.
- Далеко от меня не отходи.
- Позволь спросить, Непобедимый.
- Спрашивай.
- Мы добудем в этом походе славу?
- Славу? – удивился Хармхаб. У мальчишки еще хватает сил думать о славе. Он крепче, чем казалось. - Что ты знаешь о воинской славе? Она только на вид красивая, а сама перепачкана кровью, и измазана грязью, при этом воняет потом и смертью. Вот какая она – воинская слава.
Мальчик кивнул, как будто понял.
- Я отправился в поход не ради славы. После смут и неурожаев страна нуждается в золоте Куши, - начал объяснять он мальчишке, а может самому себе. - У местных скотоводов огромные стада. Поставки мяса спасли бы страну от голода.
- В Кемет может наступить голод? – удивился мальчик.
- Может. Всему виной неумелое правление усопшего правителя – Сына Солнца Эхнэйота. Рассказывали тебе жрецы-наставники о Солнечном правителе? Зря он закрыл все храмы и запретил людям молиться Богам. Не все приняли, а многие не поняли новое учение о едином Солнечном Боге, дарующим жизнь всему живому. Жрецы, хранившие миропорядок, знавшие магию, письменность и многие другие науки вынуждены были идти пасти скот или обрабатывать землю. А военные? Постигать воинское искусство стало не престижным ремеслом. Сын Солнца терпеть не мог отважных
