Планета земляных червей
– Когда ты вернешься?– Асаби с тревогой глядела на отца.
– Через несколько месяцев. Точнее сказать сложно.
– Стоит ли самому отправляться в такую опасную даль?– девушка нахмурилась.
– Об этом мы уже говорили,– суховато ответил всадник, с трудом сдерживая своего рвущегося в галоп скакового верблюда.– Это не пустая прихоть. Я не могу оставаться сторонним наблюдателем, когда решается судьба всей планеты. Надеюсь, ты помнишь – никто кроме вас с сестрой и Айко не должен знать, куда мы с Хамиди направляемся в действительности.
– Даже мама?– девушка прищурилась.
– Может, мы так же оповестим и досточтимую матушку твоей сестры, и мать наследника престола?.. А заодно и всех прочих,– с сарказмом осведомился он.– Цель нашего путешествия должна остаться известной лишь вам троим. Кабинет министров и все во дворце должны считать, что мы отбыли на север. Для всех прочих – мы по-прежнему в столице.
– Как будет угодно Императору,– принцесса изобразила церемониальный реверанс.
Она всегда говорила с ним подчеркнуто офпцпально, когда была чем-то недовольна. В последнее время она бывала недовольна слишком часто. Это беспокоило императора, однако сейчас следовало сосредоточиться на предстоящей экспедиции.
Последний раз махнув рукой дочери на прощание, он развернул верблюда и позволил наконец застоявшемуся животному сорваться в галоп. В конце улицы к нему присоединился второй всадник. Император и его первый советник в плащах императорских гонцов помчались прочь из столицы, на юг. Передвигаясь в таком темпе, они должны были достичь хутора Южного, находящегося у западного края Пограничной Стены, примерно через шесть дней.
* * *
Эдого Нбиру вырос мечтателем. Это было нетипично для уроженца Залара. Все люди, с детства окружавшие его, отличались непоколебимым прагматизмом и свойственной для всех его соотечественников религиозностью. Его семья – семьья рьяных служителей культа богини Кадру, давшая Залару династию честных инженеров, никак не могла с пониманием отнестись к чудачествам своего молодогои непутевого отпрыска.
Все началось семнадцать лет назад… ему было три года, когда на их планету прилетели чужаки из далекого и недоступного космоса. Они принесли с собой перемены, которые ощутили все жители Залара. Даже он, трехлетний тогда малыш, почувствовал, что жизнь переменилась.
А когда ему исполнилось шесть, крупная транспортная корпорация, названия которой он в то время не то что запомнить, но даже и выговорить не мог, во всеуслышание объявила о своем намерении начать строительство сети аэросообщений на Заларе.
Двенадцать аэропортов, отстроенные тогда в крупнейших торгово-промышленных центрах континента за пару месяцев ретивыми промышленниками, сейчас, спустя четырнадцать лет, стали грустным и нелепым воспоминанием. Беспощадная заларийская плесень за пару лет слопала конструкции, возведенные из суперсовременных синтетических материалов, стоивших бешеных денег, как только люди их покинули.
В те далекие годы шестилетний ребенок не мог понять,. Почему отец, старшие братья и их сослуживцы, заходившие порой в гости,– старые и опытные инженера,– смеются, говоря о появлении авиации на Заларе. А потом всем стало не до смеха, потому что самолеты посыпались с неба, словно горох из прохудившейся миски.
Взбешенные дельцы, не понимающие, что происходит, выдвинули в чрезвычайной комиссии МПФ обвинение против заларийских властей в том, чтоте применяли либо испытывали неизвестное оружие. Вооруженные миротворцы ввели на целой планете чрезвычайное положение и буквально все на ней перевернули вверх тормашками. Эдого на всю жизнь запомнил толпы военных, на долгих два месяца наводнивших улицы его родного города. Запомнил череду арестов, потрясшую весь город,– в том числе и его семью – отец и двое братьев почти месяц провели в местной тюрьме.
Впрочем, несмотря на все усилия, комиссия МПФ так и не нашла даже намека на то оружие, из-за которого ни один из вылетевших с заларийских аэропортов самолетов так и и не достиг своего пункта назначения. Отец-инженер позже объяснял Эдого, что у летающих машин, скорее всего, перегревались двигатели и сбивались системы навигации. Это могло происходить из-за инфракрасного излучения, пронизывающего всю атмосферу планеты, словно гигантская объемная сеть. Из-за этого-то излучения взлетать и садиться на планету могли только большие космические корабли, да и то не везде.
Рассказывали, что взбешенный император, дождавшись, когда миротворцы перетрясут всю планету и немного угомонятся, лично отволок за шкирку руководителей комиссии на одну из ближайших к столице плешей и ткнул в нее носом.
Миротворцы, впрочем, не поленились после этого облазить все плеши на обитаемом континенте и проверить их своими приборами. Они даже расковыряли одну, находившуюся где-то среди гор, вдали от человеческого жилья. Волей-неволей им пришлось признать, что инфракрасная сеть в атмосфере Залара имеет естественное происхождение, и с извинениями убраться восвояси.
Эта история произвела на Эдого сильнейшее впечатление. В отличие от взрослых заларийцев он не презирал и не проклинал недалеких и малопонятливых инопланетников. Но сама идея полетов прочно засела в его сознании.
Летать! Он мечтал подарить своей завязшей в канализационных коммуникациях планете крылья.
Ведь должен же быть способ победить эту безжалостную силу, которая придавливала людей к самой поверхности планеты, превращая их в земляных червей! Отец часто повторял, что глупо пытаться преодолеть силу, которая намного превосходит твои возможности. Ведь всегда найдется способ испольовать ее в своих интересах.
Инфракрасное излучение, казавшееся на первый взгляд непреодолимым препятствием для полетов, могло бы стать источником энергии для летательного аппарата. Но не для самолета, а для дирижабля! На дирижабль не могло оказать никакого воздействия не только инфракрасное излучение, присутствующее в атмосфере Залара всегда и повсеместно, но и ультразвуковое излучение, совершенно непредсказуемо появляющееся то там, то здесь и вновь пропадающее. Эдого несколько лет потратил на разработку конструкции, которая могла бы уверенно перемещаться по воздуху на достаточно далекие расстояния.
Впрочем, ни правительство Залара, ни представители инопланетных корпораций, с которыми ему удалось добиться встречи, его изобретением не заинтересовались.
Хрустальный кораблик мечты разбился о гранитные скалы реальности – слова не то из какого-то дешевого романса, не то из какой-то слезливой баллады, а может, песенки. Эдого впервые за последние десять лет пришел в маленький храм, построенный в роще на окраине городка и перед статуей богини Кадру – Великой Прародительницы Змей – сам себе поклялся страшной клятвой забыть все, что до последних дней составляло смысл его жизни. Отныне он станет добропорядочным гражданином и честным тружеником – как испокон веков было заведено в его семье. Так должно быть и так будет.
* * *
Инопланетники часто называли Залар планетой земляных червей, подразумевая при этом местных жителей. Причина заключалась не только втом, что почти четверть населения работала в канализационных сетях и большую часть жизни проводила под землей, но и в том, что передвижение на Заларе было возможно только по поверхности или под поверхностью земли.
Наивная попытка инопланетных дельцов покорить воздушную стихию окончилась полным крахом. Охотников приручать свирепый заларийский океан среди приезжих не нашлось. Заларийцы, правда, давно освоили водную стихию. Их рыбацкие лодки и изредка – исследовательские корабли довольно уверенно курсировали в прибрежной зоне. Однако инопланетники дружно называли заларийских моряков самоубийцами.
Заларийский океан постоянно сотрясали нескончаемые жестокие шторма. Над океаном бушевала никогда не стихающая буря, ветра постоянно меняли направление.
Заларийские корабли, напоминавшие раскорячившихся черепах, со странными надстройкоми в виде ветряных мельниц, внушали ужас всем приезжим. Ни один инопланетник никогда по доброй воле не согласился бы прокатиться на одном из этих допотопных ржавых чудовищ.
Именно такое чудовище болталось сейчас метрах в трехста от берега, прямо напротив пристани хутора Южного – самого близкого к Пограничной Стене на западном побережье. Корабль, и впрямь напоминавший гигантскую сплющенную черепаэу, медленно вращался вокруг собственной оси, меланхолично хлопая крыльями ветряной мельницы, торчащей прямо посередине купола. Четыре кормовые мельницы были сейчас сложены и втянуты внутрь корабля.
– Еще один рыбачок,– заметил один из четверых, сидевших на открытой веранде небольшой прибрежной харчевни.
– Не-а. Рыбачак подгреб бы ближе,– отозвался второй после некоторого молчания.
– Кто же тогда?– не хотел сдаваться первый – самый молодой из всей компании.– У них по морю только рыбачки шастают. Камикадзе.
– А я слышал, что эти корабли практически никогда не тонут,– вступил в разговор еще один.
– Этакие раскоряки! Как они на воде-то держатся?– поразился первый.
– Потому и держатся, что раскоряки. Круглые и почти плоские – ну, за исключением этих нелепых мельниц. Такой черта с два опрокинет даже местный ветер.
– Зато уж если опрокинет – черта с два выровняешь,– заметил первый.– И фиг до берега доберешься – по этому вечному шторму. Плавучие гробы.
– А эти гробы двухсторонние,– ухмыльнулся его собеседник.– Серьезно. Я сам видел как-то, как такую штуку спускали на воду. Они по форме как двояковыпуклые линзы. Ну и внутри у них там как-то приспособлено, чтобы в случае чего у всей конструкцпп верх с низом поменять местами. Мне рассказывали.
– Хорошенькое решение проблемы,– хмыкнул второй.– Только кораблю круглой формы плавать будет неудобно – обтекаемости нету.
– А они не прямо плывут, а вращаются и как бы катятся по поверхности воды,– охотно пояснил ему эрудированный собеседник.
– Извращенцы,– фыркнул первый.– Надо ж было додуматься до такого!..
– А кушать-то хочется,– хмыкнул второй.– Вот и приходится плавать за рыбкой в таких вот тазиках.
– Это исследователь,– заявил молчавший до сих пор четвертый.
– Думаешь?..– третий задумчиво поглядел на болтающийся в море приплюснутый купол с мельницей.
– Точно! Рыбачки и впрямь подплывают прямо к пирсу. А этот вон аж где маячит – возле самого дальнего столба.
– Рисковать головой ради рыбы или ради науки – что более тупо?– усмехнулся второй.
– А у них выбора нету,– заметил третий.– Досталась же ребятам планетка. Куда ни кинь – везде клин, как любят выражаться русские. Как им только удалось здесь выжить, без поддержки извне, когда случился Распад…
– Я вообще не понимаю, как смогли эту планету колонизировать,– покачал головой первый.– Они ведь даже не должны были высадиться здесь, с этими излучениями в атмосфере и бесконечными бурями, не говоря о прочем…
– А я слышал, тогда всего этого практически не было,–
