церковных мышей, сыто обрыгавших ванильные куличи. А шепчущий Зяма словно кричал, весь белый свет проклиная: - что ж вам, падлы, неймётся на воле?! почему вы, суки, живёте под небом хлопотно и зло?! желаю господь, и требую, чтобы чужая кровь упырям свинцом в горле встала; пусть обвернётся их подлая ненависть самой страшенной местью, коей не знал ещё мир, зудящий от крохотных тварей человечества; и кто назвал нас людьми? с чего мы решили, что разумнее микробов да насекомых? может, больше ума в голове простых мандавошек, ползающих по звёздным системам нашей любви, ведь их болезни губят нас, так же как и мы выхолащиваем злобой родительство земли, нас вырастившей. -
Разъезжались гробы по дворам, ополоняли избы; дома жёны да матери не сдерживали рыданий - катилось горе в слезах по чистым коврикам прямо в красный угол к боженьке: помилуууй, что война натворила. А он молчит; да и не страшны его кары сиятельным властолюбцам, затеявшим кровавую бойню - ведь они живут и подохнут в неверии.
=======================================================================
– Ерёмушкин, – припрыгал от солдатиков, нагибаясь под танковыми выстрелами, отстрачивая на бегу очереди из автомата. Кто это? в будёновском шлеме? – ну конечно Умка, защитник великой отчизны. – Ты за луну или за солнце?
– Вояка, дай отцу раздеться с работы! – выглянула Олёна из-за полога шёлковой заневеси, и тут же спряталась, оставив дышать снаружи один только любопытный нос. – Запаха не чувствую. Цветы принёс?
– В коридоре на окошке стоят. Пять рябиновых гроздей.
– Дорог не подарок, а что?..
Ерёма в одном сапоге, прихватив малыша подмышку, впёрся в постираную зальную комнату и обнял затаённую жену. – Поцелуй дорог, родная, а потому утри нос да губы подставляйте.
Жена и сын уворачивались, смеялись, а Еремей знай себе строчил ласки и нежности.
Умка за столом не дал жевнуть ложку борща. Пока, говорит, не ответишь на вопрос, голодным останешься.
– Ну ладно, спрашивай.
– Ты за луну или за солнце?'
У Ерёмы выбора нет, отгадки он не знал, и пульнул наугад: – За луну.
– За родимую страну!! Ура! Мам, он правильно сказал.
– А если б за солнце? – улыбнулся Еремей потешным прибауткам сына.
– За солнце – за проклятого жопонца.
– Ого, кто это такие? – мужик отрезал ломоть хлеба поменьше и положил перед маленькой миской.
-Это монстры, которые хотят нас убить исподтишка. И мы с ребятами в разведчики готовимся, за деревьями прячемся, и в снегу... Хочешь я во дворе смаскируюсь и вы меня не найдёте?
– Хорошо, давай в выходной. А то уже стемнело. – Ерёма вдруг что-то вспомнил, рассмеялся. – Вот я могу загадать тебе один вопросик.
– Во, давай! – обрадовался сын, бросил ложку да хлеб. Олёна горько вздохнула: – Ну, опять завозились.
Точно: завозились. – С этого слова, которое я написал киселём на тарелке, буду слизывать по одной букве после каждого вопроса. А ты читай вслух. Понял?
– Да! начинай.
И вот Ерёма скучно бубнит: – Жил был король...
– Коля!
– Была у него жена...
– Оля!
Сынишка в неописуемом восторге.
– Как они пели?..
– Ля! Ля-ля!
– Кто какашки за ними убирал?..
– Я!!?. – лицо Умки уморительно менялось с огромной радости до крайнего удивления, и в промежутках видно было, как он раздумывал, – то ли вспыхнуть бенгальским огнём, то ль обидеться. Но мать смеялась, хохотал отец, и победила в сынишке дружба – он, бедуясь от счастья, вскочил с табуретки да понёсся по комнате, разгоняя все прочие тени: – Завтра ребят научу!
======================================================================
Милиционера увезла больничка,при смерти да в бреду.И хоть я ему поначалу не верил-но искал следы,рыл,нашёл.А сегодня утром я поймал голого маньяка,отрубил ему вислый писюн-который тут же скормил собакам,а самого оставил в кустах истекаться кровью.Он,конечно,мог бы убежать без трусов,тем более в ужасе боли и агонии;но осиновый кол,основательно прибивший к земле его синее пузо,помешает упырю скрыться.Когда я уходил всё дальше и дальше,он был ещё жив,он оглушал нестерпимым воем прекрасные зелёные окрестности,на цветочных лужайках которых гдето закопаны маленькие дети,его жертвеньки.Пустынный уголок этот можно назвать земным раем-и я тут часто отдыхал в волшебных мечтаниях,а суслики крутили хороводы вокруг.Благословенно было:до вчера проклятого дня,когда мои чуткие суки,играя,разрыли грязную тайную могилу безголового голенького ребёнка.И не понять-мальчик то,девочка ли-всё срезано на тельце свиным складенем душегуба и ядовитыми мухоморами трупных пятен.Я долго умолял его ожить и тянул за руку в свой мир,под светоч пробудившегося дня,но зловредные корневища опутали в ярости,когтями скребли…Сошёл я будто с ума-сбросил годы,и юность,отрочество:фотографировался возле рыжего клоуна,хохотал,дёргая его за нос красный.А обезьянка не угоманивалась на моём плече и всё добирала себе мои русые волосы,склеенные конфетами да мороженым…Опомнившись,я осторожно нёс его,боясь разбудить тревогой,и потому спотыкался.После обмывал в дождевой бочке,одежду дал,лишь подшив немного стежками крупными.Белые обул тапочки,замеловав их по беленой печке.И посадил ребятёнка в землю,чтобы быстрее вырос и к маме вернулся самым сильным на свете.Но как вот закрою глаза,то смешно мне,сейчас даже-кошмарной кажется ерундой этот резиновый будто бы пупс,исколотый перочинным будто бы ножичком,которому шапку не на что было надеть:в гробике дитёнок лежал со сложенными ручками,а мне чуть ли не на страшный суд вместе с ним хотелось,чтобы увидеть его лицо.Он теперь рядом со мной,у задней стенки,под завалинкой.И может,душа его-где на куст черноплодной рябины мягко опустилась серая горлица.
===================================================================
-дурачок,-он даже не сердится.-Это страшное умение.Знаешь ли ты,как души набожные и неверующие,бухие да трезвые покидают тело в последние мгновения земной жизни?Они вылетают резво,чтобы опробовать воздух,напряжённый словно цветок эдельвейса,когда к нему тянется рука влюблённого скалолаза.Но выбравшись из оболочки сознания и покружив чуть меж звёзд,душа пугается одиночества,рвётся назад.Туда,где уже ошеломлённо толпятся родственники,прохожие иль хирурги-разводят руками да плачут-а душа орёт вроде бы громко и человечески:-рот откройте,придурки!через него я обратно войду!-Только шиш ей;в гортань запал язык,и нет дороги блуднице.Сей миг гулкое эхо разнесло порох да визг топливных баков моей стартующей в вечность души.Ломкой болью отозвался отрыв серебристых нитей,связанных с умершим телом.Вместо шляпы стеклянного скафандра мне для смеха нацепили замасленый треух,подвязали бантиком,успокаивая что на том свете жить лучше.Воздух чистый,лёгкие вдыхают цветочный аромат,а сердце гуляет в райских кущах гигиены и здоровья-но я орал не хочу!не могу!-Будет неизменное благо,забудется ужасть преданой любви и проданой дружбы.-Но эхо моего крика в ответ взорвалось,раскидав по белому свету злые проклятья-станет вам моё отомщение лунным серпом косить судьбы как погнившую рожь.Душа исказилась страхом да яростью;её глотал голубой туман неба-а мои кровавые губы вгрызлись в потный кадык облаков,и потащили их за собой на прочной привязи изломанной шеи.Облака ж мёртвой хваткой вцепились в горы,сворачивая их каменные головы.Тоскующая душа разматывала многоцветный клубок планеты,чтобы по ржавой нитке экватора вернуться домой обратно.
=================================================================
Жаль,что я этого разговора не слышал- а то бы добавил во свою защиту пару ласковых слов,которым научился в базарной толчее,среди бахромы шерстяных платков да цветастых скатертей.Торговки громко выкрикивали себя ,к месту подсыпая частушки о превосходном качестве товара.Иногда прямо волокли за руки растерянных покупателей,и тем долго приходилось слушать хвалебные речи.Высокий мужик в очках посадил на шею мелкого сына; малец как капитан корабля глядел поверх лиц да причёсок и грубо болтал ногами ,едва не ударяя по носам от сердитости на пропавшую маму.
В овощных рядах много тише.Тут капуста свернулась, обняв себя за толстый живот в сорока кофтах без пуговиц. Морковка крутила длинным носом,поведывая на ухо свекле разные огородные сплетни,что вызнала в погребе долгой зимой.Красная с рождения,свекла ещё крепче смутилась, когда услышала об отношениях замужней луковицы с молодым огурцом:- да на нём пробы негде ставить,он пожелтел весь,по грядкам бегаючи! Ой,дура,а мужик её что ж?
-не буду сама врать ,но соседка брюква видела его под кустом смородины со вдовой помидориной.Срам был налицо: лук успел её шкурку снять ,да вдруг испугался. Разбежались по сторонам,бесстыжие.
-позор.А что же,картофель пить не бросил? говорили, будто жена его новую отраву купила,отбрызгала.
-куда там,вчера под забором валялся,на соседской меже. Вороны чуть глазки не выклевали.Ирод беспробудный,хоть бы деток пожалел.
-правда ли,что арбуз на денежную работу устроился огород охранять? ходит в шляпе ; надел старый хозяйский пиджак и форсует перед знакомыми.
-ой,насмешила! с его пузом только в караульные лезть.Он стрючка не видит,когда по малой нужде.
Овощи могли и дальше болтать,но я устал слушать их ерунду и купил всех для борща.
Домой мы возвращались ,переждав в магазине дождь; с горкой желтобрюхих лимонов,у которых ни головы,ни ножек.Пусть Олёнке кисло станет от вчерашней ссоры-думал я,пытая всевидящее солнце о жёнкином настроении. А что светило скажет?- глазами морг мне в ответ,и сразу прячется за тучки.Значит,самому повиниться нужно –вздохнул я о вечной мужской силе.
-уступи ей!- тявкнул приблудный пёс,сослепу ткнувший носом авоську,в которой не было даже завалящей облизанной косточки.Я трепанул кобеля по голове,поскрёб пальцами лохматую шею- хоть так извиняясь,что угостить его нечем.Он опасливо вильнул хвостом,держа лапы наготове,и потрусил за мной следом.
К дому подойдя,обернулся я,потому как чуял сзади осторожное кряхтение пса.Он будто ненароком напоминал о себе.Точно: стоит за пять шагов и по сторонам оглядывается, словно по делу шёл.А под хвост жалко пнуть –я в ворота,да оставил их настежь.
Умка с крыльца соскочил на скрип,ошалел сразу:-Ерёмушкин,а кто с тобой?
-Это…мой новый товарищ Санёк,- чуть замялся я.И авоськой голову почесал,оттого что напротив встала жена.
-Дааа,- прихмурилась нарочито Олёна,улыбку пряча.-Только кобеля нам и не хватало.
-Он добрый.- Я похвалил дружка,сжигая обратные мосты. Мол- вы как хотите,а мы на улице с товарищем проживём, если у вас жестокие сердца.
-Какой бы не был,но его надо неделю отмывать.- Олёнка присела перед собакой,в ладони взяла пёсью морду.- Пацан ещё,и глазёнки гноятся.
Выкупав сына,а после него той же мыльной водой кобеля, мы уложили их спать- малыш лёг в детскую кроватку,и рядом на коврике свернулся довольный сытый Санёк.Когда они задремали,выйдя на охоту за львами да крокодилами, Олёна грубо повалила меня,ослабевшего,прижав к дивану, так что не вырваться.- Эх ты,подкаблучник Ерёма.
-Кто бы спорил,- промолвил я,заползая ладонями,куда мне,одному,и дорога есть…
========================================================================
В полутёмном вагоне капитан Круглов зябко ворочался на жёсткой скамье,мало предназначенной
