Благими намерениями...
Эрик Сонтре выдавил на руки последнюю каплю крема и небрежно отшвырнул опустевший тюбик в сторону. Мережковская с завистью на него покосилась. Ее руки тоже были сплошь в мозолях и ожогах, но в отличие от гламурного француза она не догадалась запастись кремом перед путешествием.
Подошедший проводник-залариец протянул ей горсть каких-то мелких листьев. Яна, недоумевая, взяла их в руки. Тот, подавая пример, растер такие же листья в ладонях и втер в руки сок. Яна проделала то же самое, и, не удержавшись, чертыхнулась. Растертую и обожженную кожу рук начало невыносимо печь.
- Зато заживет быстро, - успокоил залариец.
Яна кивнула, с трудом сдержав мученический вздох. И где он только успел зелени надрать, - устало удивилась она. – В радиусе нескольких десятков километров – ни одного зеленого куста или дерева… Только эти гигазонтики.
Она чувствовала себя неуютно посреди титанической грибной рощи. Грибы, чем-то смахивающие на земные поганки, подымались в высоту в три-четыре человеческих роста. Ножки этих поганок-переростков были, конечно , потолще, чем стволы березок, но поднимавшийся ветер так угрожающе раскачивал грибы, увенчанные непропорционально большими шляпками, что казалось, - вот-вот переломит. Для расположившегося под сенью гигантских пластинчатых шляпок лагеря это было бы равносильно катастрофе.
Если залезть на верхушку того гриба, что повыше, можно было увидеть переливающиеся через выжженный Верблюжий Хребет черные грозовые тучи. Они наползали на небо, затягиваю его мерзкой хмарью. Проводник утверждал, что непогода продлится несколько дней и нечего и думать, чтобы передвигаться под проливным дождем с ветром, а возможно, и градом.
Это именно он указал на грибную рощу как на самое надежное укрытие для лагеря. И вот под громадными шляпками как под зонтиками были устроены настилы из срубленных стволов все тех же грибов. На настилах расположились вещи, припасы, палатка имперцев. Рабочие организовали себе некое подобие шалаша. Здесь же устроили кухню.
Возле одного из грибов на краю лагеря, понурившись, сидели, привязанные, два человека. Что делать с ними – никак не могли решить. Похоже, все дни, что должно было продлиться ненастье, им предстояло так и просидеть привязанными. Никто не озаботился защитить их получше от надвигающейся непогоды.
Яна не вполне понимала, зачем понадочилось тащить с собой этих бедолаг, которым встреча с их группой и так принесла одни неприятности, и которым они все вдобавок были обязаны жизнью. Однако вздумай она оспаривать приказы начальства – это было бы, как минимум, странно.
** ***
- Ничего не поделаешь, - Сонтре задумчиво потер подбородок. – Придется брать их с собой.
Турман поднял глаза от книги, которую читал.
- Ты с ума сошел? – спокойно осведомился он. – Предлагаешь тащить их через весь континент?.. Мы ведь даже ничего о них не знаем.
- Хороший мой, - Эрик присел перед Олафом и ласково заглянул ему в глаза. – В этом-то все и дело. Мы не знаем ни кто они, ни откуда, ни куда направляются. И кому могут рассказать о нас. А нас ведь формально не должно здесь быть. Мы сейчас вне закона. И потому не можем рисковать, отпуская их.
- Отпускать?.. – Турман даже приподнялся на локте. – Я вообще-то предполагал просто от них избавиться.
Сонтре иронично изогнул бровь.
- Не замечал вроде за тобой раньше подобной кровожадности. Как-никак, мы обязаны им жизнью.
- Эрик, позволь заметить, что я все же несколько лучше тебя знаю, чем ты, видимо, предполагаешь. Ты же ничего не делаешь просто так. И ты не склонен к сентиментальности. Так в чем же дело?
- Ну, отпускать их нельзя, это вроде бы очевидно… А разбрасываться людьми мы сейчас позволить себе не можем. Мы половину рабочих потеряли.
Турман скептически взглянул на напарника.
- Ты настолько им доверяешь?
- За ними есть кому присмотреть. Поговори с нашим проводником.
Потомок викингов недовольно фыркнул.
- Сноб и авантюрист, - обругал он вполголоса француза, выходя из палатки.
- Хватит уже болтать. Иди проветрись, - Сонтре смачно шлепнул напарника чуть ниже поясницы. Тот еще раз злобно фыркнул и пулей вылетел наружу.
** ***
Инженер глухо закашлялся. Этот звук раздражал даже сильнее, чем несмолкаемый шелест ливня. Кашель продолжался несколько дней, и сырой холодный ветер и долетающие порой до двоих, привязанных к ножке гриба, капли дождя не способствовали его прекращению. Инженер мог бы считать, что ему повезло отделаться кашлем после того, как он случайно вдохнул охлаждающий реактив во время схватки с урсами. Однако результат его везения был довольно сомнителен.
Минг, слышавший прерывистый кашель и тяжелое дыхание Нбиру, с трудом сдерживал рвущиеся с языка злобные ядовитые реплики. Запоздалая ругань едва ли могла помочь делу, да и ругаться с Нбиру было бессмысленно.
Помощь терпящим бедствие была на этой нелепой планете такой же нормой жизни, как для самого Минга – мыть руки перед едой. Дипломата начинало просто трясти от злости при воспоминании о ночи, когда они наткнулись на треклятых «погорельцев». Сперва дотошный инженер заметил необычное зарево на западе и тут же, не интересуясь мнением старшего товарища, решил непременно лететь туда, узнать, что же там стряслось.
Сам Минг в это время, ни о чем не подозревая, мирно спал. Проснувшись от запаха гари, он в первый момент находился в состоянии шока от увиденного. Зрелище было воистину апокалиптическим. Их дирижабль, внезапно начавший казаться такой крохотной пылиночкой, несся прямо на стремительно ширившуюся в обе стороны огненную стену. От нее веяло таким жаром, что Мингу в первый момент закралось подозрение: инженер что-то напутал или попросту заснул, они разбились и теперь, как есть, на том же дирижабле, летят прямиком в ад…
Нбиру, заметив, что он проснулся, подскочил, и, отчаянно жестикулируя, принялся со скоростью пулемета тарахтеть про какую-то катастрофу. Его действия никоим образом не способствовали прояснению мыслей у Минга.
Дирижабль тем временем поднялся выше и оказался над широкой рекой огня. И тут неуемного инженера угораздило разглядеть площадку с жавшимися в окопе людьми.
Спасательная операция прошла успешно, однако не пролетели они и пары километров обратно на восток, как их летающую скорлупку стало трясти. Всполошившийся Нбиру начал вопить что-то про перегрев и про то, что чего-то не рассчитал, однако следует отдать ему должное: посадку он произвел практически успешно. Даже то, что дирижабль повис на каких-то деревьях, было бы вполне поправимо, если бы не внезапное появление буквально из ниоткуда призраков в балахонах.
Нападение едва не стало роковым для не вполне пришедших в себя после жесткой посадки пассажиров дирижабля. В ходе скоротечной схватки погибли двое заларийцев из спасенной группы. Нбиру надышался охлаждающего реактива. Самые тяжелые потери понес их летательный аппарат: его практически превратили в груду хлама.
Дурное предчувствие появилось у Минга, когда он увидел в спасенной группе двоих инопланетников, однако в последовавшей за скоропалительным спасением суматохе дипломату было не до него. Тревога вернулась, едва последний недобитый урс, хрипя, уполз во тьму. Вот только он не то что предпринять что либо – даже сообразить, что ко чему не успел.
Какая все-таки ирония – изнывать от жажды, когда буквально в паре метров с неба извергается сплошная стена воды! Только протяни руку… Одна беда – привязанную руку не протянешь. Минг открыл рот, пытаясь хотя бы поймать прилетающие время от времени капли, но те, как назло, летели мимо. Одежда и волосы давно уже были сырыми, если не сказать, - мокрыми, но толку с этого не было никакого.
- Чего он так кашляет? – Минг вздрогнул – залариец подобрался бесшумно, а может, его шагов просто не было слышно за шумом ливня.
- Охлаждающего реактива глотнул, - прохрипел он в ответ.
- Плохо, - констатировал залариец, присаживаясь перед инженером. – А ну-ка, покажи горло!
- Лучше б воды дали, - буркнул Минг. К его удивлению, эта просьба тут же была исполнена.
- Мелочи, - буркнул залариец, осмотрев горло Нбиру. – Через пару дней пройдет.
Он отошел и через пару минут вернулся с одним из своих соотечественников и высоким скандинавом. Последний был чем-то недоволен.
- По-вашему, это действительно необходимо?..
- Если эти двое нужны вам в нормальном состоянии, - то да. У этого, - кивок в сторону Нбиру, - воспаленное горло. Да и вообще – несколько дней в такой сырости – и оба слягут с пневмонией.
Белобрысый неохотно кивнул.
- Ладно. Но следить за ними в оба! Под вашу ответственность, - залариец хмуро кивнул.
Их отвязали и отвели в шалаш для рабочих. Правда, совсем развязывать им руки не спешили. Нбиру тут же принялись пичкать каким-то отваром.
- И что теперь? – полюбопытствовал Минг, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Трое наших рабочих погибли, - неохотно отозвался скандинав. – Нам нужна замена.
Минг поднял глаза от пола.
- Значит, мы нужны вам вместо вьючных верблюдов, а избавитесь вы от нас позже, - это было скорее утверждение, чем вопрос.
- Позже это скорее всего не понадобится, - Турман не посчитал нужными какие-то околичности. – А ты не залариец, - вдруг говорит он. – Наврал, значит.
В общем-то, это было предсказуемо. На залари йца он и впрямь не слишком был похож. Мысли в голове Минга заметались как сумасшедшие.
- Гражданин КИЮИ Джамал Ли, - сухо отрапортовал он. – Инженер компании ГалактиксАир.
- Только не говори, что ГалактиксАир заинтересовались дирижабльными перевозками на этой заштатной планетке, - ухмыльнулся скандинав. – Да и вообще, после того, что призошло тут четырнадцать лет назад, они едва ли могут заинтересоваться здесь чем бы то ни было.
- Я здесь по собственной инициативе. В штате компании на настоящий момент не числюсь, - гордо заявил Минг, старательно принимая вид оскорбленного достоинства не оцененного по заслугам безработного.
Потомок викингов хмыкнул. Поверил он или нет – сказать было трудно. В любом случае, это была та же самая версия, которую он выдал Нбиру.
** ***
Пограничные Скалы вздымались на севере отвесными склонами, точно громадная волна, грозящая захлестнуть целый материк. От отвесной стены на юг тянулись бескрайние каменные валы, словно обратилось в камни целое море, а на южной своей окраине Пограничные Скалы расплескивались вдруг бесконечной чередой длинных пологих склонов, далеко протянувшихся коровьими языками на юг.
Их покрывала ярко-изумрудная зелень, разительно контрастирующая с уныло-серыми пейзажами, к коим успели привыкнуть глаза за истекшие четыре с половиной недели.
Костя глядел на эти убегающие из-под ног склоны со смешанным чувством торжества, неверия и досады. Во время путешествия у него не раз возникало чувство, что эти скалы не кончатся никогда. Но вот кошмарный отрезок пути оказался позади.
Позади несколько сот километров скалистых круч, осыпей и ущелий. Позади обрушивающиеся на голову пещеры и камнепады. Позади бурлящие реки, возникающие из ниоткуда и пропадающие бесследно. И, как сильно надеялся Сцилевский, позади также остались жестокий разгул стихии и нападения взбесившихся птиц и
