Агроусадьба

У меня есть брат Сергей. А у брата есть агроусадьба. «Гаенские истоки» называется.

Агроусадьба – это такая недвижимость, в которой все время происходит движение. Не броуновское. Туристическое. Т.е. это не только место жительства, но и место приема туристов. Тех, кому не интересно наблюдать жизнь по телевизору, а хочется взглянуть на нее настоящую, истинную и даже необычную, если повезет.

Все знают Сергея как профессионального пасечника с высшим образованием и нужной любовью к делу. По всему саду его немаленькой усадьбы громоздятся стайки ульев. Само собой, в доме не переводится мед.

Но хозяином пасеки брат пребывает уже четверть века, а хозяином агроусадьбы – менее пяти лет. Все началось с того, что Сергей колесил по деревням по казенной надобности, делал свое дело, общался с сельским людом – простым, затейливым, разным. Замечал много чего, в том числе и всякую крестьянскую утварь, покрытую пылью и временем, не востребованную современной бытностью. Сергей – человек творческий, с обостренным чувством настоящего и стОящего. По случаю он покупал у старушек то самовар старинный, то утюг на углях, то прялку, то каталку. Постепенно в его просторном сарае образовался целый музей всякого старинного-диковинного, и через пару лет счет экспонатам пошел на сотни. Наиболее крупные экземпляры – вроде мини-трактора или старинной сечкарни начала XX века – расположились прямо во дворе, под навесом.

И вот однажды шел хозяин, как воевода с дозором, по немалой своей территории. А раскинулась она, к слову, в таком месте, живописная сила которого притягивает в этот зазор между Минском и Хатынью многих и многих людей. Впрочем, никакой не зазор, конечно. Простор! Просторище глазу и всему остальному! Потому что холмы и пригорки, заплатки полей и кудрявые еловые чубы на макушках высоченных холмов… Одно слово – Логойщина.

Этот край называют Белорусской Швейцарией – потому что очень похоже благоустроил Создатель эти удаленные друг от друга территории. Да к тому же пара-тройка специальных, почти горнолыжных мест – с подъемниками, отелями и даже катками – усугубляют сходство. Места эти хоть и не дотягивают до европейских, тем не менее всегда и густо «заселены» не только местными охотниками до активного отдыха, но и россиянами, которым до Европы и далеко, и дорого, а тут хоть и не Европа, но при известном умении получается вполне приличный отдых.

Так вот, остановился как-то Сергей в верхней точке своей неогороженной усадьбы, постоял, посмотрел в тысячный раз на благословенную панораму, что открывалась глазу на десятки километров вокруг, и понял: надо с этим что-то делать. Нельзя такому добру пропадать, тем более что и кроме окрестной пасторали есть что людям показать…

Сели с женой за большой обеденный стол, разработали маленькую экскурсию. А в ней – тонкости пчелиной жизни с экспозицией настоящей пасеки, нюансы жизни крестьянской с демонстрацией настоящего музея. Кроме того в хозяйстве завелись два волка, оставшиеся без матери и выращенные в красивых лесных зверей. Волки сидели в вольере и, не зная воли, совершенно туда не стремились. В клетке по соседству квартировал енот, а над ним – настоящий ястреб. К этим диким квартирантам в какой-то момент добавились овцы – исключительно из декоративных соображений: какая ж пастораль без них.

Через дорогу, напротив дома, журчала тесная скорая речка-ручей, в которой водились бобры и имелась настоящая плотина, ими сооруженная. Сергей понял, что просто обязан и это показать городскому туристу, давно отлученному от природы, особенно от той ее части, что именуется волнистым словом фауна. А на берегу можно еще и чаем-бутербродами подкрепиться в антураже первозданной благодати: ультрамарин над головой, изумруд с малахитом вокруг, водица побулькивает и умиротворяет. А где-то в ее недрах неустанно трудятся бобры, которых редко увидишь в природе, но послушать про них – и то интересно…

Так получилось туристическое место - агроусадьба. Поначалу, как во всяком новом деле, народ не торопился к Сергею на экскурсии. Хозяин, конечно, расстраивался, но нос не вешал – делал буклеты, размещался в справочниках, сарафанным радио не брезговал. Понимал: Москва не сразу строилась. И везет, как известно, тому, кто везет.

В конце концов лед тронулся – в «Гаенские истоки» потянулся народ.

Сначала на узкую деревенскую улицу с шоссе стали сворачивать автобусы со школьниками, за ними подтянулись педагоги и другие корпоративные сообщества. Заезжали отдыхающие из ближнего санатория, а там и туристические лайнеры стали появляться – эта двухчасовая экскурсия значилась по дороге в Хатынь.

Теперь, три года спустя, в иной выходной Сергей принимает по три-четыре автобуса за день. Он построил на возвышенности огромную закрытую беседку, где на финише экскурсии угощает своих гостей чаем на травах и блинами с медом. И пока жена с дочкой управляются с угощением на 40 человек, он встречает гостей. Улыбкой и сообразным радушием приветствует вытекающий из автобуса люд на вкусном белорусском языке: «Ну што, бабанькi, дзеванькi, прыгажунi. Стройся и хадзем за мной – пчолкi вас зачакалiся».

Поначалу народ  обалдевает от его манеры общения – неказенной, нехалтурной, свойской, а с женщинами еще и ласковой. Раскаты смеха то тут, то там нарушают деревенскую тишину – народ кайфует не только от подробностей семейной жизни трутней и рабочих пчел, но и от тепла, щедро разбрасываемого этим коренастым мужиком купеческого вида, непростого и грамотного даже на первый взгляд.

«Вось гэта прыстасаванне раней выкарыстовувалi для баутлiвых баб, – Сергей показывает плоское приспособление, в котором сто лет назад между двумя деревяшками зажимали куски кожи, чтобы ровно сшить детали кожуха. – Падводзiлi двух балбатух i прыцiскалi языкi гэтымi штукамi на некалькi гадзiн, каб адвучыць балбатаць без перапынку». Рассказывает все это с серьезным лицом. Доверчивый народ открывает рты и еще шире – глаза. А когда открывается шутка, хохот накрывает музей радостной энергией и вырывается наружу, перекатываясь в ближних холмах и впадинах.

– Дзецi, хто умее размауляць з авечкамi?
– Я! Я! Мы!
– Ну, давайце паспрабуем.
– Бе-бе-бе-е-е!  – разносится по окрестностям. Детям только дай поорать погромче, да еще в таком антураже. Овечки в большом загоне привыкли, спокойно жуют, наблюдают детский восторг.
– То вы з авечками размауляеце. А з баранамi трэба казаць Ме-е-е.
– Ме-е-е! Ме-е-е! Бе-бе-бе-е-е! Ме-е-е!
Дети изо всех сил стараются, пока весь этот ор не сваливается в большую хохочущую кучу. Сергей улыбается. Он доволен.

Два часа пролетают незаметно. И для детей, и для взрослых. Иногда компания просит продолжения банкета и застревает в беседке надолго.


Неделю назад морозной январской субботой Сергей отмечал пятидесятилетний юбилей. За три года его дело расцвело настолько, что позволило устроить праздник в горнолыжном комплексе «Силичи», в ресторане, где стулья в нарядных чехлах, скатерти в пол и, в общем-то, трапезничают  иностранные делегации государственного уровня.

Поскольку Сергей обнаружил в себе немалый артистизм и отшлифовал его в каждодневных показательных выступлениях, на вечере он часто подменял тамаду, рассказывая гостям о своей жизни, своих близких, своем деле.

Одну только веху своей биографии не вспомнил юбиляр. Лет десять назад он был запойным алкоголиком – когда многие недели подряд до чертиков и полного беспамятства. Но, слава Богу, ему повезло с женой. И с мозгами, конечно, тоже. Он вовремя понял, признал, осознал и, главное, захотел поменять – эти сомнительные радости на другие. В тысячу раз бОльшие и очень многочисленные. И вот эта метаморфоза, приключившаяся с моим братом в короткий на фоне целой жизни десятилетний отрезок – ярчайшая демонстрация пословицы про человека, который сам себе кузнец… Тот Сергей и этот, счастливо улыбающийся во главе большого овального стола, в окружении полусотни близких, любящих и уважающих его людей, это чудесное превращение – просто хрестоматийный пример того, как можно все изменить в себе и вокруг себя. Если захотеть, конечно. Сильно захотеть.

…На следующий день юбилей перелетел в усадьбу. Там было море лососевой, потрясающе вкусной ухи, горы шашлыков, почти настоящий Дед Мороз и затейливая хозяйка в образе Бабы Яги. И просто километры и килограммы веселья, которое закрепили катанием на надувных резиновых ватрушках с ледяных горок, любовно сооруженных хозяином на манер водных аквопарковских. Визг, хохот и другие восторженные волеизъявления клубились над усадьбой до самого вечера.

Такие дни обязательно остаются в памяти. А чтобы и хозяин ничего не забыл, в книге отзывов гости написали ему все, что о нем думают.

В книге этой много страниц уже исписано. Есть там и китайские иероглифы, и японские, и даже замысловатый иврит…

Нет сомнений, что языковое разноцветье в ней будет расти и множиться. Потому что есть человек, у которого есть любовь к своему делу и к жизни в целом. А когда в примере такие слагаемые, в сумме может получиться только хорошее.

Или даже просто замечательное.






Январь 2013