Тот от души посмеялся. Потом звонит по телефону в штаб округа и просит позвать к телефону цензора. Тот берет трубку. Никаноров:»Петр Семенович, я тут слышал, что вы запретили к публикации «Слово о полку Игореве»?
Кулеш, не совсем вьехал в разговор и чисто механически отвечает. На полном серьезе:»Знаешь, Андрей Алексеевич, я не помню навскидку. Возможно, что-то и запретил.»
Никаноров и все, кто слышал этот ответ цензора, просто попадали от смеха. Потом кто-то тихо сказал:» А ведь надо было, наверное, просто написать:»Слово о части, в которой служит коммунист Игорь».
Занавес.
Что оставалось делать, если лимит на должностных лиц был исчерпан, а учебный год (он в войсках начинался 1 декабря) еще не закончился? Приходилось идти на переговоры с цензором. Сообща искали вариант, как написать, чтобы и читателю все было понятно, и инструкцию не нарушить. А проще всего – обращаться к фамилиям тех офицеров. Которые были уже раскрыты на страницах газеты.
Под табу цензора попадало множество тем. Так, у нас в армии не было «дедовщины», никто не совершал уголовных преступлений, типа дезертирства, изнасилований и т.д.
Помню. Попался мне фактический материал о солдате-сектанте, которого так и не удалось перековать в атеиста. Хотя и замполит подразделения. И пропагандист полка перелопатили кучу книг по религии и провели с верующим бойцом немало бесед.
Я все это описал. А закончил тем, что рядовой Александр Плюшко увидел свет в конце тоннеля. Т.е. дал понять. Что еще немножко, и солдат проснется убежденным атеистом.
