сказал о том, что теперешнее массовое сознание как бы отвергает те достижения, которые были достигнуты во многовековой борьбе людей за свободу, справедливость, достаток. Мы уже ни к чему не стремимся – только потребляем плоды, мало задумываясь о том, откуда они взялись. Несомненно, что вся западная цивилизация переживает сейчас фазу обскурации, то есть упадок. Культ материального благополучия, продажность искусства, превышение смертности над рождаемостью – лишь некоторые тому подтверждения. И это естественно, ибо "слишком хорошие условия, как правило, поощряют возврат к природе, прекращение всякого роста" (А. Тойнби). Мы должны признать, что любая культура развивается циклично, в какой-то момент достигает расцвета, а потом неизбежен упадок; признать, что сегодняшняя стадия "самодовольства" этноса не есть высшее благо, напротив, это свидетельство смерти, ибо нельзя жить, ни к чему не стремясь.
Но отрицая прошлое, массы являются в то же время предвестниками "революции" и нового порядка. После падения всегда идёт взлёт, и кто знает, чем обернётся сегодняшний упадок – во всём есть свои плюсы. Массы вновь организуются в некую общность, появятся новые идеалы, к которым будут стремиться уже не отдельные индивидуальности, а целые народы. Будет создана новая культура, и возникнет она из неприязни к старой культуре и всем её недостаткам, в том числе ко лжи и разврату, и будет бороться против них. И вот тогда наступит новая эпоха – посткапиталистическая, и мы смеем по крайней мере надеяться, что это будет эпоха свободных индивидуальностей, достойных называться людьми. Уже сейчас мы располагаем многими предпосылками этой эпохи, потому я и назвал наше время особенным. Однако не исключено, что желаемый переход произойдёт лишь через сотню-другую лет, так что пока вопрос о том, сможет ли человек стать духовно независимым от толпы, остаётся открытым. Во всяком случае, мы должны помнить, что человек сам творец истории, и только от него зависит его будущее.
Есть и другой, неисторический контекст соотношения человека и массы. Речь идёт о том, насколько такое явление, как конформизм, естественно, насколько человек может и должен быть свободным от общества. Разумеется, о полной свободе никто не говорит. И тут у конформизма тоже есть свои плюсы. Он позволяет выжить в кризисных, сложных условиях (сохраняет единство группы), помогает быстро принимать решения, уменьшает время адаптации человека в коллективе, исправляет ошибочное мнение или поведение (если большинство оказалось право), защищает психику индивида. С другой стороны конформное поведение приводит к потере способности принимать самостоятельные решения и ориентироваться в непривычных условиях, к потере индивидуальности, независимости, на нём строится любая манипуляция массами. Поэтому в любой ситуации целесообразно наличие лишь определённой, разумной доли конформизма. В конце концов, так называемый нонконформизм (негативизм), если рассматривать его как общий принцип, а не как обдуманную стратегию поведения при конкретных обстоятельствах, тоже является примером психологически незрелого, детского поведения. Да и не всегда можно чётко определить, является ли поведение конформным или нет, – нужен тщательный анализ социальной ситуации, в которую заброшена личность.
Так или иначе, важно подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, массы способны обладать несравненно более высоким уровнем интеллекта и нравственности, а также более развитым чувством ответственности, чем обладают сейчас. Тогда и правящая элита окажется достойнее, чем в настоящее время, ибо элита суть отражение нравов народа, и воистину обществом правят те, кого это общество заслуживает. Тогда, к слову, и масса перестанет быть тем, чем она сегодня является. А сегодня она – объект всеобщей критики. Второе значимое обстоятельство заключается в том, что лишь свободные и непредубежденные люди способны самостоятельно решать стоящие перед ними жизненные проблемы, верно оценивать сложившуюся ситуацию и совершать правильные поступки. В противоположность этому, человек-масса, является ли он по натуре конформистом или нет, лишён такой возможности, он может лишь плыть по течению, уверовав в иллюзию своей добропорядочности и разумности и надеясь на то, что проблемы разрешатся сами собой.
Становление и развитие массового общества.
Особый интерес представляет вопрос, как докатились мы до жизни, в которой доминирующей формой существования стала толпа, масса, «люд», как получилось, что индивидуальности оказались на грани вырождения. Человек всегда был скован нормами той социальной группы, в которой он состоит и от которой зависит. Но на сегодняшний день он, хотя бы и потенциально, но всё же обладает такой свободой от социальных институтов, которая раньше была доступна лишь ничтожному меньшинству населения. Так в чём же причина?
Это меньшинство однако, те же дворяне например, тоже не проявляло охоты пользоваться такой свободой. И вроде живи припеваючи в своём имении, независимо ни от кого: крестьяне тебя полностью содержат. Ан нет – есть же мода, этикет, обычаи и т.п. А сегодня на месте меньшинства оказалось большинство, потому и получила неслыханное распространение человекомасса. О том, как это выглядело в более детальном рассмотрении, и о том, почему всё получилось именно так, а не иначе – рассказ далее.
И начать нужно, по всей видимости, с эпохи буржуазно-демократических революций, толчком к которым послужила церковная реформация 16-17 веков. Именно тогда произошёл бунт разума, повсеместное обмирщение духа и утверждение новой этики гуманизма. Началась эпоха в 16-м веке (крестьянская война в Германии, революция в Нидерландах). В Англии революция произошла в середине 17-го века, во Франции – в конце 18-го. В ходе этих революций индивидуализм впервые стал претендовать на роль официальной идеологии. Соответственно широкую поддержку получила теория естественного права, согласно которой все люди имеют уже по рождению набор неотчуждаемых прав.
Но даны ли нам на самом деле какие-то права от природы, если закон природы - борьба за существование? Современные учёные отмечают, что естественное право, как и право позитивное, является динамичным, и для каждого исторического периода оно своё. Так, военная диктатура является благом для народа в борьбе за независимость и становится злом, когда внешняя опасность устранена. Абсолютная монархия может оказаться как прогрессивным явлением, высвобождая массы из-под гнёта мелких феодалов, так и застойным, лавируя между интересами нарождающейся буржуазии, выступающей за демократию и либерализм, и дворянства, которое обладает множеством привилегий, не принося при этом никакой реальной пользы обществу. Таким образом, естественное право хоть и исходит из положения, что отдельному лицу должен быть предоставлен максимум свободы, совместимой с благом общества как целого, но ключевым вопросом остается всё-таки вопрос: а что же современное общество способно гарантировать человеку от рождения как представителю вида, и что оно считает нужным отнять ради общего блага?
Всё это не учитывали идеологи Великой Французской революции, используя давно известную концепцию естественных прав как привлекательный для большинства лозунг, только для свержения старого строя. Действительно, в условиях феодальной эксплуатации и одобрения её государством тезис «частная собственность священна» выглядит заманчиво и естественно. Но для общества, живущего исключительно скотоводством, такая собственность была бы верхом абсурда. И слава Богу, что пока ещё не всё можно купить в собственность обычному человеку (вооружение, наркотики, объекты общественного пользования, неотделимые от личности нематериальные блага и т.д.). Так же и провозглашённые в ходе революций свобода слова, творчества и предпринимательства сами по себе хороши, но при определённых условиях приводят к отрицательным последствиям, и поэтому должны быть ограничены. Сегодня мы сталкиваемся с такими проблемами, как фашизм, наркомания, экологический кризис, ложь рекламы, упадок искусства и нравов, власть денег – и всё потому, что благо есть лишь то, что в меру. Либеральные идеи, таким образом, не абсолютны, оспоримы в других условиях и в другое время, однако факт в том, что с победой буржуазии и утверждением индивидуализма они получили всеобщее признание.
Этот факт значим для дальнейшего анализа становления массового общества, и прежде всего – его культуры. Не трудно понять, что массовая культура имеет своим началом именно творческую свободу, равенство всех людей и рыночный механизм хозяйствования. В отличие от настоящего, массовое искусство является, в сущности, предпринимательством, направлено на получение прибыли посредством удовлетворения потребностей потенциально безграничной аудитории, а не на самовыражение, утверждение ценностей, "чувство прекрасного" в человеке.
В этом её главное отличие от подлинного искусства, цель которого, как верно отмечено философом Вл. Соловьёвым, с одной стороны, в одухотворении материальной красоты, с другой – в материализации духовных идей, то есть в итоге искусство призвано воплотить в действительности духовные устремления человечества, его представления о совершенном идеале: «Понимаемое таким образом искусство перестает быть пустою забавою и становится делом важным и назидательным».
Массовое искусство, являясь, напротив, всего лишь удовлетворением усреднённых типов потребительских реакций, понижается в своем качестве и в своей ценности. Оно становится более дешевым, доступным и комфортабельным, но и более плоским. Логично, что теперь оно возбуждает лишь поверхностные эмоции, не подвергая испытанию умственные способности: какому потребителю хочется напрягаться в своём потреблении? Культурный товар в настоящее время должен отвлекать людей от реальной жизни, питать их вымышленными картинками, погружать в летаргический сон, избавляя от насущных проблем.
Однако не только искусством характеризуется духовно-культурная сфера жизни. Огромное влияние победа буржуазии оказала на развитие науки, о чём будет сказано далее. Причём получилось так, что научное познание с самого начала противопоставлялось религии, ибо католическая церковь, пытаясь остаться авторитетным носителем великой тайны Божьего мира, была против всякого самостоятельного, свободного исследования. В результате наука старалась объяснить мир «без Бога», и небывалое распространение в мире получил атеизм. Неизбежно последовал духовный кризис, выразившийся в тотальной разочарованности, душевной смуте, равнодушии и бесчувственности, релятивистской идеологии (всё условно! всё относительно!). Духовный вакуум во многом объясняет нынешние безволие и гедонизм.
Многие философы (в частности, Рене Генон) полагают, что именно забвение духовных традиций привело к нынешней жажде бездумного накопительства и алчного потребительства, а в более широком плане – к доминированию чувственно-эмоционального сферы в ущерб разума и приоритету всякого количественного
