украшены множеством ниш, забранных янтарными панелями, за которыми горели все те же светящиеся шары. В дальнем конце круглого зала пылал огромный камин, забранный золотистой решеткой. На сиреневом диване справа от камина сидели юноша и девушка с одинаковыми чертами ничего не выражающих лиц. Сбоку на столике огромный попугай мерно бил массивным клювом по черным прутьям клетки, а перед диваном широко вышагивала крупная девица с высокой копной ало-рыжих, как огонь, волос. Она резко обернулась на звук шагов, и Мих увидел, что девице со стройными ногами и обнаженной длинным платьем спиной никак не меньше сорока лет на вид. У нее было грубоватое воинственное лицо. Она сдержанно поклонилась юной королеве и жадно уставилась на Миха. Тот даже чуть попятился от такого приема.
- Это Димротиана, богиня любви и страсти у давно выродившегося народца Севера, - представила огненноволосую Аммилина, полуобернувшись к Миху, но не глядя на него. – На диване – ее брат и сестра, потерявшие имена, но некогда тоже боги. И справа ты видишь их отца, великого бога Сомдеруда, утратившего свою суть и прикованного к случайному телу.
- Зачем это? – резко спросила Димротиана.
- Проверь его, - небрежно бросила Аммилина, направляясь к клетке с попугаем-богом.
Мих онемел, но рыжая, похоже, не удивилась. Она выудила из задрапированного кружевом выреза платья плоский зеленый камень, оправленный в стилизованное изображение птицы, обнимающей бронзовыми крыльями кулон. Женщина повертела его в пальцах, хмыкнула и заправила обратно, за кружева.
- Нет.
- Боги? – Мих недоверчиво качнул головой, - Я думал… - подобрать вежливое определение увиденному не удалось, и он замолчал.
- Боги, - скривила губы рыжая с непроизносимым именем. – То, что остается от богов, когда в них перестают верить и считать важными. Я ищу своих братьев и сестер по земле, в потерянных сущностях. Не все выдерживают бремя быть забытыми – кто-то теряет себя, кто-то свой разум…
- Вот такие у меня подданные, - сказала Аммилина, вынимая из резной малахитовой шкатулки на каминной полочке еще один кулон. Возьми… Хеммир.
- Михаил, - поправил Мих и принял из рук королевы тяжелый камень в простой серебряной оправе в виде резных листьев. Вдруг камень едва заметно блеснул и крапчато-зеленая, чуть шероховатая поверхность его обернулась прозрачным, как слеза, зеленоватым стеклом. И за этим стеклом все выглядело иначе! Круглый зал оказался разделен белыми колоннами и наполнен солнечным светом. Огненноволосая богиня обернулась невозможно-прекрасной белокожей девушкой с пышными формами, двое на диване – мускулистыми и прекрасными воинами в червленых кожаных латах и сизо-голубоватых кольчугах… Даже попугай, стоило развернуть к нему камень, предстал словно бы далеким и в расплывчатой дымке, но могучим мужчиной опирающимся на исполинских размеров топор и поглаживающий шипастый набалдашник его рукояти. Мих понял их имена – непроизносимые и сложные, но ставшие вмиг очевидными.
- Боги… - шепнул он, и Аммилина вдруг хихикнула.
- Это не так уж забавно, - сварливо отозвалась Димротиана, - День за днем искать своих близких, утративших и силу и величие, собирать этих жалких, полубезумных существ…
- Зачем? – невольно вырвалось у Миха, и хоть вопрос прозвучал почти неслышно, богиня взглянула гневно и отчаянно.
- Они уходят в мир раз за разом именно поэтому. Чтоб забыться. Но они не умеют жить, как люди. И я иду, чтобы найти их, стряхнуть личину алкоголиков или наркоманов, спасаю от побоев тех, кто считает их мошенниками и сектантами… Мне нужно заставить богов вспомнить, кто они есть! Во имя их же жизни. А они потом снова убегают.
- Безрадостно как-то, - смущенно пробормотал Мих, пытаясь вернуть камень Аммилине, но она лишь отмахнулась.
- Ты человек, - огненноволосая богиня опустилась на подлокотник дивана, - Ты знаешь только одну жизнь. Мы же впитываем их во множестве – из тех потерянных предметов, из воспоминаний, даже проживая чужую жизнь, когда убегаем на землю. Такое существование слишком многогранно, чтоб дать ему только одну характеристику. Трудно, но стоит того, чтобы жить.
- Так, ну к делу! – нетерпеливо тряхнула головой Аммилина, и голос ее снова обрел королевские нотки. – Я показала тебе достаточно. Возвращайся в мир и ищи мою маму.
Мих не стал задавать глупых вопросов, он просто приподнял брови в немом изумлении.
- Амулет из змеевика поможет тебе увидеть ее суть. Возможно, ты найдешь других богов… Сообщай о них моей свите. Опять-таки, амулет будет знаком для них, что твои слова важны.
- Хорош я буду! – Мих театрально повернулся и махнул рукой вверх: - Эй, ворона! Сообщи своей госпоже, что этот бомж – на самом деле бог вина и земледелия! А? – он снова повернулся к королеве, - Не помню, чтоб я давал согласие на поиски. В мире шесть миллиардов людей! Что мне делать – бросить все и скитаться по свету с волшебным стеклышком? Я не могу питаться воспоминаниями и перемещаться посредством кучи бабочек, вы меня переоценили.
- Пойдем, - Аммилина проигнорировала удивленный взгляд богини, схватила Миха за руку и потащила к дверям, в темный коридор, и дальше, почти наощупь. Совсем рядом с собой он чувствовал трепетание больших мягких крыльев, а где-то впереди, за плечом королевы мерцал, увеличиваясь, огонек. Они свернули, Аммилина ударила ладонью, казалось, в стену, и стена расступилась, открывая бескрайнее поле серых и плотных облаков. Они теснились у ног так близко...
- Плотные, - шепнула королева и ступила на бугристую поверхность и пошла по ней, как по мягкому ковру, утопая почти по щиколотку. Мих вздохнул и шагнул следом. Сердце на короткий миг ухнуло – вот сейчас он полетит сквозь невесомую серую пелену вниз, к безжалостно-твердой земле… Нет. Облака были действительно плотными, чуть пружинящими, затянутыми полупрозрачной сероватой дымкой.
Аммилина отошла уже довольно далеко и взмахом руки приказала облакам расступиться. Теперь у ее ног зияла пропасть, а далеко внизу, на знакомой уже унылой равнине, цвело огромное дерево. Бледно-желтые крупные цветы с широкими остроконечными лепестками, разделенные розетками из темных листьев, казались нарисованными.
- Все не так просто, как тебе кажется, - тихонько произнесла юная королева, глядя вниз. Мих остановился на безопасном расстоянии от края пропасти, потому видел только часть ее белоснежного лица. Он промолчал, и через некоторое время Аммилина продолжила: - Время здесь идет не так, как на земле. Здесь нет дней и ночей. Но иногда бьет небесный гонг и облака сияют изумрудным светом, и тогда мы все, живущие в королевстве потерянных, вспоминаем друг друга.
- Хорошая традиция, - Мих не знал, что еще сказать, но, кажется, ответ и не требовался. Аммилина просто замолчала снова. Затем что-то ткнулось Миху в плечо, и он от неожиданности едва не свалился в пропасть. Обернувшись, он увидел тот самый клочок облака с круглыми бусинками-глазками, который парил, чуть подскакивая, на уровне плеча. Парень бросил опасливый взгляд на королеву, но она по-прежнему любовалась цветущим безымянным деревом. Мих постарался незаметно отмахнуться, но облачко и не думало улетать. Потому парень просто поймал его в ладони, боясь сдавить, и отодвинул в сторону, чтоб королева не заметила. Облачко смешно щекоталось в ладонях, но совершенно не пыталось вырваться.
- Не столько традиция, сколько условие выживания, - вздохнула наконец Аммилина и легко повела крыльями, как встревоженная бабочка на цветке. – Подданные могут вспоминать кого им хочется. А королева обязана вспомнить всех. Но вдруг мне показалось, - она резко обернулась к своему слушателю, и Мих обнаружил, что серебристые глаза полны слез, - Показалось, что маму вспоминаю одна только я.
- Она им всем безразлична? – удивился парень.
- Королеву уважают и почитают. Это традиция, вечный порядок, как небо, долина потерянных вещей и гонг… А, впрочем, я не знаю. – королева вздохнула, неуловимым движением руки велела облакам затянуть дыру и вмиг ее облик стал строгим и деловым. – Ты отдохнешь до следующего гонга. Тебе хватит этого, чтобы как следует набраться сил. Потом…
Потом Мих вдруг увидел в стороне светло-золотстую ленту, будто по серым бугристым облакам кто-то просыпал невесомую пыльцу со множества цветов. Он кивнул в знак того, что продолжает слушать, и сделал несколько шагов, пока пыльца, рассыпанная узой полоской, не оказалась почти под ногами. Золотистая дорожка упиралась в призрачное облачко, похожее на колеблющееся отражение в воде: и отражалась там узкая улочка, массивные мусорные контейнеры и пара людей в стороне.
- Что? – оборвала себя на полуслове Аммилина, - Ты видишь?
- Н-ну. – неуверенно сказал Мих, собираясь ступить на дорожку, но девушка ухватила его за плечо, удерживая.
- Стой! - Мих дернулся, невольно выпуская из плена рук глазастое облачко, но королева не обратила на это внимания, ее взгляд прожигал его почти физически, - Это кошачья тропа. Кошачьи тропы проходят по связкам пространства, они повсюду, но люди не видят их. Королевство наложило на тебя отпечаток… - она отпустила его плечо и вдруг улыбнулась, - Тем лучше.
- Куда же я так попаду? – спросил Мих, завороженно глядя в колышущуюся рябь пространства.
- Не знаю, - дернула плечом Аммилина, а потом ухватила его холодными пальцами за подбородок и повернула лицом к себе. Мих глянул удивленно, несколько раз моргнул, а когда снова обернулся – никакой «кошачьей тропы» уже не было. Кажется, королева догадалась по его ошарашенному виду, потому что звонко по-девчоночьи рассмеялась, - Какой же ты забавный! Стоило привести сюда человека, чтоб увидеть реакцию… Тропы будут появляться и пропадать, едва отведешь взгляд, они будут меняться, и ступив на тропу, не факт, что ты выйдешь там, куда намеревался… Только сами кошки могут выбирать направление, мы же – только идти их путями.
Мих обернулся и увидел пару золотистых лент в стороне, но одна тут же пропала. Эти тропы казались призрачными, они не отвлекали внимания и становились четче, только если на них пристально смотреть.
Из сероватого тумана вышла кошка, за ее спиной гасла золотистая лента дорожки. Очень крупная и очень пушистая, рыжая с белым, кошка величественно ступала по бугристой поверхности плотных облаков, и, казалось, не замечала никого.
- Маи, - неожиданно тепло сказала Аммилина, наклоняясь и зарываясь пальцами в пышную шерсть. Кошка дернула высоко поднятым хвостом и мелодично мурлыкнула. – Иди, - сказала королева, выпрямляясь и глядя на Миха, - Она отведет тебя туда, где ты сможешь отдохнуть.
Кошка развернулась с достоинством королевского линкора, и перед ней внезапно замерцала золотистая дорожка. Мих бросил прощальный взгляд на королеву и через миг вдруг оказался в уютной комнатке, сплошь отделанной деревянными панелями тепло-золотистого цвета. Широкое окно, густо заплетенное виноградником, отбрасывало зеленоватый отсвет, а меж листьев проглядывало солнце. Обстановка оказалась под стать: узкая кровать, застеленная светлым вышитым покрывалом, кресло-качалка с небрежно брошенным на ручку вязаным пледом темно-зеленого цвета, несколько этажерок с книгами и миниатюрными пейзажами в затейливых
