эту вашу импотентную. Вилы они возьмут... Ничего никто не возьмет. Покричат все, потом посадят вожаков ваших, да и разойдутся все по домам.
К о л я: Но нельзя же просто сидеть, Михалыч!
М и х а л ы ч: Просто сидеть нельзя, а морды бить боитесь. Ладно, Коля! Хорош трындеть – давай работать! Хорош уже... А то так вообще ничего не заплатят. Ты давай дыру заделывай, вентиль я вроде нормально перекрыл, а ты давай дыру... Того...
К о л я: Михалыч, а можно я посмотрю, что внутри? Я только одним глазком гляну – и сразу назад! Там же винтовая лестница! С перилами! Очень старая... А вдруг там клад?
М и х а л ы ч: Ага! Сундук в брильянтах! Стоит, обсыпанный, тебя дожидается! Мильонер какой-нить забыл... Значится так... Нечего лазить по старым норам! Давай займись делом. Делом, говорю, займись.
К о л я: Ладно... (с грустью смотрит в проём) Наверное замуровали эту лестницу в советское время, а раньше ей пользовались, как тайным чёрным ходом! Может по ней Ленин ходил или ещё кто умный... Интересно, всё-таки, куда она ведёт! Вон бутылка какая-то валяется...
М и х а л ы ч (останавливается у дверей, с интересом): Бутылка? Какая бутылка?
К о л я: Отсюда не видать. Темно. На ней написано... Вроде, «Сто...», «Столич...»... Не, не разобрать.
М и х а л ы ч (возвращается): Ну-ка... Эта... Давай-ка залезь – проверь. Может чего полезное... Давай-ка её сюда, посмотрим...
К о л я (сдерживая радость, залезает внутрь, слышно как он чихает, ковыряясь там, что-то бубнит, потом кричит): Не, Михалыч, это одеколон! «Тройной»! Пустой уже! Без пробки, выдохся! Интересно, кто же здесь им душился? Неужели Ленин? (поднимается по лестнице на один пролет наверх)
М и х а л ы ч: Тьфу ты! (под нос) Молодёжь... Вечно на приключения тянет... Всё им баррикады подавай, войну, танки... А обычный пулемёт перезарядить не могут. Долбодятлы.
К о л я (кричит вниз) Михалыч, тут какая-то дырка в стене...
М и х а л ы ч: Какая дырка?
К о л я: Сейчас, я мусор выгребу... Пыли-то сколько! Ап-пчхи!
М и х а л ы ч (в дыру, громко) Слышь, Коля, я в магазин сбегаю, пожрать возьму... В магазин... И ещё чего-нибудь, к обеду...
К о л я: Ничего себе! (сбегая вниз, громким шопотом) Михалыч, там в стене – это не дырка! Это труба! Слуховая! Вот такенная! (Показывает) В неё кабинет директора видно! И слышно всё идеально! Там наш Алексей сидит! Прикиньте?
М и х а л ы ч: Ну и что?
К о л я: А то – он же нам говорил, что будет с директором договариваться. Давайте подслушаем?
М и х а л ы ч: Зачем?
К о л я: Как зачем? Это же жутко интересно! Нет уж, я послушаю! И мало того, что послушаю – ещё на диктофон запишу, как наш взятку предлагает! Вдруг пригодится...
М и х а л ы ч (удивленно): Ты что, и диктофон с собой таскаешь?
К о л я: А как же! Вот он – всегда со мной! (показывает мобильник)
М и х а л ы ч: У тебя в трубе диктофон?
К о л я: Конечно! Сейчас в любом мобильнике диктофон есть. Может, даже, и в вашем. Я её называю «Боевая труба»! У меня в ней всё – и фотки, и компромат из интернета, и диктофонные записи, и видео! Целый офис! Двадцать первый век, Михалыч!
М и х а л ы ч: И нафиг тебе это?
К о л я: Оружие пролетариата! Видео, например, я сразу на «Ютуб» выкладываю?
М и х а л ы ч: Куда?
К о л я: На «Ютуб». В интернет. Ну сайт такой американский...
М и х а л ы ч: Ю-ту? Слышал. Хороший ансамбль.
К о л я (артикулирует): Нет, не «Ю-ту». «Ю-т-у-б».
М и х а л ы ч: «Ютуб»? Не, такого не знаю... И как это переводится?
К о л я: «Ютуб»? (задумывается) Эээ... «Твоя труба». Да. «Твоя труба».Так, наверное. Забавно. Никогда не задумывался. Туда все видео кладут.
М и х а л ы ч: «Твоя труба»? Вот имя ансамблю дали! Докатились... В жизни большей бредятины не слышал! Своей, значит, трубы им мало, «твоя», значит, их теперь волнует. Долбодятлы...
К о л я: Да вы что! Там столько компромата – закачаетесь! А мою трубу (показывает на мобильник) можно вообще за миллион продать!
М и х а л ы ч (саркастически): А чего так мало? Может, за два возьмут? (спохватившись) А ты чего – и наши с тобой разговоры записываешь? Ну-ка, давай-ка игрушку сюда...
К о л я (пряча телефон за спину): Ну что вы, Михалыч! Мы же с вами в одной лодке. Это же против врагов инструмент! Это вилы, с которыми я... Можно я, всё-таки, пойду – послушаю?
М и х а л ы ч: Нечего там. (направляясь к двери, себе под нос): Шпиён, идриття в передышло! Никак, в президенты метит... Боевая труба, надо же (громче) Давай вылезай. И дыру свою заделывай. Нечего там. (Уходит бурча «Взрывать всех к едрене фене...». Коля некоторое время ждёт, потом поднимается наверх).
-------------------------------------------------
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
-------------------------------------------------
Кабинет директора. У окна стоит диван. За столом в большом кресле сидит директор. На столе для посетителей – поднос с графином и водой. На стуле перед ним сидит Алексей. За спиной директора с площадки замурованной лестницы около слуховой трубы притаился Коля с включённым диктофоном.
Д и р е к т о р: ...А дома как?
А л е к с е й: Да, всё в порядке, Анатолий Фёдорович. К весне думаем дачу покупать. Пока снимаем, конечно...
Д и р е к т о р: Дачу? Это хорошо. Это правильно. В городе грязно, душно. Одни пробки сколько сил отнимают.
А л е к с е й: Да... Пробки – это бич нашего города.
Д и р е к т о р: Я вот подумываю на велосипед или мопед пересесть, но коллеги отговаривают.
А л е к с е й: Анатолий Фёдорович! Ну куда же в вашем... статусе – и с велосипедом? Не солидно.
Д и р е к т о р: Почему же не солидно? Вон, мэр Лондона ездит на велосипеде – и ничего. Разве я хуже?
А л е к с е й: Нет, конечно, нет. Даже лучше. Но вы меня извините, то – Лондон, а то – Россия.
Д и р е к т о р: А что, Россия хуже Лондона?
А л е к с е й:(растерянно) Нет, не хуже, но... Как сказать... Просто у нас вы будете выглядеть несколько необычно. И это может, так сказать, отразиться... К тому же, вы же сами знаете, в России нет нужной инфраструктуры. Велодорожек нет, правил нет. Страшно ездить.
Д и р е к т о р: Да, ты прав... В прошлом году генплану выделили солидный куш на создание вело-инфраструктуры, но деньги, как всегда...
А л е к с е й: Я понял.
Д и р е к т о р: Да, канули в лету.
А л е к с е й: Помните, Карамзин писал: «Всё, что происходит в России, можно описать только одним словом – воруют». Что тогда, что сейчас.
Д и р е к т о р: Разве это Карамзин написал?
А л е к с е й: По-моему, да.
Д и р е к т о р: Как грустно, что за двести лет почти ничего не изменилось! (помолчав) Ты деньги привез?
А л е к с е й: Привез, Анатолий Фёдорович. Всё как договаривались. Но в этот раз обналичка не по пять, а по семь процентов будет.
Д и р е к т о р: Как по семь? Почему?
А л е к с е й: Праздники на носу, всегда к праздникам поднимают.
Д и р е к т о р: Да вы что? Какие праздники? До праздников ещё два с половиной месяца!
А л е к с е й: Ну, вы же знаете, что в России к праздникам заранее готовятся.
Д и р е к т о р: Ну пусть заранее, но не за два же месяца?
А л е к с е й: А за сколько? Для нашего народа праздники – это святое. Можно хлеба не давать, а зрелищ, да попраздновать – уж будьте любезны! Вы, вообще, видели, что на улицах творится, Анатолий Фёдорович? Все улицы переполнены пьяными. Всякая шантрапа устраивает митинги, акции протеста, выступают против выборов, транспаранты, флаги, постоянные стычки с милицией. Одним словом, гуляет народ. К праздникам готовится.
Д и р е к т о р: Безобразие! Власть, какая бы она ни была – она власть. Правильно патриарх говорит – власть дана народу свыше – её уважать следует.
А л е к с е й: Вот именно. А эти прямо на улицах уже с транспарантами «Долой того» или «Долой сего». Вчера вообще видел плакат «Правительство – жулики»! Совсем озверели...
Коля переминается и под его ногой с грохотом отваливается кирпич. Директор и прораб вздрагивают, поворачиваются и смотрят на стену.
Д и р е к т о р: Ох, чувствую, не кончится это добром. Стране нужен покой и порядок. А её расшатывают и раскачивают. Оппозиция идёт войной на власть, власть начинает злится и закручивать гайки. Но страна-то не железная. Это же сложный механизм – понимать надо. Как вот это здание, которому сто лет. Если им не заниматься – оно начинает разваливаться. А если его ещё пинать, да по стенам молотить кувалдой, то в какой-то момент оно рухнет и всех нас похоронит... Слышал? Уже кирпичи по стенам сыпятся! Если наше здание не чинить – мы все провалимся неизвестно куда. Сложные конструкции требует пристального внимания и контроля. Совместного!
А л е к с е й: Вы абсолютно правы насчет здания и страны! Эта труба...
Д и р е к т о р: Подождите вы, Лёша, с трубой. Успеется. Труба-трубой, но вы не поняли моей аллегории... Страна в упадке! Ей нужен ремонт, а не критика! Архитекторы, созидатели и строители! А не терминаторы с кувалдами...
А л е к с е й: Я понял, просто я...
Д и р е к т о р: Я тоже понял. И я прекрасно понимаю, куда вы клоните. Вы хотите получить от меня подряд на замену всех труб в здании. Разве не так?
А л е к с е й: Так ведь тут всю систему менять нужно! Вы же сами видели, в каком всё состоянии. А это историческое здание!
Д и р е к т о р: Видел, да... Но вы представляете объем работ? И сколько стоит такой подряд? Вы хоть примерно понимаете, о каких суммах идёт речь? (смотрит искоса)
А л е к с е й (не моргнув глазом): Конечно понимаю, Анатолий Фёдорович! Мы делали много похожих проектов. Ваше здание, прикидочно, ну... Миллионов двести.
Д и р е к т о р: Двести? Миллионов?
А л е к с е й: А что вы хотели! Тут во-первых много этажей, коридоров, лестниц, скрытых помещений. Чердаки и подвалы имеют огромные площади, чётких планов здания нет. Неизвестно ещё, что где. Для замены труб пол-здания придётся разбирать – трубы-то почти везде внутри стен идут, вентили ржавые...
Д и р е к т о р (думая о чём-то своём): Двести миллионов... В принципе я мог бы обосновать в мэрии. В конце концов, это здание охраняется государством...
А л е к с е й: Ну эта цифра очень общая, мы же ещё точно не считали...
Д и р е к т о р: Значит, объем может быть и больше?
А л е к с е й: Вполне может быть. Даже скорее всего.
Д и р е к т о р: Но насколько больше? Немного? Или на порядок?
А л е к с е й (с интересом глядя на него): Ну... Тут смотря как считать, Анатолий Фёдорович... Может и двести пятьдесят, и триста оказаться. Нужно смету составлять. Это если всё учитывать и по уму всё делать. Вы же понимаете, мы можем и пятьсот нарисовать, но обосновывать-то суммы вам. Деньги же бюджетные...
Д и р е к т о р (размышляет вслух): Да-да... По уму, говорите. Смету... Двести-триста... Мда... Хотя учитывая... Нет, это хорошо, конечно... Но с другой стороны...Хм... Замена труб – это, конечно, правильно... Но... (решительно) Я вам так скажу, Алеша... Учитывая мой интерес, я предлагаю обсуждать подряд на сто пятьдесят миллионов. То есть, также, как и в прошлый раз.
А л е к с е й: Как в прошлый раз? Хорошо. Тогда мы готовим смету на сто пятьдесят? Верно?
Д и р е к т о р: Да.
А л е к с е й: Только, если можно – давайте сразу договоримся, что как только вам смету подписывают и выделяют бюджетные деньги – вы эту сумму сразу переводите нам? Конечно, мы сразу ваши десять процентов приносим вам наличными.
Д и р е к т о р: Разумеется. Хотя, Алексей – такие очевидные вещи можно было вслух не проговаривать. Ведь как известно и у стен есть уши (многозначительно смотрит на стену, за которой спрятался Коля).
А л е к с е й (округляя глаза): Что? У вас в кабинете?
Д и р е к т о р (улыбаясь): Да ну что вы! Не волнуйтесь. Я недавно проверял. Никаких жучков у меня нет. Но вы всё равно будьте осторожнее.
