позволяли довольно легко перескакивать из «темы» в «тему». В результате, передо мною прошла целая галерея портретов «героев нашего времени», простите за плагиат. Я долго выбирал собирательный персонаж, который стал бы наиболее характерным и, в тоже время, обладал выраженной харизмой. И, наконец, остановил свой выбор на моем хорошем друге, земляке, однокашнике. Рудаль, пожалуй, идеально подходит под определение типичного предпринимателя девяностых годов, когда в стране всё вставало и «устаканивалось» на обломках «развитого социализма», когда вовсю шел процесс массовой «селекции» в предпринимательской среде нашей страны, ведь «ломанулись» в бизнес миллионы и миллионы.
Выбрал я его еще и потому, что хорошо зная Рудаля, как человека, постарался изложить о нем с теплотой и приязнью, дружеской иронией и участием. Прочитал ли Кадыров про себя, любимого? Да, прочитал. Как отреагировал? Достойно. Состоялась даже небольшая литературная дуэль, которая, возможно, станет основой следующей книги, тем более, мне еще многое бы хотелось поведать читателю. Забегая вперед, отмечу: значимых успехов в бизнесе Рудалю добиться так и не удалось, что, безусловно, само по себе задевает самолюбие амбициозного, изобретательного и умного человека. Но, может быть, именно благодаря мне «образ твой и имя переживут века». А потому, прости, если что, дорогой Рудальчик, гафу ит, джяным!
Но обо всем по порядку.
Глава 1. «Разбег»
Экономисты соседнего с Кольцово новосибирского Академгородка, «колыбели» Перестройки, пользовались репутацией главных специалистов по рынку. Они регулярно проводили весьма недешевые, но модные, в то время, экономические учебы. Каждая уважающая себя организация считала престижным и знаковым послать поучиться своих сотрудников рыночному уму-разуму. Вот и наш институт не отставал в этом от других, правда, лишь приближенные к руководству имели возможность постичь азы рыночной науки. Рудалю, благодаря директору, который его знал и уважал, иногда удавалось попадать в «сонм избранных». Однако вместе с полученной на учебах информацией Кадырову быстро пришло печальное осознание того факта, что предполагаемое место нашего «Вектора» в рыночных условиях – одно емкое и нехорошее слово. Но, стоит отметить, об этом смутно догадывался не один он.
Тогда же, в самом конце восьмидесятых, наш герой приобрел первый опыт предпринимательства. Рудаль основательно увлекся английским языком и овладел им до глубин. Стал брать платные заказы на переводы в Государственной научно-технической публичной библиотеке, быстро и, самое главное, очень качественно справляясь с непростой работой. Купил печатную машинку, поскольку за отпечатывание переведенных текстов полагалась солидная доплата. Еще и быструю печать вслепую освоил, получая надбавку за срочность переводов. Мгновенно заимел хорошую репутацию и зарабатывал очень приличные, для тех времен, деньги.
Через годик у него возникла некоторая сумма, а в голову пришла оригинальная и смелая идея. Рудаль купил хороший коротковолновик, позволявший довольно чисто ловить радиостанцию Би-би-си. Он стал записывать на магнитофон популярные информационные передачи и речи тогдашнего британского премьера Маргарет Тэтчер. Делалось это с дальним прицелом. Всё записанное Рудаль перевел и отпечатал, «разжевав» сложные места. Далее расположил тексты по возрастанию сложности содержания и издал, в виде небольшой брошюрки, самоучитель «Учитесь английскому у Маргарет Тэтчер» тиражом 1000 экземпляров. Аудиокассета с записью прилагалась. Советский стандарт языкового образования («читаю и перевожу со словарем») многих уже не устраивал, а специальных пособий по прикладному английскому языку в продаже толком не было. Издательства, теряя госзаказы (о чем подробней в Сказе втором), тогда потихоньку стали «крениться набок», поэтому одно из них оперативно выполнило заказ Рудаля.
Однако денег на рекламу отчаянно не хватало, поскольку самоучитель был издан в кредит. Как же оповестить о нем страну, ведь рядовая реклама никак не соответствовала масштабу личности знаменитой «учительницы»? Тогда Рудаль написал небольшую статью, озаглавив «Дадут ли Маргарет Тэтчер советский орден?» Напомню, «железная леди» слыла ястребом, врагом СССР, одно название должно было сразу же привлечь внимание.
Статья была примерно такого содержания. «Великий футболист Пеле получил орден за ликвидацию неграмотности в Бразилии: после выхода в свет его книги «Я – Пеле» миллионы неграмотных бразильцев засели за буквари, посчитав своим святым долгом самостоятельно прочитать книгу кумира. Вот и Маргарет Тэтчер, «лучший друг» россиян, учит нас английскому! Не верите? Купите самоучитель и убедитесь в этом сами! Пеле по праву заслужил бразильский орден, неужели и у нас не найдется скром-ненького орденочка для самой «железной» леди на свете?..» Рудаль разослал эту статью в центральные издания («Правда», «Известия», «АиФ» и другие).
Тогда еще не было засилья рекламы на страницах газет, а расценки на нее не лишали дара речи. Да и сама статья не выглядела рекламной – курьез, веселая история, не более того! В раскусывании и изобличении скрытой рекламы тогдашние газетчики тоже не были искушены, всему своё время. Скажете – авантюра? В самом махровом виде! Но она удалась! Статью напечатала одна из центральных газет, «Труд», по-моему. Не «АиФ», конечно, но всё же. Безусловно, статью слегка подредактировали, но смысл не исказили. И самое главное! Был указан адрес, по которому можно было приобщиться к «аглицкому» самой миссис Тэтчер!
Последовал вал заказов, весь тираж ушел влет! Вдохновленный успехом Рудаль брошюрку переиздал. Но, понятное дело, во второй раз подобный фокус уже бы не «проконал». Не беда. Кадыров придумал новый трюк. Он позвонил на Би-би-си и голосом невинного ребенка поведал: распространяю, мол, свой самоучитель, в основе которого речи госпожи Тэтчер. Не нарушаются ли при этом чьи-нибудь права, а если нарушаются, не могли бы они прислать письменное разрешение на использование этих материалов. Рудаль резонно полагал, что любой ответ «пользуемых» англичан можно будет обратить себе во благо: официальное разрешение – прекрасная реклама, судебное разбирательство – еще лучше! Можно вообще прогреметь на весь разваливающийся Союз! Он был не силен в «непереводимой игре слов с использованием местных идиоматических выражений», но суть ответа уловил: «глотание судебной пыли» ему было «оттуда» гарантировано.
Но, к сожалению, грозные на словах дети Туманного Альбиона ничего не предприняли, хотя Рудаль еще пару раз их дразнил. Поэтому второй тираж самоучителя застрял. Много экземпляров пришлось просто раздарить.
Всё это время он продолжал трудиться в институте, но, скорее, по инерции. Будучи руководителем темы, Рудаль должен был написать годовой отчет, но этому мешал хронический цейтнот, возникший из-за его бурной деятельности на стороне. Да и институтская мотивация, честно говоря, уже не вдохновляла, даже казалась несерьезной. Помню, как куратор из отдела координации искренне возмущалась: «Как это так? Взять и не написать годовой отчет?! Да за это морду бить надо!!!» В ее «совковом» сознании подобное «новое» явление не укладывалось, еще и червячок зависти грыз, ведь парень чувствовал себя совсем неплохо, зарабатывая на жизнь чем-то абсолютно ей недоступным. Некогда обожавшая Рудаля начальница отдела и ее муж-директор тоже возмутились, недвусмысленно напомнив ему о перспективе выделения служебной двухкомнатной квартиры. Но Кадырова уже было не остановить. Фортиссимо его прощального аккорда, обращенного к руководству, впечатлило: «Да я на своей голове сделаю денег в десять раз больше, чем вы вдвоем»!
Правда, время показало, что Рудаль чуток погорячился: директора часто становились соучредителями дочерних фирм, возникавших на базе больших объединений, подобных нашему. Увести активы в закрытые структуры, являвшимися островками относительного благополучия, было тогда очень популярно. Статус директора дорогого стоил, поэтому «весовая категория» Рудаля всегда была несопоставимо ниже, несмотря на его смелые амбиции.
Но «хлопнуть дверью» Рудаль уже мог себе позволить: на одной из экономических учеб в Академгородке он удачно познакомился с директором новосибирского оловокомбината. Наш герой ему понравился. «Оловянный генерал» горестно посетовал, мол, у меня в отделе маркетинга (тогда это слово еще только-только учились произносить) сидят одни «безъязыкие пни». И предложил: «Переходи ко мне на «оловяшку»!»
Глава 2. «Толчок»
Рудаль сразу же отлично себя зарекомендовал: он был единственным сотрудником отдела, кто мог ночью, с шумами в трубке, провести телефонные переговоры на английском. Ведь современных средств телекоммуникационной связи тогда еще не существовало. Вчерашний ученый очень старался: прорабатывал информации больше, чем остальные сотрудники вместе взятые (каталоги, прайс-листы), занимался растаможкой. Обращать же внимание на злобное шипение бездарного коллектива отдела Рудаль считал для себя за низкое. Эта «кодла» расценивала выдвижение невесть откуда взявшегося «любимчика» директора вопиюще несправедливым и незаслуженным. А «любимчик» еще и фирмочку при комбинате организовал – перепродавал оргтехнику, барыши делил с руководством.
Парень решил: вот она, «госпожа Удача»! Купил «Жигули» седьмой модели, иномарок тогда еще почти не ввозили. По бартеру на олово отхватил новую «Таврию» – эдакую немного облагороженную разновидность «Запорожца»: модель только-только пошла в серию и считалась крутой. Сейчас это может показаться невероятным, но Рудалю удалось обменять чудо украинского автопрома на однокомнатную квартиру. Был такой период, правда, совсем короткий, когда некоторые, от «большого» ума, меняли якобы бесплатно доставшуюся от государства недвижимость на небесплатную движимость! А проблема жилья стояла перед ним во весь рост: потеряв возможность получения служебной квартиры, Рудаль продолжал жить на подселении.
Помнится, позже говорю как-то Рудалю:
– Представляю, как человек, совершивший подобный обмен, сейчас локти себе кусает!
Рудаль, глубоко вздохнув, дал честный ответ, после чего рухнул в моих глазах, как удачливый меняла:
– А я что, лучше? Мне за «семерочку» двухкомнатную предлагали, я отказался, настолько ее, родимую, любил! Продал бы хату, сейчас купил бы «Мерседес»!
Но не всё обстояло столь удручающе: вскоре, добавив, он превратил однокомнатную в трехкомнатную квартиру. Рисуясь перед нами, Рудаль как-то выдал: «Что-то жить скучно стало: чуть поднатужусь, куплю вертолет и что?» К слову, такое полупрезрительное отношение к деньгам он так и сохранил на всю жизнь. Уверяет даже, что считает себя неудачником из-за того, что всю жизнь пришлось деньгам служить.
К тому времени, у Рудаля зашли в тупик отношения с женой, несмотря на наличие сына, которого он очень любил. Будучи интересным молодым мужчиной, при деньгах, на колесах, Рудаль обнаружил в себе всепоглощающую страсть к молодым женщинам. Эта страсть не утихла до сих пор, даже усилилась («седина в
