Плацкартный вагон.

продолжала выкладывать продукты, но ее остановил Виталик, указав на размеры стола. Он ссадил сына с коленей и достал бутылку коньяка. Женщина не стала возражать - она тоже была великодушна и прощала своему Виталику маленькие слабости. На происходящее ребята смотрели только тогда, когда невозможно было по запаху и разговору понять, что появляется на столе. Выставленную бутылку коньяка военный комментировать не стал, а наводящий звук заставил ребят взглянуть на стол. Такой пытки они вынести не могли.
      - Пойдем, покурим, - предложил Сергей. Ребята слезли и ушли в тамбур. Надолго. Они покурили и немного поговорили. Поезд остановился на станции - они погуляли по перрону. Поезд тронулся - они погуляли по вагонам. Стемнело - покурили.
      - Я спать хочу, пошли, - предложил Сергей.
      - Пошли.
      Когда ребята вернулись, то обнаружили новых соседей. На боковых местах, положив локти на стол, сидели две пожилые тетки. Головы обоих, покрывали одинаковые платки с аккуратными узелочками. Несмотря на духоту, на одной была одета теплая кофта. Судя по ее виду можно было предположить, что это теткина самая любимая вещь, и она не снимает ее ни в огороде, ни на ферме, ни на колхозном собрании. Тетки давно уже все сказали друг другу и теперь молчали и думали каждая о своем. Лица у них были серьезные, а мысли - далеки от сиюминутных забот.
      В семье военных, вопреки ожиданиям ребят, перемены наблюдались незначительные: обстановка стала более теплая, а женщина получила имя Люся.
      -Виталик, ты должен доесть колбасу, хотя бы нарезанную. Митенька, а ты съешь яблочко, и я уложу тебя спать.
      - Лучше конфетку, мам. Яблочки не вкусные, бабушка их даже Ваське не дает.
      - Какому Ваське?
      - Поросенку.
      - Правильно, у бабушки нет столько яблочек, чтобы ими поросенка кормить, а так бы Васька их с удовольствием съел.
      - Значит, бабушка жалеет для Васьки яблочки?
      - Ну, да.
      - А для меня не жалеет?
      -А для тебя не жалеет.
      -А почему?
      - Люсь, дай ему конфету, я уже налил.
      Идти догуливать в тамбур не хотелось. Хотелось спать. Ребята положили под головы штормовки. Работа на свежем воздухе и хроническое недосыпание быстро повергли их в глубокий сон.
     
      В вагоне играло радио, в окна светило солнце. Утро переходило в день. Попутчиков снизу не было, и только не убранный стол напоминал о дружной семье. Сергея кто-то тормошил за ногу. Он с трудом открыл глаза и поднял голову - просыпаться не хотелось. Внизу стояла пожилая тетка в старой кофте. Она была маленького роста и с трудом дотягивалась до второй полки.
      - Сынок, Ты прости, что разбудила. Вы спуститесь, покушайте, а то проводница придет прибираться и унесет все.
      - Что унесет?
      - Мы вам покушать оставили. Чем богаты. Уж вы не обессудьте. Прощайте, пошли мы. Поезд тормозил перед полустанком. Тетка поправила платок и пошла к выходу. Ее попутчица встала со своего места, слегка кивнула головой и отправилась следом.
      Друзья спустились вниз. Сергей развернул аккуратный газетный сверток, лежавший на столе. Там был початый батон черного хлеба, два пучка зеленного лука и спичечный коробок, завернутый в чистую тряпочку. В коробке была соль...
     
      ... Москва. Какое все это знакомое и родное! Как будто и не было длинной дороги и величественных алтайских гор. Как не прекрасен прозрачный воздух, таежная глушь и тишина, как не завораживают кристально чистые реки и живописные озера, но через двадцать дней москвича тянет в шумную, вечно спешащую, суетную Москву.
      Поезд остановился. Из вагона вышли два молодых человека. Вид у них был немного усталый, но вполне довольный и радостный и, если бы их немного привести в порядок и дать им в руки вещи, они бы вообще не выделялись из общей толпы пассажиров. Ребята подождали, пока толпа встречающих и прибывших нацелуется и двинется на выход. Удостоверившись в наличии необходимой суммы для проезда до дома, они хлопнули друг друга по плечу, и пошли за остальными пассажирами. Народ постепенно освобождал перрон, плавно обтекая столбы, урны и другие препятствия, в числе которых оказались три других молодых человека, по виду похожие на первых двух. Они стояли в самом начале поезда. Были они внимательны и сосредоточены, а один держал в руке два больших бутерброда с колбасой. И вдруг, как по команде, все заулыбались. После бурных объятий, рукопожатий и торжественной передачи бутербродов, ребята двинулись в сторону камеры хранения. Вдруг Сергей перестал жевать, остановился и спросил у Игоря: "А почему вы в штормовках? Вы еще дома не были?"
      - Понимаешь, дружище, когда мы прикинули сколько у нас вещей, то пришли к выводу, что без вас не управиться. Ты же помнишь, сколько у нас вещей? У нас: две очень тяжелые байдарки....
      -Гарик!
      - Сереж, как скоро после нашего прибытия твоя мама узнала бы от моей, что мы вернулись?
      -Ну?
      - Ты полагаешь, она бы поверила, что причиной невозвращения из опасного сплава ее интеллигентного и порядочного сына, явился арест за мелкое хулиганство? Ты думаешь, я смог бы ее убедить, что за время похода, твой моральный облик изменился кардинально, а здоровье осталось на прежнем уровне?
      - И из-за этого вы сутки не были дома?
      -А, что Серега, если нам сходить в баню? - спросил Николай.
      -С пивом?
      -Конечно.
      -И несколько свежих батонов белого хлеба возьмем?
      - Да!
      -И колбасы "Докторской" много?
      -Да!!
      -Только домой заедем!
      -Да!!!
     
     
      Евгений Михайлин. 2011.