по самую шею… Впрочем, нет, это, по-моему, уже не из этой оперы… О чем это мы? Ну, да – о таксистах… Возникает мысль, что одной поездкой за ваш счет, они пытаются закрыть все месячные дыры в собственном бюджете… Так, наверно, и стоят весь день, ожидая манны небесной… Естественно, мы доехали до отеля за сумму вдвое меньшую, отойдя от стоянки метров на двадцать и остановив свободное, проезжавшее мимо такси…)
В гостинице тактично не удивились, что я приехал не один, но заказал на все время проживания завтраки на одного. Что ни говори, а молчаливая воспитанность в больших городах по России импонирует гораздо больше, чем холодная учтивость аналогичных столичных деятелей.
Вот так мы добрались до гостиницы и даже остались наедине в номере… “Ну, - спросите, ну!!!” ”Что ”ну”? – отвечу, что ”ну”?! А чего вы ждете? Эротических сцен? Не было их. И даже не планировалось… Ну, или почти не было… Да, и что считать интимной близостью? Где ее границы? Или, как говорит Андрей Бейрит: “С чего начинается куча?” Впрочем, я опять удаляюсь тот темы…
То, что, не успев войти, я оторвал ее от пола и… (как ни странно, но даже здесь нет ни малейшего желания приврать и нагородить бог знает чего)… и закружил по комнате, а она, сначала не поняв и, наверняка, испугавшись в первое мгновение, также обняла меня…
(Черт, вот здесь уже точно не помню и начинаю городить отсебятину… Ведь помню, что обнял ее, подойдя сзади, как она подалась и прижалась ко мне, а я уткнулся в ее волосы, улыбаясь, как идиот… Как оторвал ее от пола и закружил по комнате, а потом… нет, наверняка, просто поставил и… черт, не помню… ну, да, ладно, оставим…)
Сцена номер два… Я стучу в дверь ванной и спрашиваю можно ли войти… Она спрашивает не буду ли я подглядывать за душевую занавеску… Нет, отвечаю, буду просто сидеть и разговаривать с ней. Точно, спрашивает. Точно, отвечаю, честное слово…
Так и сидел, на принесенном в ванную кресле, и разговаривал с ней. Даже не помню о чем. Не верите? А зря… Было то все именно так. Рад бы и приврать, но так, по-моему, даже интереснее…
А вы, что полезете в душ к девушке, если дали честное слово, если и она сама нравится настолько, что кроме приступов нежности уже и не испытываешь ничего? Хотя, кто-то, может, и полез бы. Может, и не снимая одежды. А я остался. Мне было и так неплохо. Романтика, мать ее… Как там у Галича? ”…если б была она на западе, но она же, бля, на севере…” Это к чему приплел и сам не знаю, но раз приплел – значит не зря… раз захотелось…
Написать бы сейчас, что сидел, глядя на ее размытый силуэт за занавеской и… ну, и что-нибудь еще в том же духе… абстрактно-романтичное… но занавеска была непрозрачной, так, что слушал я только шум воды и ее голос и улыбался ее забавному ”р”…
Наконец, она сказала, что собирается выходить и попросила меня подать полотенце. Вот, оно, понеслось, скажете… Ничего подобного опять – поросила она меня после того, как сама не смогла дотянуться до вешалки и чуть было не вывалилась из ванной… Вот тогда я и предложил помочь…
Нет, и с этой сценой пора завязывать… Ни черта там больше не было интересного, не считая, конечно, моего почти тотального привыкания к ней. Ведь сколько раз давал себе слово не влюбляться и постоянно… да, нет, не то, чтобы постоянно и не то, чтобы нарушал, скорее, обещание мое начисто стиралось из памяти в такие моменты… Романтик, черт меня… Впрочем, это я уже писал…
Итак, сцена номер три… Хотя, бог с ними со сценами… Чуть ли не с приезда с вокзала в гостиницу, я просил ее остаться еще на один день и уехать домой назавтра, вечерним поездом…
Что может подумать девушка о таких просьбах? Вот и я о том же. Сам знаю, да и тогда знал, но… просто не мог остановиться… Ужасно боялся потерять ее, до какой-то паники и истерии в душе. В очередной раз придумал себе человека и влюбился в него…
До поезда еще оставалось несколько часов, и я предложил ей немного отдохнуть, потом сходить пообедать в ресторан, в душе надеясь, что она все же переменит свое мнение и решит остаться. А на что мне было еще надеяться, скажите на милость? Так и надеялся… на что хватало воображения…
Вот теперь можно перейти и к сцене номер три.
Хоть убей, не помню, как это случилось, но отчего-то в памяти всплывает только запах ее волос. И романтика тут ни при чем… Просто за полчаса до того она помыла голову шампунем… Оттого, я думаю, волосы и пахли… хорошо пахли… Только дело было, конечно, не в этом, а в том, что лежали мы вместе (Что в таких случаях пишут? “Сплетясь телами?” Или это я сам так пишу? Впрочем, я опять уклоняюсь от темы), ее голова лежала на моем плече и волосы пахли… Хотя, кто его упомнит, чем они там пахли? Не могу вспомнить, что связывало между собой основные сцены, а пытаюсь вспомнить детали… Так вот… волосы пахли… Впрочем, об этом я уже написал…
Я лежал, обняв ее сзади, ее голова на моем плече, одной рукой она обхватила мое предплечье, осторожно касаясь и поглаживая мою руку. Естественно, мы не были полностью раздеты, и все же кроме маек и у кого – трусиков, а у кого – трусов, ни на ком больше ничего не было. (Как и что тут написать, когда уже любимая теперь девушка лежит рядом, доверчиво обнимая тебя, а у тебя не хватает даже слов и остается только тихо улыбаться и дышать, как можно ровнее, потому что иначе легкие и сердце, кажется, просто разорвутся от радости и нежности…)
Так и лежали. И, наверняка, не меньше часа… Естественно, чуть позже, выдержав необходимую паузу, я развернул ее лицом к себе (что уж тут, каюсь, в очередной раз – воспользовался грубой физической силой) и осторожно, касаясь губами ее губ, лица, шеи, не переходя никаких границ, лишь губами показывал, что и насколько я уже чувствую к ней…
Волосы ее чем-то там пахли, мои ноги нежно обнимали ее бедра (или ее обнимали мои?), даже резинка ее трусиков плавно огибала талию, в одном лишь месте – между берцовой костью и пупком – не прилегая плотно к животу, образуя впадину, которую я нежно, боясь нарушить хрупкое равновесие, поглаживал подушками пальцев.
Потом… потом после долгих сборов, а до того еще более долгих попыток подняться и оторваться друг от друга (хотя, говоря откровенно, больше, конечно, из-за моего нежелания отрываться от нее), мы все же пошли искать ближайший ресторан. Администратор отеля долго вспоминала куда можно пойти, в промежутках между размышлениями ненавязчиво рекламируя кухню гостиницы. Но мы твердо стояли на своем – только китайский ресторан и никакой больше – она – в смысле – Ольга и я, также стойко. С ее подачи.
Наконец администратор (или администраторша? Хотя, нет, звучит как-то оскорбительно, тем более, что и женщина была действительно неплохая…) сдалась и вспомнила…
(Китайские рестораны… Сказка… Заметили сколько их воспето в мировой литературе? Сколько ностальгии, любви и тепла? “Полтора миллиарда китайцев не могут ошибаться”, ”…самая… самая… кухня…” Чего я только не читал – одно лишь упоминание о подобном месте настраивает главного или не очень героя на романтический/ностальгический/позитивный лад…
Так что рискую быть первым, кому китайская кухня не нравится совершенно… Ну, скажите на милость – что может сравниться с украинским борщом, овощным салатом, заправленным оливковым маслом, развалистой, свежесваренной картошкой и хорошо прожаренным стейком? И почему китайская кухня постоянно напоминает мусс или бутафорию – масса визуального объема и минимум сущности?.. А, может, кстати, полтора миллиарда китайцев и не видели другой пищи? Где им, беднягам попробовать настоящего борща, например? Так и живут несчастные, наивно полагая, что количество обеспечивает качество… ”полтора миллиарда…”
Впрочем, я, в который уже раз, удалился от темы…)
…а наевшись “объема”, мы снова вышли на солнечную, морозную улицу…она, во всем спортивно-голубом и я, с урчащим желудком, бесплатным приложением к собственным чувствам.
Я просил ее остаться до завтра, она тактично улыбалась… Естественно ее ждали родственники и, по-моему, я требовал слишком многого. Но не невозможного же?!
В конце концов, я предложил ей подкинуть монету. Решка – она уезжает сегодня, орел – остается до завтра. (Варианты, кстати, выбрала она сама… Ведь чувствовал как сильно ей самой хотелось остаться, но не мог ни найти, ни даже нащупать решающего аргумента…)
Выпал орел… Она засмеялась и запротестовала, сказала, что так нечестно. Нет, бы и мне засмеяться, а я напрягся и погрустнел, сказал, что нечестно переигрывать сыгранную партию. Мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, секунд пять. Я не выдержал первым… Хорошо, сказал, пусть будет так, как она просит, но это будет окончательный вариант. Да, сказала она, это будет окончательный вариант. Хорошо, сказал, пусть будет так, как она просит.
Я подкинул монету еще раз. Естественно, высоко и не стал ловить ее. Монета долго крутилась в воздухе и… (конечно, все не было так акцентированно-замедленно, как в голливудских фильмах – монета просто упала на заснеженный, утоптанный тротуар)… и упала на заснеженный, утоптанный тротуар. Орлом вверх…
(Думаете многоточие здесь для многозначительности? Кульминации? Переломности момента? Да, ничего подобного – она присела перед монетой, посмотрела на то, что выпало и опять сказала, что так нечестно… мать ее…
С женщинами вообще невозможно иметь дело – постоянная игра в одни ворота… в чужие… для собственной выгоды…)
… Я подкинул монету еще раз. На этот раз выпала решка. Хотя, теперь мне было уже все равно. Поезд уходил в пять, сейчас было около двух, и я ждал ее решения. Точнее, ждал того, насколько она сдержит свое слово.
Мы вернулись в гостиницу, не поднимаясь в номер, зашли в кофейню и сели друг напротив друга, не говоря ни слова… Подошла официантка, приняла заказ и через несколько минут принесла две чашки кофе…
(Немного отвлекусь, успокаивая нервы… Знаете, чем отличается плохой кофе от хорошего? Нет, я сейчас не о вкусовых качествах, а вообще… и о грамматике в частности…
Начну издалека. Есть в лингвистике такое понятие – двойные стандарты, когда, например, одно и то же слово, принято произносить с ударением и на один, и на другой слог. И первый, и второй вариант верны. Со времением один из них отмирает и нормой становится более употребляемый…
То же самое и с кофе, только здесь все еще намного сложнее. Слово “кофе” в русском изначально было мужского рода. Сейчас, благодаря многим необразованным энтузиастам, большинство употребляет его в среднем роде. Так, что “он” уже почти стал ”оно” окончательно. Возможно, потому и уровень качества резко пошел на убыль…
Не углубляясь дальше в лирику, скажу, что принесли нам не ”его”, а “оно”. И, хотя он/оно и не был растворимым, но с трудом дотягивал даже до среднего рода…)
Кофе был отвратительным. Поговорка ”седьмая вода на киселе” сюда подойдет, как нельзя лучше. Но на этот раз даже я не стал портить себе настроение и указывать персоналу на качество их работы. Хотя, возможно, в их двойном стандарте один вариант вообще отсутствовал напрочь… Впрочем, Бог им судья. Да, и мысли мои на тот момент были заняты совершенно другой проблемой. Проблемой ее удержания…
(Может здесь и стоило бы написать - ”чем бы я только не пожертвовал,
