земле. Пока я выбиралась из-под него, его уже вовсю колбасило, я только кое-как впихнула ему карандаш… Он его почти тут же раскусил… Я скрутила платок, он им чуть не подавился, впрочем его уже начало отпускать… Когда его отпустило он даже попытался мне что-то сказать, правда не смог, буквально через минуты три-четыре приступ повторился, вокруг нас уже начала собираться толпа… Кто из массовки вызвал скорую…
- Хорошо, - пробормотал я, полностью отдавшись делу, собирая полный анамнез картины. – Сколько приступов было и с какой периодичностью они идут?
- Было около девяти приступов… Период от пяти до десяти, а длительность пять минут… Сейчас когда он немного обмякнет, сможет дышать через рот, его опять заколбасит… Знаете три приступа подряд ну пять а это… Я даже не знаю что думать… - доложила девушка, ошарашенная всем происходящим, но стараясь сохранять внешнее спокойствие.
- Спасибо, за информацию… - поблагодарил я, тем временем задрав парню рубашку я прощупал печень желудок и т.д., когда я нажал на желудок парень, даже не смотря на мертвенно белое лицо позеленел.
- Таак, а вот это уже интересно… - пробормотал я, после позеленения его снова затрясло. – Боцман, Сантьяго подсобите немного!
Боцман вцепился в ноги, а Сантьяго не давал прыгать туловище, я тем временем впихнул ему в рот прорезиненную палку, её чем-то можно сравнить с той что собакам кидают, внушительная такая дубинка. Глаза парня оставались стеклянными упорно смотрел в небо, но в них можно было прочитать безумный страх. Тут к нам снова подошла девушка и сказала:
- Терпи ты де сильный…
- Да отойди же ты! – воскликнул я, мне уже порядком надоела вся эта трагическая комедия, разыгравшаяся здесь. – Сантьяго давай верхом на него! – взревел я, - Прижми правую руку к земле… Боцман носилки, и в темпе вальса!..
Сантьяго оседлал парня и прижал коленом правую руку к асфальту, которая, то сжималась в кулак, то царапала землю, оставляя на ней кусочки своей кожи.
- Ммм… Грррр… - слышалось из горла парня.
Я кое-как наложил жгут и повернул руку ладонью вверх, начал ставить катетер, что оказалось очень непростым занятием.
- Черт, - шепотом выругался я, вены на висках и шее были зашибись какие, а на руке хрен разглядишь.
А колбасило уже где-то минуты три, наконец, когда приступ стал немного слабеть, мне удалось поставить катетер. Я намертво прикрутил его к руке. Боцман уже стоял и ждал приказа с носилками.
- Боцман заряжай капельницу…
Боцман кинулся в машину, а мы с Сантьяго осторожно подняли и перенесли парня на каталку, тут же пристегнув его. Я не убирал руку с пульса, пока мы везли его к машине. А парня начало корежить ещё сильнее, то ли от перемещения, то ли спазмы участились. Мы завезли его в машину, и я скомандовал:
- Сантьяго готовь его для промывания, Боцман ставь капельницу. – и запрыгнул назад захлопнул за собой дверь. – Андреич, гони!..
Заправский шофер тут же врубил сирену. Приступы участились настолько, что между ними едва проходила всего минута. Боцман поставил капельницу, чуть ли не на струйный режим и едва успевал менять и вводить новые препараты по моему указанию. Ни капельница ни противосудорожные не помогали!.. Мы с Сантьяго все в поту ещё ухитрялись промывать желудок ему между приступами, т.к. вдобавок ко всему прочему встали в пробке! Вот и скажите, что такое невезет, и как с ним бороться? Так что действовать приходилось в экстремальных условиях. Теперь только от моих решений зависело будет ли жить парень или нет. Я конечно ничего против этого не имею, в такие моменты адреналин в крови ощущаешь себя кем-то значимым в судьбе этого человека. Но сказать честно в этом случае я немного впал в ступор, не в прямом смысле этого слова, в переносном, не смог прочувствовать будет ли пациент жить или же нет. Я был в недоумении. После промывания желудка парень на какое-то время затих, дыхание стало выравниваться, пульс перестал скакать и он даже закрыл глаза. Мы стояли над ним по уши в блевотине, казалось что всё уже позади, можно сказать вздохнули с облегчением. Но как говориться рано радуетесь! Мы ещё стояли в пробке, когда тело парня снова окаменело, а глаза распахнулись ещё шире чем было.
- Андреич, да сделай же что-нибудь, не доедем же!.. – взмолился я.
- Я тебе не Мартин с машиной времени под мышкой!.. – огрызнулся Андреич, было видно его самого такая ситуация не радовала. – Мы и так едем с попеременным успехом, насколько нам позволяет движение…
Я впервые был в замешательстве, более того впервые запаниковал, с позором признаю тот факт. Мне стало жалко парня, его колбасило так что трясло, наверное, всю машину вместе с ним. На этот раз после того, как Боцман поменял уже наверное пятую капельницу, дыхание моего клиента вдруг начало сбиваться, а глаза закатываться.
- Сантьяго, кислород быстро! – скомандовал я. Сантьяго нацепил на него маску с кислородом. – И следи за сердцем…
Я тем временем повернулся к Андреичу, чтобы оценить обстановку, которая похоже вообще не желала переходить на нашу сторону, мне казалось что пробка глухая… Однако мы двигались, но черепашьим шагом.
- Босс?! – привлек мое внимание Сантьяго. – Сердце встало!
- Черт!.. Зараза!.. – выругался я. Мгновенно не совсем соображая, что делаю, всадил парню ампулу адреналина и дал разряд. Сердце только подпрыгнуло, но не завелось. Я дал ему ещё пару разрядов. Никакого эффекта, тогда запрыгнув на него сверху ударился головой о крышу и начал непрямой массаж сердца… Честно сказать я даже не заметил что мы всё же сдвинулись с места. Сколько я просидел на парне верхом, если сказать по правде даже и не засекал, но сердце всё-таки завел, а вот дыхание было почти незаметным, какое-то через раз. Мои нервы уже начали не выдерживать, и мы влетели во двор больницы под мои оглушительные маты. Не успел Андреич доложить по рации о нашем прибытии и ударить по тормозам, как я уже вылетел из машины и стал помогать парням, вытаскивать нашего клиента. И ведь он дышал, я это помню!.. Ещё я точно знаю, что обозвал дежурного кретином из-за того что он слишком долго меня расспрашивал как да что, хотя я ему ответил как положено по рапорту. Надо сказать, что меня таким видели впервые. Когда каталка с пациентом скрылась из виду, я весь взмокший и нервный пошел писать отчет к дежурному, а ребята приводили нашу карету в надлежащий вид. Через полчаса, я вышел на улицу, меня нагнал тот самый дежурный и с небольшой ухмылкой, как бы говоря так тебе и надо, объявляет мне что мы клиента всё же не довезли.
- Как?!. Он же дышал!.. Да, вся бригада подтвердит… - не знаю почему, но я начал искать оправдание. – Не знаю, Настрадамус, но я подключил его к томографу, ЭКГ, а там пусто, проверил зрачок… Короче у тебя труп…
Так хреново я себя ещё никогда не чувствовал, облокотившись на стену запустил пальцы в волосы, мысленно мне хотелось кричать, но вслух только тысячу раз повторял:
- Черт, черт, черт…
Дежурный лишь как-то с грустью на меня посмотрел, кажется он уже пожалел о той ухмылке и похлопав по плечу ушел. Я медленно пошел в гараж и глядя на вопросительные взгляды Сантьяго и Боцмана произнес: «Всё за зря!». Я казалось бы корил себя во всём, но самое интересное было то что до меня так и не дошло что за херня творилась с пациентом. Я видел много приступов эпилепсии, но чтобы человека трясло непереставая было что-то новенькое. Парни лишь переглянулись, они не попытались утешить меня и сказать что типа, все бывает и смерть эта не по моей вине, я сделал всё что мог и т.д. Нет, они просто оставили меня в покое, зная что я на взводе и ко мне лучше не лезть. Эта не первая смерть на моем счету, к тем что были ранее я относился как к должному, эта же была из ряда вон выходящая. Тогда я знал от чего человек умер, сейчас для меня то было загадкой. Тем более он был ЖИВ!.. Мысли настолько перепутались что не замечая я ушел в глубокую нирвану и опомнился только когда сдавал смену расписываясь в журнале, от прикосновения Ольги:
- Паш, с тобой всё в порядке?
Я только положил ручку и повернулся чтобы уйти, но она мне не дала, слово за слово и я сказал то что меньше всего ожидал:
- Знаешь, я точно знаю что он живой!..
Она посмотрела на меня, как то испуганно, но ничего не сказала в этот вечер у меня получилось сделать то, что я уже пытался организовать за целые полгода. Помню она попросила её подождать, рабочий день у неё тоже подходил к концу, под предлогом что лучше мне сейчас одному не оставаться с бурлящими в голове мыслями, я уселся на подоконник в диспетчерской и угрюмо уставился в сгущающиеся сумерки глядя на последние блики солнечного света. Мне даже показалось, что я задремал, т.к. не услышал, как пришла Тамара, сменщица Ольги, она посмотрела на меня как то с подозрением и спросила:
- Что это с ним?
Оля шепотом объяснила ей, что к чему, та только понимающе кивнула и хитро улыбнулась. Впрочем ничего этого я не видел, а рассказываю со слов Ольги. Очнулся я лишь тогда, когда Ольга осторожно тронула меня за плечо, за окном неумолимо сгущались сумерки, я люблю темноту, так спокойнее. Есть песенка из мюзикла Ромео и Джульетта, «Короли ночной Вероны», там есть строки:
«Короли ночной Вероны
Нам не писаны законы
Мы шальной удачи дети
Мы живем легко на свете
В нашей жизни то и дело
Душу побеждает тело
Рождены мы для любви
А в ней мы просто Короли!»
Эти строки мне очень близки, ночью я как-то по другому себя ощущаю, особенно в полнолуние. Ты всё можешь и делаешь, ты – Король!... Луна зовет, она что-то говорит и тебе хочется ответить её зову. Сейчас мы шли по улицам, на которых на какое-то время наступило затишье, а начиная с одиннадцати часов набережная, центральные парки оживлялись городской молодежью. Дети ночной жизни правили в это время городом. И я был одним из них, но не сегодня. Шли мы медленно по пустынным улицам, заранее выбирая, как можно менее оживленные маршруты. В голове был полный кавардак, казалось, что стоит невыносимый монотонный гул и говорить о чем-либо просто не хотелось. Ольга шла, рядом держа под руку, и тоже молчала. С одной стороны я был ей благодарен за понимание, а вот с другой стороны, когда гул в голове становился невыносимым, хотелось хоть на кого-нибудь наорать, хотелось чтобы она начала разговор. Но она молчала, и приходилось угрюмо пялиться в темноту и вдыхать прохладный воздух, надеясь, что он как-то остудит голову. Был приятный вечер, и мне не хотелось уходить с улицы, так что я вел к дому довольно запутанными путями, но дома мы, почему то всё равно оказались довольно скоро. При моей попытке отделаться от своей спутницы, я тут же потерпел поражение, впрочем, я не сильно то и сопротивлялся. Мы сидели в комнате, я поставил на стол вино, но мне хотелось упиться вусмерть, так что начал с водки. После бутылки водки и двух или трех даже не бокалов, а стаканов вина язык, наконец, развязался. Что говорил и сам не помню, но говорил долго и путано, начал издалека и постепенно перешел к главному. К концу я почти перегнул палку, но сдержался, никто не пострадал, я лишь немного испугал. Мне хотелось, чтобы меня услышали, а главное чтобы мне ответили, но она молчала. И это молчание действовало на меня, как красная тряпка на быка, но в конце концов голос сорвался и я стих, злобно отвернувшись.
