Было теплое, солнечное, летнее утро. Солнце разогревало землю после ночного прохладного тумана, который покрывал траву бодрящей росой. Маленькая девчушка лет пяти, бегала по полю, собирая ещё не раскрывшиеся до конца цветы. Её отец после утреннего покоса, ходил, неподалеку приседая, собирая что-то в траве, и снова выпрямляясь. Дочь, увлеченная своим занятием, не замечала, что отец отошел уже довольно далеко, она бегала от одного цветка к другому, и на её личике читалась глубокая сосредоточенность, как-будто она подбирала идеальное сочетание для цветов в букете. А может быть именно этим девочка и занималась?… Отец, закончив бродить по полю, выпрямился, повернулся к солнцу, поставляя лицо его теплым лучам и легкому ветерку, который взъерошил ему волосы, улыбнулся, и медленно отвернувшись от солнечного света, но, все же стараясь не упустить его из виду совсем, повел немного усталым взором по голубому небосводу, зашагал по направлению к дочери. Лицо его выражало какое-то крайнее спокойствие, он наслаждался утренней прохладой, отдыхая от недавней работы, прекрасно зная, что в разгар летнего дня такого может и не предвидится. Он уже подошел довольно близко, когда девочка, наконец, отвлеклась от своего важного дела и подняла голову в поисках отца. Завидев его, она ещё какое-то время наблюдала, за тем как он приближается, затем расплылась в улыбке и с криком: «Папа!» бросилась к отцу. По походке отца можно было сказать, что он человек служивый, об этом говорил его четкий, уверенный шаг. Отец присел на корточки, позволяя дочери кинуться ему на шею.
- Посмотри, папа! – нетерпеливо произнесла дочка, протягивая собранный букет. – Красиво, правда, ведь?
- Да, очень красиво! Маме, понравится… – сказал отец, рассматривая цветы, вдыхая полной грудью их аромат. – Я тебе кое-что принес… - он взял дочь за руку, и аккуратно ссыпал ей на ладонь красные ягодки земляники.
Девочка, тут же освободилась от цветов, вручив их отцу, и присев на подставленное отцом колено, с превеликим удовольствием принялась за ягоды. Отец с интересом наблюдал за дочерью, та сначала съела немного помятые ягодки, а затем принялась за самые большие и, несомненно, по её мнению самые сладкие. Съев ягоды, она вытерла руку о платьице, и, обняв отца за шею, прижалась к его щетинистой щеке и она не показалась ей колкой. Затем косо посмотрев на отца, хитро сказала:
- Этот букет не маме…
- А кому же? – с интересом спросил отец.
- Мы его поставим в вазу посредине стола, и он будет общий!..
- Отличная идея дочка!.. Но подарить его придется всё же маме. – произнес отец, беря дочку на руки и подкидывая к небу.
Девочка, улыбаясь, только неловко вцепилась в сильные отцовские руки.
- Как-будто у меня есть выбор, конечно маме!.. Можно подумать у меня она не одна… Отпусти меня…
Отец ещё немного подержал дочь, затем поцеловал в лоб и опустил на землю.
- Ну, пошли домой, вредина, маленькая!.. – сказал он, возвращая букет дочери, и легонько подталкивая её в спину.
Девочка по полю к дому, отец провожал её взглядом, до тех пор, пока она не обернулась, и не спросила, звонким голосом, отзвук которого дошел до близ стоящих домов:
- Пап, ну ты идешь?
- Да, да, иду!.. – сказал он скорее сам себе, и широким шагом тут же догнал дочь. Вместе они зашагали к дому. Вот он маленький мирок, посреди большого и запутанного. Этот мир может создать каждый, но не каждый сможет его, потом сохранить. Завистников очень много, и никто не знает, где будет нанесен удар, да и от кого его ожидать. Вероятней всего от того от кого меньше всего ожидаешь. Отец не останавливаясь, прошел к сараю, а девочка остановилась, посмотреть на котенка с кошкой, которые, нежились на утреннем солнышке. Котенок уже скоро бы перемахнул через мать, но какая-то крайняя леность позволяла ему, спать рядом с матерью уткнувшись мордочкой в её мохнатый теплый бок. Девочка подошла ближе, и легонько погладила кота, тот лишь небрежно потянулся, приоткрыв один глаз.
- Ну, ты и лентяй, Васька!.. – пробормотала девочка, продолжая почесывать кота за ухом. Тот немного поддался соблазну, но затем снова обмяк. Увидев, что от кота ей больше ничего не добиться, девочка побежала искать мать. Та, только что закончила работу на заднем дворе и теперь направлялась к дому, тут её девочка и перехватила.
- Мама, это тебе! – сказала девочка, хитро протягивая цветы матери.
- Спасибо, сама собирала?
- Да, - не без гордости в голосе ответила дочь. – Мы поставим их в вазу, чтобы все видели, правда?
- Точно, хочешь, займемся этим прямо сейчас?
- Хочу!
- Ну, тогда пойдем в дом.
Пока мать с дочерью занимались цветами, из сарая вернулся отец. Мать незаметно переключила дочь, на то чтобы та ей немного помогла, и первое время дочка особо против, и не была. Но, как известно многим, от маленьких детей, проку мало, так что малышке вскоре надоело беспрекословно выполнять указания матери и она начала безобразничать. Видя все это муж, поспешил жене на помощь.
- Эй, маленькая вредина, пойдем я тебе кое-что покажу…
- Что? – тут же встрепенулась девочка.
- Пойдем, увидишь.
Маленькая вредина, тут же оторвалась от всех своих неотложных дел и, схватив отца за руку, последовала за ним. Тот лишь успел одарить жену улыбкой. Он привел дочь к собачьей будке, и открыл крышу. На него тут же уставилась недовольная пара глаз.
- Смотри… - сказал отец.
Девочка подошла ближе, и заглянула внутрь, там на чистой сеневой подстилке лежала сука стаффтерьера, а возле неё копошились четыре рыжих щенка. Как и щенки сука была оленьего цвета, грудь украшал белый галстук, как и морду белая маска, а на лапах были одеты белоснежные носочки. Глаза бесконечно умные, но немного раздраженные, т.к. сейчас хозяин явно нарушал её покой.
- Папа, у Геры щенки родились!.. – звонко воскликнула девочка.
- Да… - ответил отец, довольный, что смог и удивить и доставить столько радости дочери.
- А можно подержать?
- Я так думаю, что можно…
Отец осторожно вытащил одного из маленьких рыжих комочком и поднес к дочери, чтобы та смогла его разглядеть и погладить. Щенок запищал, и Гера настороженно посмотрела на хозяина, как бы спрашивая: «А ты ему точно больно не сделаешь?». Пока дочка разглядывала и гладила щенка, тот завопил так, что собака не выдержала и ткнув легонько хозяина в руку носом, всем видом показала, что типа: «Не могли бы вы положить на место?».
-Ну, хорошо, хорошо, давай-ка теперь положим маленького крикуна, а то Гера волнуется. - произнес отец глядя на собаку. Девочка очень неохотно оторвалась от щенка, было видно, что он ей понравился.
Так началась жизнь маленького беззащитного рыжего комочка, которого в природе трусы кличут кровожадным убийцей, которые не понимают, что убийцей не рождаются, им становятся. А кровожадный шлейф, это результат человеческого труда. Малыша прозвали, Clamare, что в переводе с латинского означает крик или кричать. Правда для того чтобы было проще произносить, букву Л заменили на Р, и получилась довольно двусмысленная кличка Крамар. Рыжий горластый комочек, оказался одним из самых крикливых щенков своего помета. Смышленый от рождения он был заводилой у своих сестер с братом, который был не очень удачлив в некоторых «операциях» ввиду своей чрезвычайной неуклюжести и полноты, накосячив не всегда успевал вовремя скрыться, то Крамар самоотверженно прикрывая братца, подставлял свой рыжий зад под тяжелую руку хозяина вместо него, беря вину на себя, появляясь на горизонте именно тогда когда толстозадому грозила беда, и отвлекал внимание своими немного нагловатыми выходками. Будто весь этот погром устроил он один. Хозяин наблюдая за всем этим со стороны, никак не мог раскусить всю соль, но когда до него дошло, смеялся до тех пор пока не подошла жена и не спросила, что же его так развеселило, тогда он задыхаясь от смеха, и смахивая слезы наконец произнес:
- Даа… Очень интересный щенок!.. Ему бы хорошие руки, и из него можно было бы сделать хорошую служебную собаку… Посмотри…
Мать только хмуро на него посмотрела, она хорошо знала мужа, но его тягу к «таким» собакам всё же не одобряла, маленький ребенок, опасная порода, и нечто подобное с тем же смыслом.
- Ну что ты опять на меня так смотришь? – спросил он, заметив недовольный взгляд жены, беря её за руку и притягивая к себе поближе. – Ты ведь меня знаешь, и мы уже не раз с тобой это обсуждали… Пока я жив, наши собаки не тронут ни одного человека. К зверю важен подход, а если не можешь подойти к своей же собаке, то не следует иметь животных вообще. Не волнуйся, всё будет хорошо.
Он обнял жену, та лишь неловко ответила, взъерошив уже тронутые сединой волосы и обняв его за шею, полностью погруженная в свои мысли, попыталась не выдать самого главного своего страха. И ей это удалось. Разговор закончился, ещё не начавшись. Много в жизни моментов, когда казалось бы нужно продолжить, разобраться в самой сути, но ты принимаешь снова не верное решение, откладывая всё на потом. А ведь в большинстве случаев, второго шанса жизнь уже не предоставляет. Твой когда то не законченный разговор всплывает неожиданно, и настигает врасплох, решение принимать приходится быстро и сгоряча, не спросив совета ни у кого. Или же просто поддаешься соблазну, руша при этом не только судьбу живого существа, но и ставишь под удар свою собственную. Кто знает, как бы сложилась тогда судьба многих, если бы этот разговор состоялся? А может быть кому-то нужно было бы проявить настойчивость, и внимательность, друг к другу, но того не произошло и всё пошло как нельзя иначе. Разговор остался незаконченным, в душу закрались сомнения, и пустые страхи… А тем временем Крамар полностью оправдывал свою кличку. Бывало, по ночам, он мог сидеть метрах в пяти от будки и выть, не так чтобы уж ВЫТЬ, нет подвывать, так тихонечко, чтобы хозяин не слышал, т.к. малыш быстро сообразил, что за подобной выходкой может следовать. Так тихонечко поскуливая, он просил подойти к нему мать, чтобы та уделила ему внимание. И Гера велась. Она выходила, садилась рядом с сыном, и внимательно посмотрев, ткнув носом, как бы спрашивала: «Ну что опять у тебя случилось?». Щенки в будке, всполошились по началу, вопросительно подняв свои сонные мордочки, какое-то время наблюдали за ними, затем снова сгрудившись в кучку, так ощущая себя в полной безопасности, засыпали. А Гера с Крамаром сидели и слушали ночные звуки спящей природы. Он весь пошел в мать, рыжий, с темно-рыжей почти черной полоской на хребте, с тем же белым галстуком, и белыми носочками, правда на задних лапах у него были надеты скорее гольфы чем носочки, т.к. белые пятна доходили почти до колена, если по человеческим меркам, а моду украшала белая маска, будто бы ему надели чей то череп, на носу же на самом его кончике красовалось маленькое розовое пятнышко. Уши не купированные, как два больших рыжих лопуха свисали по краям белой маски, придавая взгляду большую выразительность, а всему его виду какую-то потешность. Щенок жался к матери, словно чувствуя, что такого мира в душе и вокруг уже больше никогда не будет. Малыш сидел рядом с Герой, немного прищурившись, буквально дремал, он прекрасно чувствовал то особое тепло, спокойствие, полную защищенность. Мать немного повела носом, прохладный ночной
