ведущих позиций, хотя бы на время. Однако, это мало дало, решение с имеющимися исходными данными не могло быть найдено, а когда пытливый ум человека не получает нужного объяснения того или иного явления, он привносит в задачу некую переменную или постоянную, в зависимости от необходимости, от ситуации. Брешь заполняется и выходит замечательная модель мира, именно модель потому, что, на самом деле, мир-то совсем иной. Именно так появились на свет всевозможные кванты, кварки, другие частицы и события, которых никто не видел и, наверное, не слышал, они всего лишь математические формулы, абстрактные понятия, подверженные периодической корректировке в угоду вновь открывшимся фактам. Конечно же, Алексей попал куда как в более скромную ситуацию, но принцип, уместный в сложных науках, имел все шансы на получение ответа и в его случае. Он не особенно доверял всевозможным теориям заговора, ему казались смешными рассуждения о неких вездесущих масонах, подпольных мировых правительствах, а уж любое сколько-нибудь серьёзное объединение женщин для тайного продвижения своих корпоративных интересов, выглядело как полная несуразица.
А потому нужна была своя переменная или постоянная… Если двух особ женского пола ничего не объединяет, то допустимо предположить существование некой величины, которая бы могла их связывать, задача имела простое и даже красивое решение, если вычисленной безымянной величиной являлся мужчина. И как только Алексей сообразил, что его сообщение всего лишь сделало круг, и в цепочке непременно должен участвовать самец, которым он не являлся, так сразу к нему вернулись ревность, обида, с примкнувшей к ними незабвенной паранойе. Они, как хорошо отдохнувшие пекари, с ещё большим усердием принялись месить, сжимать, скручивать притихшее беззащитное сердце, оставляя на нём болезненные следы, синяки, разрывы. Уж лучше бы действительно существовал мировой заговор скрытных масонов с верхушкой из сплочённых дам разного возраста…
Осколки дорогого телефона брызнули по всей комнате веером атомного взрыва, один больно, до крови резанул небритую щёку, на месте удара о стену отвалился кусок штукатурки, потянув за собой с шелестом полосу рвущихся обоев, они свалились на пол, бумажная лента свернулась в змеевидное образование и, вздрогнув, замерла. Замер и Алексей, правое плечо болело в районе сустава, он столько силы, ярости вложил в бросок, что чуть не вывихнул руку. Ему стало тошно от собственной нелепости, от того, насколько он был смешон, смешон, как глупый ловелас, поверивший в наивность прелестных глазок молоденькой красотки, которая, имея постоянного сожителя, заведя роман с ним, ещё встречается с тем, кто шлёт ей его смс, крик несчастной души. Ещё ему стало противно от того, что он полюбил похотливую бабу, которая даже не знает, от кого у неё ребёнок, противно от того, что он ревнует её ко всем мужчинам города, кроме законного мужа, что она, не удосужившись ответом, сразу связалась с тем, у кого отношения ещё и с Алёной! Ущемлённое, униженное, уничтоженное самолюбие требовало сатисфакции, внезапно взбесившееся сердце теперь уже рвалось из тесного обиталища, оно било по вискам сгустками чёрной крови, сжатые добела пальцы жаждали мести, а покрасневшие от гнева глаза пытливо высматривали, что ещё вслед за телефоном поплатится за клокочущую в груди обиду.
Где, где то ничтожество, которое умудрилось отнять, использовать, пользоваться его женщинами, как посмел этот глумливый сатир своими омерзительными корявыми пальцами, исподтишка разворотить величавый пьедестал, любовно, годами возводившийся для собственной личности?!! И что же теперь делать со всем этим? Как дальше-то жить теперь, верить кому? Вопросы, вопросы, вопросы, они острейшими зубами серых мышек вгрызались в больной мозг, без надежды для хозяина на спасение, на выздоровление. Теперь уже пропало всё, остались лишь обида, униженность и ярость, с ними тоже, что-то предстояло сделать, они не способны уйти сами, их нужно питать, их хотелось питать и желательно плотью обезображенного трупа того, кто так посмеялся над ним!
Но неведомый противник не появился, и отыскать его сейчас не представлялось возможным, а, значит, и мёртвого тела не будет, следовательно, благородное негодование и его собратьев придётся кормить суррогатом. Кормить-то придётся так и так, иначе они, подобно своре голодных младенцев, не дадут покоя ни днём и ни ночью. И остатки здравого смысла, не найдя ничего подходящего, предложили им суповой набор из посулов и обещаний, что мол вот скоро, наверное даже завтра, прямо с утра им отдадут на растерзание сначала эту притворщицу Алёну, а к вечеру, на закуску, уже и существо по имени Наташа. Алексей представил, как станет глумиться над женщинами, морально издеваться над ними до полной победы, до полного унижения, до обращения в склизкую грязь… А ещё, есть один парень, который недорого возьмёт за выписки из истории звонков и сообщений обеих, после чего не составит большого труда определить номер того негодяя, а по нему и его имя! Ну, а дальше… Дальше фантазии будет где разгуляться, благо силушкой господь не обидел, а если то окажется величина недостижимая – ещё есть финансовые возможности, да, и бандитов пересажали не всех в нашей стране… Мысленно живописуя и смакуя красочные картины предполагаемой мести, наслаждаясь ими, мужчина в угоду собственному бессилию, постепенно успокоил и усыпил вопящих младенцев.
И вот когда обезумевшее от личной безнаказанности, палящее, выжигающее светило спустилось-таки в мирные воды Тихого океана, а сумрак, выйдя из подвалов, захватил нижнею часть города, к Алексею вернулся покой. Но состояние то мало походило на благостное отдохновение, оно, скорее, напоминало ампутацию, но не конечности, а части мозга, самой активной его части, той, где час назад властвовала проклинаемая сейчас женщина. Фантомные боли, затихая, наверное, месяц или сорок дней, или больше не захотят отпускать дряблые остатки нервной ткани, а в конце всего они конвульсивно вопьются в почти спокойное сердце, вопьются, сожмут его, выдавят на прощание из десятилетиями сухих глаз капельку горькой влаги и уже исчезнут, оставив после себя ещё один безнадёжно мёртвый уголок в глубине грудной клетки.
Огромное до законной расправы с недругами время требовалось чем-то заполнить – сын уехал на конференцию в самый южный район края, на элитные пляжи с закрытыми морскими заимками и турбазами, телевизор, этот вечный вор нашего времени, что-то вещал, убеждал, просил, на осколки телефона смотреть не хотелось, кушать и спать, разумеется, тоже. Понеся сокрушительный урон от одного смс-сообщения, мужчина всё же справился, он остался в живых во всех смыслах, а это значило, что впереди неминуемое возрождение и дальнейшее пребывание на планете Земля, какое-то время. Предстояло в очередной раз заползти в своё логово, логово прожжённого холостяка, вытереть случайные сопли, заштопать и зализать рваные раны и, побрившись, приняв душ, сменив бельё, отправиться вершить другие дела, таща себя за волосы уже на иные возвышенности. А сейчас нужен был отдых, нужно было вернуть из забвения волю, сперва расслабить звенящие нервы и окаменевшее в ступоре тело, а после вернуть волю и вернуться самому. 0,7 литра хорошего виски с пачкой сигарет и остатками вчерашней гречневой каши, заправленной тушёным мясом, для возвращения – вполне подходящий рецепт.
Через час хмель окончательно угомонил терзавшие раздавленное эго эмоции, они послушными пёсиками засеменили на самую дальнюю периферию сознания, изредка оглядываясь и отбрёхиваясь визгливым лаем. В голове ещё осталась сосредоточенность, но она, пропуская грустные темы, углубилась в вопросы вселенского масштаба. Например, стоит ли спорить с тем, что сон разума рождает чудовищ и кто те чудовища? Сам ли спящий превращается в одного из них или они, как его наследие, выползают из потаённых расщелин? И нужно ли бояться этих существ, чем они так ужасны? Отталкивающей внешностью или льстивой красотой лживых обещаний? Но ни то, ни другое само не способно нас поглотить физически! Кто же они? А может, то – просто маленькие пушистые бесята с наивными глазками и со слегка сероватой шёрсткой? Они бегают средь нас, озорно подпрыгивая и веселясь, мы готовы дружить с ними! А в чём, собственно, казус? В чём вред нам, в чём зло? И не к их ли предводителю обратился через своего слугу Иешуа, дабы соединить двух истинно влюблённых?
Сразу после трёх рюмок терпкого виски, выпитых залпом, подряд, Алексей выключил бормочущий телевизор и поставил диск с песнями Селин Дион, он, исходя из своих представлений, пару лет назад сам записал нужные композиции в нужном порядке. Получившийся концерт общей конвой напоминал волнообразное построение, где эмоции медленно, начиная с тихой Ave Maria, шествовали вверх, чтобы, пленив хозяина проникновенным тембром чудесного голоса, постепенно будоража, вдруг, успокоить негромким романсом на бархатистом французском языке. Долгими стараниями подобных перепадов удалось создать несколько, в течение почти полутора часов звучания музыки. Но сейчас переживания певицы из далёко страны не трогали мужчину, он, утомлённый, перенасыщенный чувствами всех оттенков, скорее, воспринимал её как старого доброго друга, привычного и предсказуемого, а другого не хотелось, другое было бы губительно. Глубоко вдыхая, набирая в лёгкие неостывший воздух до предела, замирая на мгновение, а после, выпуская из себя резко, с шумом ненужные остатки, мужчина вместе с ними, как бы, пытался избавиться ещё и от безумных переживаний, выпадавших ему в последний месяц. Начавшийся процесс очищения не обещал быстрых успехов, уязвлённое самолюбие предстояло основательно подлечить, но разорванная в клочья саднящая постоянной болью душа запрещала что-нибудь предпринимать. Победы, необходимые для эго как корм, могли появиться лишь при активном участии в окружающем мире, но вот как раз-то этого и не хотелось, наоборот появилось желание уединиться, остаться одному, лучше без мыслей и идей, лишь производя банальный обмен веществ. Тяжёлый мозг хмелел быстро, совсем непропорционально выпитому, напряжение снялось, и уставшие нервные клетки совсем обессилили от химии спиртного. Неминуемый сон постепенно овладевал человеком, руки слабели, глаза закрывались, мысли путались между собой, сознание уже плохо отличало явь от своих построений.
Со связанными за спиной руками было неудобно становиться на колени, ещё под одну из них попал мелкий камешек, а может то шляпка гвоздя вылезла из дощатого настила, казалось, это нечто пробило штаны, кожу и вонзилось в саму кость.
- Ну, давай клади голову. Только давай на бок, так удобнее будет, - здоровенный бородатый мужик в замызганной рубахе неопределённого цвета, с закатанными выше локтя рукавами и в кожаном фартуке выглядел совершенно дружелюбным, и Алексей, не поняв о каком удобстве и для кого, идёт речь, все же решил подчиниться. Не хотелось расстраивать своего палача. Тот ободряюще, как родного похлопал по плечу обречённого, - Подожди чуток, я рукавицы внизу
