казалось, прожег взглядом насквозь, - Не судьба.
Я закрыл дверь и пошел направо по переулку. Вдруг пошел снег, завьюжило, крупные белые хлопья облепили лицо, сыпались за шиворот и словно бы не давали идти дальше. Пришлось поднять воротник и надвинуть шапку прямо на лоб. Снег продолжал идти все сильней и сильней, набивался в рот, в глаза, вскоре уже ничего не было видно, будто идешь с закрытыми глазами и кажется, что с каждым новым шагом ты или вот-вот взлетишь высоко-высоко, к самому небу, или провалишься глубоко вниз, откуда уже никогда не выберешься обратно.
Глава 4
С трудом приоткрыл веки, глаза резало как от тысячи уколов маленьких иголок, впившихся в зрачки. Все вокруг было белым-бело: потолок, стены, занавески и даже шкафы с какими-то инструментами. Ярко-белый свет от лампы лился сверху, словно снег, и заливал все помещение палаты реанимации. Два человека в белых халатах стояли возле кровати и глядели на меня с нескрываемым интересом. Один из них вдруг несильно толкнул другого локтем:
- Гляди-ка, очнулся, я ж говорил!
- Точно, живучий попался, - второй человек в халате пощупал у меня пульс и посмотрел внимательно в глаза, оттягивая веки вниз пальцами, - Вовремя ты его привез с места аварии.
Первый снова толкнул второго:
- С тебя бутылка.
- Да не вопрос. Пошли ко мне, если в морге не страшно водку жрать, - он повернулся и пошел к двери. Первый задержался на секунду возле кровати, с видимым удовольствием потрепал меня по плечу:
- С возвращением, приятель. Я за тебя «болел».
Они вышли из комнаты. Я смотрел в окно, там было темно, свет от электрической лампочки отражался от стекла, ничего не было видно, и только крупные белые хлопья снега бесновались во тьме. Зло выл ветер, где-то на улице хлопали незакрытые на ночь двери и гремел шифер на крыше. И откуда-то из коридора тихо, очевидно из чьего-то мобильника, доносилась музыка:
- У меня на душе
Тихая ночь
Как первый снег в окне
Точь-в-точь
Точь-в-точь
Точь-в-точь…
