-а-а, хороша студенческая жизнь. Если бы не эти мерзостные сессии каждые полгода - век бы учился! Садист какой-то сессии придумал. Ближе к роковым датам - в январе и июне - вдруг с тоской начинаешь осознавать и ощущать бесцеремонное вторжение в твою личную жизнь никому не нужных теормехов, тройных интегралов, нелинейных функций, коллоидных растворов и прочих адиабатических процессов. Будто я без них плохо жил все эти безмятежные месяцы!
Но есть в студенческой жизни сильной половины человечества раздражители и похлеще. Война! „Война“ вымотает кишки любому. Надо же, столько усилий прилагаешь, чтобы не вляпаться в армию, лишаешь себя законного летнего отдыха, штудируешь учебники почём зря, ночей не спишь, поступаешь в институт и... Надо же! Всех твоих мучений недостаточно? Армия и тут тебя достаёт!
Что я могу сказать об армии? Ничего плохого. Только, чур, пусть себе живёт и меня не трогает. Нельзя в армию людям, ценящим свою свободу и имеющим массу интересных занятий, не предусмотренных уставом караульной службы. Мы её издалека кормить будем, только не приставайте! Мало того, что состригают твои роскошные, с таким трудом отвоёванные у родителей рокерские патлы, так ещё еженедельно, от зари до зари, истязают немудрёными армейскими премудростями, щедро сдобренными солдафонским юморком. Особливо начальник кафедры военной, клоун со зверской мордой, старается. Что ни развод, то новое представление - кого-нибудь непременно показательно высечет. А смеяться нельзя, иначе тебя самого вздуют по самые гланды! Вот, стоим по стойке „смирно“ и пыжимся из последних сил, чтоб в кулачок не прыснуть. Представляете наши преданно выпученные глаза?
А про военные сборы так вообще вспоминать не хочется. Даже не спрашивайте. Дорого нам достались лейтенантские погоны. Если бы меня после спросили: ну что, ещё на сорок пять дней на „войну“ или в ад на сковородку - я бы, наверное, призадумался...
Да и что тут, собственно, особо расскажешь? Сами вот прикиньте…
Как отцы-командиры обшмонали наши рюкзаки ещё на вокзале, в результате чего запланированная „отвальная“ пьянка в поезде не заладилась?
- Горько…
Как нам все „прелести“ двух армейских лет упаковали в сорок пять суток сборов? Как соскучившееся за зиму по „полям“ офицерьё с кафедры показывало нам „небо с овчинку“? Да так, что нас не только „черпаки“-срочники жалели, но даже совсем молодые салабоны переставали горевать об их горькой участи и с откуда ни возьмись взявшимся энтузиазмом принимались стирать портянки своим дедам и дембелям.
- Стыдно. Студенты соседних институтов, для которых военные сборы обернулись чем-то наподобие загородного пикника, нас на смех поднимут...
Как мы радовались, что хотя-бы дедовщина нас не коснулась, потому как в части мы жили своей отдельной учебной ротой?
- Скучно...
Как каждый день по сорок раз тренировались надевать резиновый „гандон“ - ОЗК - и через месяц уложились-таки в норматив? Как рыли окопы в полный профиль до кровавых мозолей? Как нелегко не уснуть в карауле?
- Не интересно…
Как выскакивал из окопа в атаку с тридцатью килограммами болтающейся и пребольно, до синяков, бьющей по телу амуниции с одной мыслью - нет, не „только бы не сдохнуть!“ - наоборот: „Да уж лучше сразу пулю в лоб“?
- Малодушно…
Как наша рота устроила забастовку в столовой, отказавшись есть „это дерьмо“? И как майоры с полковниками нас уговаривали откушать хоть кусочек? Иначе - скандал, иначе надо самому министру докладывать, а за такое по головке не гладят!
- Помилуйте, как же я могу дискредитировать нашу доблестную армию!
Как я попал в наряд по кухне и там всё-таки прознал, почему мы едим „это дерьмо“?
- А вот это уже военная тайна!
Как пробкой выскакивали из палатки со слезоточивым хлорпикрином неудачники, которым попался бракованный противогаз?
- Не по товарищески...
Как, несмотря на то, что мне милостиво позволили взять с собой гитару, не давали возможности на ней заниматься, но зато я накачал трицепсы на брусьях?
- Грустно…
Как пьяный прапорщик построил роту на плацу: „Рота, рав-няйсь! Cмир-р-рна! Рота, бля, смирно - кому грррю? Рота, ну хули ты как гавно?.. “
- Да, согласен, смешно. Но я, собственно, уже всё про это и рассказал.
Как при отъезде нас опять же обыскали и отняли, кроме „секретных“ конспектов с поражающими факторами ядерного взрыва, милые сувенирчики в виде стреляных гильз и ... не буду говорить, чего ещё?
- Обидно...
Говорю же, не хочется вспоминать этот кошмар. Расскажу, пожалуй, только вот про какой случай. Как во мне неожиданно проснулся дар провидца, и я предсказал будущее.
Вот вы экстрасенсам всяким верите - смех, да и только! Маги, блин, итить их в душу! Они разве что в общих чертах по воде вилами пишут. Я же стопроцентно всё угадал. Когда, где и что случится!
Баня... Только находясь в аду, начинаешь ценить и радоваться простым вещам. Лучик солнца на щеке прохладным утром, когда, стоя в строю, внимаешь этому вдохновенному рязанскому „соловью“ в майорских погонах, заливающемуся трелями об особенностях тактики американского мотострелкового батальона в атаке или об удушающих особенностях фосгена. Лишний часик сна по выходным. Кусок настоящего мяса вместо обычного жира с жилками в тарелке на ужин. Политинформация в огромном актовом зале, если удалось незаметно прикорнуть на плече товарища. Даже соревнования по бегу на сто метров, и то в кайф! Не говоря уже о волейбольном турнире, где можно скинуть ненавистные кирзачи, переобуться в наилегчайшие, как пушинка, кеды и на целую вечность забыть об устройстве автомата и подходе к начальнику на четыре счёта. Редкое купание в особо жаркий день, в зелено-голубом, словно прибрежье Средиземноморья с высоты горного перевала, карельском озере - пред ним меркнет ленивый недельный оллинклюзив Египта, как огонёк свечи меркнет в сиянии Солнца…
Да-да, а по субботам баня! Никогда в жизни не любил я так баню! Пиво, сауна и „девочки“ „в миру“ так не „ вставляют“, как обычная солдатская баня.
Впрочем, чего я вдруг расчувствовался, а?! Вот те здрасте! Никогда я не был слюнявым лириком! Я же совсем не об этом. О будущем я…
Вот. По субботам, значит, баня. А где-нибудь на недельке - так, видать, у них в армиях заведено - отец-командир не преминет спросить: „Ну что, бойцы, жалобы и замечания имеются? Вопросы? Просьбы?“
Про водку и дискотеки с девушками мы, конечно, молчим. Терпим. Понимаем же - что мы, маленькие?!
Но вот про то, что нам какой уже раз бельё после бани выдают зимнее, тёплое, мы молчать не можем. Яйца перепревшие - уж звиняйте за столь интимную анатомическую подробность - не позволяют.
Тут, конечно, надо вам рассказать про особенности северо-карельской погоды. В июле там, случается, настоящий ташкент. В солдатской робе - в одной - тяжко, а нам ещё панталоны с начёсом, рубаху с рукавами да во-о-от такой толщины фланелевые портянки в сапоги - хоть волком вой! Когда сверху укупоришь весь этот набор резиновой тканью защитного комплекта с противогазом - вообще красота! Кто хочет похудеть - пользуйтесь, даю великолепный рецепт. Два часа в ОЗК на жаре - и вы стройняшка! Только успевай из сапогов пот сливать...
А отец-командир, знай, записывает в блокнотик: „Тэ-э-экс, летнее бельё... Хорошо, сообщу „куда следовает“. Выдадут“.
В следующую субботу всё повторяется как по писаному: в бане обнаруживаются зимние комплекты. Только менее заношенные, а потому ещё более тёплые. И на неделе тот же незатейливый сценарий: строй, отец-командир, жалобы, блокнотик и - „Выдадут! Бля буду!“. А там и новая суббота не за горами. Пятую неделю ждём...
И что вы думаете? В одну прекрасную августовскую пятницу погода, наконец, вспоминает: она же – маковку её растак! - всё-таки северная. Как можно! Куда такие тропики, к чертям, годятся! И резко сбрасывает обороты. Градусов на двадцать пять. Ей богу: вечером ложились в африке, а утром на зарядке на плацу уже звенели теми самыми вышеупомянутыми „подробностями“. И зубами, понятное дело, тоже бряцали. Мелкой дрожью.
Может, я и накаркал, не знаю. Некоторые даже обиделись на меня. А с чего вдруг?!
Я всё же предпочитаю называть это более благозвучно: дар предвидения. Иначе, что же получается - Нострадамус тоже каркал? Как можно!
Короче говоря, вечером, после отбоя, на сон грядущий я выдал на всю казарму:
- Вот помяните моё слово, братцы! Завтра в бане нам выдадут летнее бельё.
Вам ха-ха?!
Именно его и выдали!
… В понедельник на полевых занятиях подполковник наш никак в толк не мог взять, отчего это мы всё настойчивее намекаем на необходимость дальнейшей отработки норматива по одеванию общевойскового защитного комплекта. То чертыхались, а то вдруг - нате!
- Отставить ОЗК! По ОЗК давно у всей роты зачёт принят. C отстающими работа проведена.
А вот когда он, наконец, врубился, то простецкий по устройству и устрашающий на вид бело-зелёный резиновый костюм превратился в нашей роте в мощнейший воспитательный фактор. Радуешь ты своего командира - молодец! Стой дальше в резиновой „шубе“. Провинился или, не дай бог, про взаимодействие аксонов с нейронами под влиянием нервно-паралитических гадостей подзабыл - тогда позор тебе! Стыд и срам. Покрывайся отныне мурашками под свежим северным ветерком в одной гимнастёрке. Бельишко-то под ней давно „просроченное“.
Такие вот пироги... В народе это называется „чтоб служба мёдом не казалась“. Ничего, зато в бою нам теперь будет легко. Сам дедушка Суворов обещал. А он слов на ветер не бросает!..
