Чудаки из города на букву М

дай погибнуть единственному на всей Чукотке дипломированному профпатологу, прибывшему сюда из столицы всего-то, Господи, на три года. И с чем, Господи? – Тьфу! Со скромной надеждой поиметь в этой жизни дачу и, прости Господи за нахальство, машину. Господи, через год у меня закон-чится срок договора, и я уберусь отсюда навсегда. Только ты меня и видел в этом по-кинутом Тобою месте, Господи!»
Вероятно, именно в этот час Господь пребывал над Чукоткой.
Он услышал мольбу бедного еврея. Ну не мог же Он оставить в беде представи-теля столь любимого Им народа.
Прохожий с огромным трудом отодрал от короба парализованное страхом тело Мони, и через каких-нибудь десять минут Макс Ефимович поведывал Анне Моисеевне душераздирающую историю о снегах, ветрах и евреях.
А через год, с точностью до минуты выполняя данный Господу обет, Макс Ефи-мович покинул Чукотку.
И хоть сегодня мы видим его уже в Ялте, пусть вас не удивляет, что ходит он по этому чудесному теплому городу в черном ортодоксальном костюме и шляпе, и нико-гда, даже в самую жгучую жару не раздевается и к морю близко не подходит.
Будет завтра на представлении и один из немногих, живущих в Ялте чукчей по фамилии Бержеракин. Собственно, когда он пас оленей, он был Белькундыевым. Но однажды, какой-то доисторический атавизм, корнями уходящий в те времена, когда на нынешних полюсах цвели кактусы и плескались теплые моря, погнал Сергея Анатольевича – именно так звали его – на юга. Чтобы, сравнив их с холодами своей родины, никогда больше к холодам не вернуться.
Он прижился в Ялте, переименовал себя в Бержеракина и теперь подумывал о том, чтобы следующим летом потихоньку начать подтягиваться в сторону Африки. Ему хотелось отогреться за все замерзающие поколения своих предков.
Кто же еще, кроме описанных персонажей, придет завтра на Симино представ-ление, нам пока не известно.

Кстати, лишь только мы вчера покинули наших героев после их репетиции, как к ним в дверь постучали. Уже знакомый нам вахтер, приоткрыв небольшую щель, уви-дел, что на улице стоит странного вида женщина. Странность ее заключалась в двух парах надетых на один ее нос очков - первые были темными, вторые обычными. Тем-ные очки были надеты прямо поверх обычных – одна пара на другую. Только темные очки держались за уши не дужками, как мы привыкли, а посредством желтой резинки, перехватывающей голову по окружности.
Вахтер привел женщину к странно репетирующим гипнотизерам.
-Эта баба хочет вас видеть, - сказал он. Но смеренный брезгливым взглядом пришедшей, отправился восвояси, продолжать нести свою вахту.
-Чем могу служить? – спросил даму Цезик. Именно таким тоном, по его мне-нию, должны были говорить импресарио.
-Я – Зоя Беньевна, - сказала дама, приподнимая вверх пару темных очков.
-Бесконечно приятно, - приложил руку к сердцу Пегасов.
Дама села на стул, закинула ногу на ногу и, вынув из старинного портсигара па-пиросу, закурила, ловко пустив при выдохе два кольца дыма.
Дама курила, пауза длилась, Цезик с Симой недоумевали.
-Я – Зоя Беньевна, - повторила дама, воззрясь на Цезика, как на недоученного марсианина.
-Да, да, - суетливо подтвердил Цезик. И опять замолчал, пытаясь понять, что же должно следовать из того, что перед ним сама Зоя Беньевна.
Выкурив одну папиросу, Зоя Беньевна тут же закурила вторую.
-Вы достаточно выдержали свою галантную паузу, молодой человек, - наконец сказала она Цезику. (На Симу она вообще не обратила внимания, как если бы на его месте здесь был ночной горшок). – Я согласна с вашими условиями.
Цезик посмотрел на Симу, Сима посмотрел на Цезика. Но и от этого понятней ничего никому не стало.
Зоя Беньевна достала еще одну папиросу, но, вспомнив о том, что это будет уже третья, положила ее обратно в портсигар.
У Зои Беньевны была необъяснимая приверженность к цифре «два». Ну, поло-жим, две пары очков она носила вполне сознательно – без одной она плохо видела, без второй у нее слезились глаза от солнца.
Две папиросы она выкуривала потому, что не накуривалась одной.
Двух детей имела от двух браков, потому что если бы было три ребенка - это, по ее мнению было бы уже чересчур.
А двух мужей имела потому, что первый ее муж исчез. Причем, самым таинст-венным и нелепым образом.
Во время гастролей по Ялте цирка-шапито он повел ребенка на представление. И когда иллюзионисту потребовался человек, которого нужно было засунуть в ящик с тем, чтобы он исчез, а потом опять появился, таким человеком как раз и вызвался стать первый муж Зои Беньевны. Исчезнуть-то в ящике он исчез. А вот обратно не появился. Был ужасный скандал. Цирк перевернули вверх дном, но мужа Зои Беньевны так и не нашли. Ребенка привели домой знакомые – благо, в Ялте местных жителей не так мно-го, и они, как правило, хоть отчасти, но знакомы друг с другом. Ходили слухи, что му-жа кто-то видел в Пицунде, но насколько этим слухам можно было доверять – неиз-вестно. Потому что из не менее достоверных источников выяснилось, что в то же самое время муж записался в гостинице «Самара» в городе Куйбышеве. А в Тверском СИЗО всплывала третья – совсем уже ни туда, ни сюда не приставляемая – нога этого же самого следа. Но что было самым огорчительным для Зои Беньевны, так это то, что вскорости после циркового трюка появились в ее доме следователь и понятые. И ведь искали-то, вы думаете, мужа Зои Беньевны? – Куда там? – То, что после него, по их мнению, должно было остаться. Ага, жди, останется! Ни мужа, ни того, что после него. – Ничего! Правда, Зое Беньевне осталось произведенное с его помощью чадо женского пола, уже восьми лет от роду, то самое, что так огорчительно не углядело родного отца.
Конечно, прекрасно зная склонность линий своей судьбы к этой проклятой цифре «два», Зоя Беньевна, выходя в первый раз замуж, нимало не сомневалась, что этим дело не кончится. Но зато, выйдя замуж вторично, могла быть уверена – с тем, что она получила теперь, быть ей уже до могильной плиты. Потому второго мужа она отпускала в цирк (уже, конечно, с двумя детьми) без малейшего опасения.  
Зоя Беньевна до последней зимы работала в должности воспитателя. Нет, чита-тель, не детского сада. С нее хватало и тех двух детей, что она получила от своих му-жей. Она работала воспитателем в Общежитии номер (разумеется) 2, в котором селили рабочих строительно-монтажного управления номер… впрочем, и так понятно, какой номер. И работала бы она в нем до самой пенсии, которая тоже была не за горами, не тяготи над ней рок!
Этой самой, недоброй памяти, прошлой зимой, она, как всегда, выйдя вечером с работы, пошла к остановке автобуса, который должен был подойти минут через десять–пятнадцать. Так возвращалась она в течение многих и многих лет в свой поселок автобазы, расположенный в пяти километрах от города. Погода была отвратительная, гололед мешал идти, да вдобавок с моря начинал дуть ветер. Если Зоя Беньевна не успевала на свой автобус, то следующего приходилось ждать не ранее, чем через полтора часа. Но из-за непогоды второй рейс мог уже и не состояться. Потому Зоя Беньевна, на всякий случай, ускорила шаг.
Ветер заметно усилился, когда вдалеке на дороге появились фары машины. «Ве-роятно, - подумала Зоя Беньевна, - это и есть автобус», и ускорила шаг.
И тут боковым зрением она увидела, как из-за угла опекаемого ею общежития вынырнула фигура здоровенного мужика. С Зоей Беньевной его разделяло метров два-дцать.
В городе, о котором идет речь и где (почти где) проживала Зоя Беньевна – еже-дневные ограбления стали частым явлением. Самым же распространенным видом ог-раблений было не ограбление квартир, и не ограбление банков или музеев славного города Ялты. Самым распространенным видом ограблений были хищения меховых шапок. Казалось бы – Ялта! Ну, зачем вам меховые шапки в Ялте? Так ведь нет же, – носят! Мучаются, потеют, но носят! Вот и на голове Зои Беньевны была сейчас надета великолепная песцовая шапка, только что купленная по поводу выдачи тринадцатой зарплаты.
А неприятный попутчик, тем временем, не отставал.
Тогда Зоя Беньевна перешла с быстрого шага на бег трусцой. Несколько излиш-ний собственный вес и теплая зимняя одежда не позволяли ей развить большую ско-рость. Но и той, которой она достигла, должно было хватить, чтобы успеть вскочить в автобус прежде, чем она лишится своей драгоценной шапки.
И в принципе, ее расчет был верным. И она уже поравнялась с открытыми зад-ними дверьми автобуса, когда неожиданно поскользнулась и упала на спину.
«Врешь, не возьмешь», - злобно подумала Зоя Беньевна в сторону алчущего ее шапки грабителя. В таком положении «лежа на спине», она, скользя, продолжала дви-жение. Но только теперь уже к передним дверям автобуса.
Почти одновременно с Зоей Беньевной до автобуса добежал и ее «преследова-тель». Но, поскользнувшись на раскатанном Зоей Беньевной месте, растянулся и про-пал из поля зрения снабженных двумя парами очков глаз воспитателя.
Катясь на спине по ледяной дорожке, Зоя Беньевна краем глаза успела засечь, что рядом с нею скользит меховая шапка. Вероятно, она соскочила с головы Зои Бень-евны при падении.
Совершенно немыслимым, не свойственным ее возрасту и весу движением, Зоя Беньевна извернулась, на ходу захватила шапку, и, продолжая катиться, напялила ее на голову. Потом, проделав совершенно уже не передаваемое словами сальто-мортале, Зоя Беньевна вскочила на ноги и вскочила в автобус. Захлопнувшаяся дверь ознаменовала завершение этого эпизода. Грабитель в автобус не успел.
От Зои Беньевны не ускользнули двусмысленные ухмылочки пассажиров полу-пустого автобуса. Но весь оставшийся маршрут она была занята тем, что пробовала от-дышаться и насладиться удовольствием от своей неснятой грабителем шапки.
Муж, открыв дверь, тоже уставился на нее каким-то нелепым взглядом. Потом усмехнулся. Точь-в-точь, как это делали пассажиры автобуса.
Зоя Беньевна, снимая шубу, на ходу, захлебывающимся от пережитого волнения голосом, начала рассказывать, как едва не стала жертвой разбойного нападения и чуть не лишилась своей новой шапки.
Муж только понятливо покивал головой, как бы говоря этим киванием: «Тебя ограбишь…»
И тут Зоя Беньевна увидела себя в зеркале. Над испуганным, красным, формы подвявшей груши лицом, возвышалось какое-то безумное нагромождение из двух ша-пок. Нижняя песцовая, безо всякого сомнения, по праву принадлежала Зое Беньевне. Но верхняя – пыжиковая, по виду тоже совсем новая, появилась здесь неизвестно как. То есть, конечно же, известно как. Но как в это можно было поверить?! Кошмарнее же всего оказалось позже узнать, кого ограбила Зоя Беньевна! Достаточно сказать, что по-сле этого ограбления ей пришлось написать заявление об уходе по собственному жела-нию, хоть такового желания она в себе и не обнаруживала.





И вот теперь Зоя Беньевна, прочитав объявление в местной газете о том, что Дворцу пионеров требуется женщина с опытом работы с детьми, созвонилась заранее и договорилась, что подойдет сегодня.
Представившись «Зоей Беньевной», она теперь сидела перед этим странным мо-лодым человеком, зачем-то притащившим с собой на работу собаку.
Молодой же человек уже в который раз уверил ее в своем ''приятстве,'' но так