В сумерках монотонно шумел дождь; под крышами и в проводах тоскливо выл осенний ветер. Почти безлюдная улица блестела мокрым тротуаром, в рябых лужах мигали отражённые огни иллюминации; сквозь слезящиеся стёкла витрин угадывалась пустота торговых залов. Изредка мимо проносились автомобили, окутанные плотным туманом, и фонтаны воды из-под колёс окатывали каменные урны и редкие деревья вдоль дороги.
Неожиданно одна из машин резко затормозила, открылась передняя дверца, и из тёмного салона выскочила женская фигурка в светлом плаще. Легковая стремительно умчалась, оставив пассажирку на дороге одну под моросящим небом в слабом свете качающихся фонарей.
Женщина, взглянув вслед машине, в задумчивости перешла на тротуар и побрела в противоположном направлении, без зонта, не замечая дождевых капель на лице. Порыв ветра швырнул в одинокую тоненькую фигурку влажный ворох кленовых листьев, но женщина не заметила прилипшую к плащу жёлтую пятерню и застрявшего в мокрых волосах обломка корявой ветки. Её не волновали модно одетые манекены в витринах, не манили бусины огней на нарядных вывесках. Она добрела до перекрёстка, остановилась на мгновение, будто не зная, куда идти, и повернула налево. Ветер, набрав силу, налетел на нее, не пуская вперёд, пытаясь вырвать сумочку из рук. Рядом остановился троллейбус, двери разъехались, приглашая пассажиров. Женщина, не раздумывая, шагнула внутрь, не взглянув на номер маршрута. Салон был почти пуст, она села к окну и стала смотреть в темное стекло то ли на своё отражение, то ли на дорожки дождя. Створки со скрипом открывались и закрывались, на остановках изредка входили и выходили люди, а женщина всё сидела, ничего не замечая вокруг. "Одна! Опять одна! Как больно! Что во мне не так?! Почему так со мной поступают? Боже мой! Как я его люблю! И больше я его не увижу?! Не услышу его голос?! Не будет больше его прикосновений? Господи, как пережить это еще раз? Больно как!" - страдала она, глотая слёзы.
- Конечная. Выход к железнодорожному вокзалу, - рядом крикнула кондуктор.
Единственная пассажирка вздрогнула, поднялась и вышла в тёмную ненастную ночь. Дождь уже закончился, ветер трепал ветви деревьев, срывая с них холодные капли вместе с листвой. Она огляделась - здание вокзала сияло огнями. Там были люди.
В огромном зале только что объявили посадку на поезд, толпа с чемоданами и сумками устремилась к выходу на перрон. Женщина села на освободившееся место, не понимая, что здесь делает. "Может, купить билет и уехать куда-нибудь, начать жизнь с чистого листа?" - мелькнула неожиданная мысль. Напротив, вдоль стены, призывно манили окошки билетных касс. Женщина нерешительно двинулась к ним. Рядом с окошком под номером семь она остановилась, спросила у кассира, когда отправляется ближайший поезд и сколько стоит билет. Узнав, что ждать осталось всего пятьдесят минут, а стоимость билета зависит от места следования, она вздохнула с облегчением, достала из сумочки две купюры и попросила: "Один! На все! Куда-нибудь!". Кассир с удивлением посмотрела на странную молодую женщину и уточнила: "Билет до Плавска?" "Плавска", - машинально повторила та. Получив билет и сдачу, женщина вернулась на свое место. "Завтра я буду далеко отсюда! Завтра начнётся новая жизнь!" - думала она. Успокоение, однако, не приходило: душу сверлил маленький неприятный буравчик. "Что я делаю? - вдруг ужаснулась она. - Я сошла с ума! Как же работа, дом?"
Мысли её неожиданно прервали непонятные звуки. Женщина подняла глаза: на скамейке напротив, прижав руки к груди, хрипя, заваливался набок мужчина. Ему было плохо, и она бросилась на помощь.
***
"Скорая" мчалась по пустынным улицам ночного города, женщина держала тёплую безвольную руку незнакомца и смотрела в его бледное лицо с закрытыми глазами. С другой стороны над ним склонилась девушка-доктор: "Как себя чувствуете?" "Живой", - пошевелил губами больной. Женщина молча молила Бога: "Господи, помоги, не дай ему умереть!". Она вспомнила, как на вокзале, после того как мужчину привели в сознание и ввели ему в вену лекарство, к ней обратилась девушка из бригады "скорой": "Похоже, инфаркт у вашего мужа, забираем его в больницу. Вы можете с нами поехать". Каталку с больным ввезли в машину, жёстко закрепили, чтобы не двигалась. Женщина, не раздумывая, вошла следом. Только в пути она узнала, что спасла сорокалетнего Перегудина Леонида Сергеевича. Эти сведения через силу, с трудом, произнёс больной, так как "жена" ни на один вопрос доктора ответить не смогла. Девушка участливо спросила её: "Вам плохо? Может, успокоительное дать?", но та отказалась.
Бригада "скорой помощи" передала больного медикам в приёмном покое, расписалась в журнале и отбыла на другие вызовы. Женщине помогли снять верхнюю одежду с мужчины, стараясь не причинить ему беспокойства, и приказали вещи забрать домой.
- Сейчас поднимем вашего мужа в реанимацию, а вам туда нельзя. Не волнуйтесь, все будет хорошо! У нас сейчас на смене очень хороший доктор. Так что идите домой.
- А как же это э-э-э, - указывая на чужие ей вещи, лепетала женщина.
Однако её неверно поняли и предложили взять номер телефона приемного покоя, чтобы узнать самочувствие мужа.
Каталку с больным увезли, а она, подхватив чужую тяжёлую дорожную сумку, пиджак и куртку, остановила такси и отправилась домой.
***
У подъезда по привычке она взглянула на свои окна - сердце пропустило удар: в кухне горел свет. Взлетев на третий этаж, задыхаясь от предчувствия, она с трудом попала ключом в замочную скважину и открыла дверь. Нет! Это был не Виктор! В коридоре стоял Павел, её первый мужчина, бросивший её больше года назад после трёхлетнего командировочного романа.
- Ларчик! Наконец-то! Уже так поздно! Где ты ходишь? А я вот приехал в командировку и решил проведать бывшую любовь!
Лариса опустилась на стул в прихожей - ноги стали ватными, заломило в висках.
- Это что же получается? Я летел к тебе, а ты и не рада? - искренне удивился Павел. - Быстро же ты меня забыла, а ведь чуть не поженились!
- Чуть! - горько усмехнулась женщина, уже приходя в себя.
- А почему ты с дорожной сумкой? Куда ездила? А откуда у тебя мужская куртка? - продолжал возмущаться непрошеный гость. - Я тут всё осмотрел - нет мужских вещей. Значит, одна живешь!
Лариса ощутила неприятный холодок внутри. Неужели Виктор успел забрать свои вещи? Повесив куртку и пиджак в шкаф прихожей, затолкав туда же огромную сумку, она, переобувшись, поспешила в ванную: на стеклянной полочке в подставке одиноко стояла её красная зубная щётка, исчезли и бритвенные принадлежности, а также полосатый махровый халат, подаренный любимому месяц назад.
В кухне хозяйничал Павел: он вытащил из холодильника сыр, пачку масла, кусок копченого мяса, свежие огурцы, кастрюльку с котлетами. Лариса отрешенно наблюдала за его действиями и удивлялась, что не испытывает к Павлу никаких чувств. А ведь было время...
Он уехал в июне и пропал: не звонил и не отвечал на ее звонки. Она вначале сходила с ума от неизвестности, потом стала себя успокаивать, что он мог потерять мобильник, что скоро приедет сам. Она выпросила на работе отпуск, чтобы ждать его дома, но в мучительной тревоге проходили дни за днями, пока она, решившись, не позвонила в его город и не узнала в справочной домашние телефоны двух мужчин, имеющих абсолютно одинаковые данные. Она помнила, как дрожащими руками набирала заветный номер, как услышала до боли родной голос, как этот голос на её вопрос "что случилось?" ответил, как хлестнул: "Прошу меня не беспокоить". Она помнила, как умирала от горя, не понимая причины разрыва, как ее отпуск превратился в самоуничтожение. Две недели добровольного заточения в квартире, куда через плотно задёрнутые шторы почти не проникали ни свет, ни звуки, ни воздух, две недели практически голодовки и мучительного терзания себя вопросами, на которые не могла получить ответа, чуть не убили ее. Хорошо, что отпуску пришёл конец, и она была вынуждена явиться на работу, где её с трудом узнали: она выглядела, как после тяжелой болезни. За спиной на плите засвистел чайник. Лариса очнулась от воспоминаний, выключила его и решительно сказала:
- Выложи мои ключи, и прошу меня БОЛЬШЕ НЕ БЕСПОКОИТЬ!
- Как же так? - оторопел Павел. - Ты меня прогоняешь в ночь? А как же наша любовь? Мы были три года вместе!
- Да! Уходи прямо сейчас! - устало подтвердила хозяйка.
- Хорошо! Давай не торопиться! Я переночую, а завтра решишь, уходить мне или остаться! Я так соскучился по тебе! - продолжал просить мужчина.
- У меня муж в реанимации, я устала и хочу остаться одна. Я сейчас в ванную, а ты - на выход! Ты исчез из моей жизни больше года назад, не объяснив причины. Нет! Не надо мне сейчас ничего объяснять! - остановила она открывшего рот в попытке что-то сказать Павла. - В моей жизни теперь тебе нет места!
Когда Лариса, приняв душ, вышла из ванной, в квартире было пусто, в кухне на столе стояла чашка с остатками чая, среди хлебных крошек и продуктов валялась связка ключей. Она почувствовала такое облегчение, будто смыла с души пуд грязи.
***
Лара открыла глаза, когда в окно ещё заглядывала ночь. Поворочавшись в постели в бесполезной попытке снова уснуть, она с удивлением обнаружила, что боль от разрыва с Виктором почти ушла, вернее, опустилась на дно. Над ней преобладало чувство беспокойства о незнакомце, его здоровье. Часы показывали начало седьмого – можно вставать. Лариса нашла в кармане плаща клочок бумаги с номером телефона приёмного покоя городской больницы. Ответили не сразу, потом при ней звонили по внутренней линии в реанимацию; она слышала, как мужской голос ответил, что у Перегудина Леонида Сергеевича подтвердился диагноз инфаркт миокарда, но состояние его стабильное, средней тяжести. Лариса спросила, можно ли проведать больного. Ей ответили, что сегодня воскресенье и в реанимацию могут пропустить, но только близкого родственника.
***
Обменяв в гардеробе свой плащ на голубой бумажный халат, надев бахилы, Лара поднялась по лестнице на второй этаж и робко заглянула в приоткрытую дверь реанимации. В большом светлом помещении по периметру
