все-таки поняла.
- Что же?
- Это связано с нашей поездкой к Демьянову. И я очень надеюсь, что ты мне все разъяснишь.
Марат взглянул на часы.
- Время перекусить.
- Это все?
- Пойдем куда-нибудь?
- Я думала, что…
- Что?
- Не важно.
Я развернулась, намереваясь уйти.
- Постой.
- Я лучше пойду, пока не наговорила лишнего.
Марат подошел ко мне и встал, преградив путь к двери.
- Ну, подожди. Я все объясню, но это не так просто.
- Что ж за сложности такие?
Покусывая верхнюю губу, Марат сосредоточенно смотрел на меня, но одновременно в его взгляде чувствовалась растерянность.
- Хорошо. Если коротко, то – Тарновский решил дать тебе самостоятельный проект.
- Мне?! Какой?
- Демьяновский. Параллельно со мной.
- Это шутка юмора такая?
- Нет, серьезно.
- Нет, я не верю. С какой стати?
- Я попросил его об этом.
- Зачем?!
- А вот на этот вопрос простого ответа нет.
- Понятно. Решил насладиться моим позором.
Марат взял меня за руку.
- Пусти! Я!.. А ты!.. Как ты мог?!
Я чувствовала, что мои глаза налились слезами, и стоило мне моргнуть – по лицу тут же заструились бы водные потоки. Долго не моргать я не могла…
- Да нет же! О, Господи…
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянула одна из близняшек.
- Марат… - видимо, не ожидая увидеть здесь кого-то еще, она запнулась.
- Что, Танечка? – сдерживая раздражение, спросил Марат.
- Пойдем с нами обедать…
- Потом… Не сейчас… В другой раз, - оттирая меня, он направился к двери, стараясь загородить от посторонних любопытных глаз.
Маневр не удался, поскольку дверь распахнулась шире и на пороге кабинета уже стояли обе сестры.
- Ой, а что тут у вас происходит?
- Отношения выясняют, - обернувшись к сестре, пояснила Танечка.
- Ой, как романтично!.. А по какому поводу сыр-бор?
- Кончайте ойкать и закройте дверь. Вас это не касается, - неожиданно строго ответил Марат. – Ну!
Сестры, переглянувшись, хихикнули, но отступили, тихо прикрыв за собой дверь.
- Теперь поползут разговоры…
- Не бери в голову – они безобидные.
- Про тебя я тоже так думала.
- Аглая…
- Ладно, я тоже пойду.
Я уже взяла себя в руки и обмахивалась листком с каким-то эскизом, чтобы обсушить лицо. Марат аккуратно отобрал у меня листок, положил его на стол, но руки моей не отпустил. Я больше не вырывалась и не вопила. Моя обида перетекала в свое обычное русло.
- Я должен был рассказать тебе все сразу…
- Ничего ты мне не должен. Я пойду.
- Но… Я все объясню. Ну, хорошо… Я виноват.
- Считай, что я простила, и давай на этом закончим.
- Нет. Подожди…
- Марат…
Неожиданно он грохнулся передо мной на колени. От растерянности я забыла, что хотела сказать.
- Для меня это очень важно. Дай мне все объяснить.
Впервые я смотрела на него сверху вниз, но даже в таком положении он едва ли был ниже меня на голову; и этот факт так меня расстроил, что на какое-то мгновение я даже забыла о сути нашего разговора.
- Комплекс малорослика, - констатировала я.
- Что? – не понял Марат.
Я и не заметила, что сказала это вслух.
- Встань. Не дай Бог, кто-нибудь войдет.
- Только, если ты согласишься меня выслушать.
Я согласно кивнула.
- Сядь, пожалуйста.
Я села, а он встал. Резкая смена положений привела меня в еще большее замешательство: теперь он возвышался надо мной как высотка над трехэтажной постройкой немецких военнопленных.
- Я хотел… Честное слово! Хотел все сразу с тобой обсудить, но наш разговор… Помнишь? Все время почему-то уходил в сторону. Потом ты заснула… А, когда проснулась – мы застряли. И опять этот разговор был бы некстати…
- Почему? Ты с Тарновским…
- Тарновский здесь ни при чем. Это чисто моя идея. И я не мог вывалить на тебя информацию, не объяснив посыла.
- Ну, так и объяснил бы.
- Не получилось… Там, у Демьянова, все так странно повернулось… Даже не знаю… Честно говоря, я… Ну не то чтобы забыл об этом… Просто все это отошло куда-то далеко в сторону. Меня там совсем другое волновало.
- Что же?
- Давай не будем валить все в одну кучу?.. Сначала о проекте, хорошо?
- Хорошо. Впрочем, я вообще ни на каких объяснениях не настаиваю.
- Это мне нужно. Я хочу объяснить.
- Я слушаю, слушаю…
- Шокотерапия – метод, конечно, жестокий, но, порой, очень действенный. Помнишь, ты рассказывала, как отец очень долго не мог научить тебя плавать, а потом выбросил из лодки далеко от берега, и ты поплыла?
- Он до сих пор просит у меня за это прощение.
- Я тоже.
- Что тоже?
- Я тоже готов просить у тебя прощение всю жизнь.
- Так ты хотел, как отец?.. Любопытно было посмотреть: выплыву я или нет?
- Я не ставлю эксперименты на живых людях ради любопытства.
- Только ради идеи!
- Я вообще не ставлю подобных экспериментов. Я просто хотел, чтобы ты проснулась.
- Зачем?
- Чтобы огляделась и определилась: что твое – что не твое. Я не хочу, чтобы ты поняла это слишком поздно.
- Зачем тебе это? – искренне удивилась я.
- Зачем?.. В двух словах… Нет, в двух словах об этом нельзя. Для меня это слишком важно. Я и не вспомню было ли что-то в моей жизни настолько важным, чтобы занимало все мои мысли. А сейчас… Я все время думаю о тебе. Понимаешь? Только о тебе.
Он сел передо мной на корточки, и, сложив мои кисти ладонями друг к другу, несильно зажал в своих больших руках.
- Ты…
- Не говори ничего. Просто послушай.
- Не надо, Марат. Не сейчас.
- Я и сам не хотел говорить об этом сейчас. Но теперь… Пойми, потом будет только трудней.
- Так ты для этого мне вчера позвонил? Хотел все объяснить?
- В общем, да.
Он невесело на меня посмотрел, нехотя встал и отошел к окну.
- Помнишь, что творилось в пятницу? – не поворачиваясь ко мне, спросил он. – А сегодня – настоящая весна. Солнце светит, лужи кругом… Так мы идем обедать?
- Да. Я пойду – оденусь.
- Иди. Я через минуту за тобой зайду.
- У Марата была? - раздвинув листья фикуса, из-за перегородки на меня смотрела Лена Порошина.
- Да.
- Поссорились?
- С чего ты взяла?
Я надевала сапоги и имитировала проблему с молнией. Не хотелось врать, глядя в глаза, в общем-то, неплохому человеку.
- Танька с Анькой сказали, что ты плакала.
- У Таньки с Анькой богатое воображение.
- Значит, все в порядке?
- В абсолютном. Сейчас он за мной зайдет, и мы пойдем обедать. Кстати, почему бы тебе не присоединиться?
- Нет, мне нужно кое-что доделать… После обеда я домой отчаливаю.
- Ну, как говорится, была бы честь предложена…
- А у тебя, правда, все в порядке?
- У нее все в абсолютном порядке. Или вам недостаточно моего слова?
Марат почему-то зашел не ко мне, а в соседний загончик.
- Достаточно, достаточно, Марат Великолепный…
Я оделась и вышла в общий проход.
- Пойдем?
- Что ж, надо идти…
- Ах, - картинно устремив глазки в потолок, выдохнула Лена.
- Ну, будь здорова, Елена Прекрасная…
- И вам не хворать, - бросила она вдогонку, уже вышедшему из загончика Марату.
Продолжение следует...
