Где-то с середины июня в селе Решетиловка начались пересуды насчет постояльца Зинаиды Егоровны. Будто бы с ним вдруг что-то случилось, и он повел себя странно: по утрам, еще затемно, появляется на крыльце, беспрестанно смолит папироску и таращится в небо. Странность заключалась не в том, что человек спозаранку проснулся, в селе многие поднимались чуть свет – требовали дела, странность была в именно том, что он не занимался никакими делами. С первыми петухами встает, а дел – никаких! Только дымит и глазеет на небо!
Первым обратил на это внимание дядя Игнат, наблюдательный сторож сельмага. Он рассказал об увиденном продавщице Кристине, а она его речь разнесла по селу со своими, конечно, накрутками.
О постояльце Егоровны кое-что в Решетиловке было известно. Знали, что по фамилии он Нечаев, что зовут Николаем, что он еще холост, хотя ему перевалило за тридцать, что он - начинающий фермер. Горожанин, по какой-то причине решивший поискать себе счастья в аграрной стихии. Но, видать, незадача. Так объясняли местные аналитики странное поведение парня. Однако это было только предположением, хотелось знать истину.
Любопытные, в основном, незамужние женщины тайком подбирались к дому Егоровны и жадно смотрели через штакетник на дебютанта-агрария. Все подтверждалось: стоит, курит и глядит заворожено на небо… Белая майка, трусы неопределенного цвета, волосы вздыблены, галоши на босую ногу…
Не замечая, что находится под наблюдением, Николай беспокойно топтался на месте и бормотал себе под нос:
- Опять дождя не предвидится!.. Опять будет жарко...
С восходом раскаленного солнца он шумно вздыхал и тащился в избу стариковской походкой. Расходились и зрители, теряясь в догадках: чего этот чудик пытается обнаружить в предутренних небесах?
А Нечаев высматривал тучи. Отсутствие долгое время дождей угрожало ему катастрофой, банкротством.
Два года назад Нечаев окончил заочно сельскохозяйственный вуз и захотел перебраться в деревню. В Решетиловке жила его одинокая родственница, двоюродная сестра его матери, и она согласилась приютить Николая на время.
Сельскую жизнь он начал с нового, как говорится, листа: оформил в банке кредит, взял в аренду земельный участок и с помощью двух местных механизаторов засеял его кукурузой: эта культура якобы приносит довольно высокую прибыль. Дружные всходы обещали сбыться надеждам, но нагрянула засуха, и вот теперь ростки выгорали.
Седоватые тучки, изредка проплывавшие над селом, окропляли дождем только соседские огороды, и почему-то обходили его участок. Нечаев думал сначала, что это случайность, но когда такое не единожды повторилось, он растерялся и стал подумывать даже о мистике, о том, что Провидение за какие-то его прегрешения насылает на него небесные кары. Николай стал нервным, ночами не спал. Он, и так далеко не богатырского облика: долговязый, худой, с впалой грудью, совсем отощал и при движениях издавал звуки, пугавшие тетушку: ей казалось, что его кости начали стучать друг о друга.
Еще месяц назад, когда начались неполадки с дождями, Зинаида Егоровна ему подсказала:
- Ты сходил бы, племяш, до Борискина. Люди говорят, что Борискин может вызвать дождик, если ему заплатить.
- Вы сами-то верите тому, что сказали? – спросил ее иронически Николай.
- Да ить как не поверишь, когда оно так и есть!.. Все, кто к нему обращались, оставались довольными… Ходят слухи, что он даже связан с нечистыми силами…
Тогда Нечаев посмеялся в душе над словами суеверной старушки: он, человек с высшим образованием, верил только в науку. Верил, хотя и видел, что многое в стране изменилось, что набирает силу церковная братия, что, вольготно чувствуют себя оккультисты: экстрасенсы, колдуны, маги, знахари, что ряды ученых непрестанно редеют.
Нечаев с недоумением следил за этой атавистической метаморфозой. Чрезвычайное удивление вызывали в нем высокопоставленные чины: все они вдруг поменяли окраску: из воинствующих атеистов перевоплотились в образцовых святош. «Какие же вы, господа, хитрецы! – думал он, наблюдая по телевизору, как вчерашний безбожник отбивает земные поклоны перед обескураженным иконостасом. – Все же вы, господа, были недавно высокопробными коммунистами: верующих в этой партии категорически не держали. Или вы тогда лицемерили?.. А сейчас?.. Когда же вы были искренни: тогда, когда заверяли, что вы - верные ленинцы, или теперь, когда показательно креститесь и слюнявите руки священникам?»
Размышляя над их скоморошеством, он вспоминал закон логики, который гласит, что две противоречивых позиции не могут быть истинными одновременно. «Но тогда – это было тогда. Тогда управляли страной коммунисты, и тогда было выгодно быть вместе с ними, а сейчас – это сейчас!.. Сейчас неуютно стало в рядах коммунистов – зачем же там быть?.. Значит, логика здесь в стороне. Главное в чем-то другом… Беспринципность?.. Скорее всего… Впрочем, они бы сказали иначе: проявление гибкости в мировоззрении?».
Нечаев продолжал считать себя атеистом, но сейчас, когда появилось нечто необъяснимое, и гибель урожая становилась реальностью, и его убеждения дрогнули.
- Обратись непременно к Борискину- тормошила его тетя Зина, - Ишь, как ты весь исстрадался… Не упрямься.
- А что этот Борискин собой представляет?..- спросил Николай, понемногу сдаваясь. - Надо знать хоть немного того, к кому идешь на поклон.
- Как человек он, конешно, дрянной, - затараторила Зинаида Егоровна. - Лодырь, пьяница, недоучка… И очень уж жадный до денег. Шкуру за деньги с живого человека сдерет. Соседка моя как-то его попросила пару грядок полить, так он до сих пор он из нее жилы тянет.
- Полил?.. Грядки-то он полил?
- Полил… Но только те грядки, на которые у нее денег хватило… Он, наверно, и точно связан с нечистыми силами: вертит дождями как хочет, - повторила она мысль о необычных способностях односельчанина. – Только самые грядки полил. Как лейкой. Грядки политы, а кругом все сухое… А человек он дрянной… Жена от него прошлым летом ушла, а какая жена уйдет от хорошего человека?… И все же, я думаю, тебе без него – никуда: только он может наслать тебе дождик… И чем раньше к нему обратишься, тем лучше – меньше урожая погибнет.
Нечаев задумался. Он полагал, что человеку с высшим образованием наивно обращаться к недоучке по такому вопросу. «Это с одной стороны. А с другой?.. Не придумала же тетя Зина историю с огородом соседки. Что-то за всем этим кроется…»
- Не упрямься, - повторяла старушка, заметив его колебания.- Ничего с тобой не случится, если попросишь. Другие-то просят, и он помогает. Ты не веришь, а зря: у всех поля зеленеют, а у тебя – позасохли!.. Возьми бутылочку водки и побеседуй с ним по-хорошему.
- Да, без водки с ним я разговаривать не смогу, стыдно даже затевать эту тему… - сдался окончательно Николай.
В пятницу, после очередного бесперспективного утра, он привел шевелюру в порядок, побрился, выпил стакан молока и, сказав Зинаиде Егоровне, что идет на свидание с Борискиным, вышел на улицу. Старушка из окна перекрестила его в спину.
Помня, что с пустыми руками в гости давно уж не ходят, Николай завернул в магазинчик, купил две бутылки водки с красивыми этикетками, круг краковской колбасы, банку рыбных консервов и подошел к палисаднику повелителя туч.
С улицы, за кронами фруктовых деревьев виднелась черепичная кровля высокого дома, на ней – две антенны, Одна, как догадался Нечаев, - для телевизора, а вот назначение второй было ему не понятно, она по форме напоминала иглу.
Возле калитки Николай заметил кнопку звонка и надавил на нее. Послышалось тявканье собачонки, и тут же из-за развесистой яблони показался коренастый мужик с угрюмым выражением на скуластом лице. Припадая немного на левую ногу, он подошел, и Николай смог внимательно его рассмотреть. Лет пятьдесят на вид. Одет в потертую робу, глаза полусонные, злые. По описанию тети Зины – Борискин.
- Надо чего? – спросил хрипловато Борискин.
- Поговорить кой о чем,- сказал дружелюбно Нечаев и показал поллитровку.
Глаза хозяина двора подобрели. Он распахнул калитку.
- Заходи, коли так. Гостем будешь…
Нечаев оказался в уютном саду. Все ухожено, все зеленеет, в клумбе перед террасой благоухают цветы. На их лепестках сверкают капли воды.
- Чудеса, да и только! – воскликнул завистливо он.- Когда успели полить?!.. Да так аккуратно!
Ни шланга, ни лейки поблизости не было видно.
- Дождем поливалось, - скромно признался хозяин. – И без особых чудес…
Дальше разговор проходил на террасе. Борискин поставил на стол два стакана и, уступив Николаю роль виночерпия, занялся закуской. Над ней он лукаво не мудрствовал: выставил соль в деревянной солонке, с пяток огурцов, помидоры, буханку серого хлеба. Хлеб и колбасу он руками разломал на куски.
Нечаев, никакой не любитель спиртного, откровенно мошенничал: наливал в свой стакан раза в три меньше, чем собутыльнику. Борискин дипломатично этого не замечал. После распития первой бутылки у него на щеках появился легкий румянец, он размяк, подобрел и начал хвалиться. Похваляясь, он раскрыл свой секрет повеления дождями.
Секрет был простым, в духе современного образа жизни: какой-то инженер, программист, украл из научного института, где он работал, уникальный прибор и продал его по дешевке Борискину. Как они нашли друг друга, и как сторговались, Борискин не уточнял. Он плеснул себе в рот очередную порцию водки и, жуя колбасу, говорил:
- Парень, который загнал мне прибор, рассказал, что в их институте готовят другие, больше по мощности. Они должны доставать до любого места планеты… Вот заиметь бы такой!.. Сиди себе дома у печки и командуй всем миром!.. За такой агрегат больших денег не жалко – в момент он себя оправдает!..
Слушая захмелевшего мужика, Нечаев сделал утешительный вывод: никакой здесь мистики нет, все на научной основе. Но он не мог верить в то, что ценнейшие достижения науки могут вот так запросто оказаться в случайных руках. Действующий образец! Его похищение! Даже при современном в стране разгильдяйстве такого быть не должно! Бред!.. Заврался, небось, хвастунишка.
- Теперь я сам себе голова! – кочевряжился полупьяный Борискин.- Могу собрать тебе дождь, где сам пожелаешь: хочешь - над полем, а хочешь – только над грядкой. Плати, и дождь тебе будет: сейчас услуги все платные!..Только - деньги вперед!..
- Ты хочешь сказать, что можешь организовать дождь где угодно, если тебе за это заплатят? – переспросил Николай недоверчиво.
- Могу,- приосанившись, ответил Борискин. – А об этом ты разве не знал?.. Все село ошивается здесь с начала жары, а для тебя это – новость!.. Могу… Могу, где столкуемся, хоть в любой точке на шарике… Правда, мой прибор слабоват, действует в одном регионе… Надо выезжать на места… Недавно с ним ездил в Сибирь на лесные пожары. Сейчас, вот, зовут на Кубань…
Борискин говорил убедительно, так, как говорят о чем-то неоспоримом, но чем больше он говорил, тем сильнее у Нечаева появлялось неверие. И вскоре он был почти убежден, что Борискин над ним
