внешность, оказывается, может обернуться большими проблемами, в чем пришлось удостовериться в очередной раз. Хорошо еще – тьфу, тьфу, тьфу, не сглазить бы – здешние «голубые» не досаждают. Их, наверняка, и в этом веке предостаточно, но мне они, по счастью, до сей поры не встретились.
За полночь уж перевалило, когда морячки, разобрав подружек, стали расползаться «по норкам». Мне тоже пришлось спросить отдельную комнату «для меня и моей милашки», что окончательно опустошило тощий кошелек, подвязанный к поясу. Точнее, последние гроши пришлось сунуть незадачливой потаскушке, чтобы она не устроила скандал, оставшись совсем без заработка. Прилюдно объясняться с ней я сочла неудобным, и, уже поднявшись в отведенную нам каморку, сказала, якобы сгорая от стыда:
– Я не могу… с тобой. Я был тяжело ранен и лишился … Ну, ты понимаешь, да? Никому не рассказывай, хорошо? Вот возьми, больше у меня нет.
Я отдала ей деньги.
Деваха поверила, и так расстроилась, что пустила слезу, жалея «несчастного юношу».
– Бедный мальчик, – причитала она, опять порываясь приласкать.
От денег, тем не менее, сердобольная шлюха не отказалась, посчитав, наверное, что «неспособность клиента воспользоваться интимными услугами, не освобождает его от уплаты в счет компенсации за потраченное время».
Мне пришлось разделить с ней кровать – не выгонишь же даму в такую пору на улицу. Легли не раздеваясь. «Подружка» моментально засопела, потом стала выводить трели, не дав мне толком поспать.
