Три ошибки Анны Иоанновны

На платформе Ладожского вокзала у скорого поезда Санкт-Петербург-Воркута курили двое мужчин. Они были в форменных черно-синих куртках с логотипом известной питерской фирмы, под ногами - видавшие виды сумки довольно внушительных размеров. Не трудно догадаться, что коллегам предстояла командировка и, скорее всего, длительная.

Погода тем утром стояла замечательная. Мартовское солнышко начинало прогревать воздух, а вокзальные постройки не давали разгуляться довольно свежему ветерку. Если вы, умываясь потом, протащили свой багаж от метро до перрона через нескончаемые переходы, то температура чуть выше нуля, луч солнца на щеке и полное отсутствие ветра могут создать очень комфортное  ощущение. Как принято говорить - чувство глубокого удовлетворения.

Все пассажиры уже сидели на своих местах, а эти двое явно тянули до последнего. Судя по всему, им отчаянно не хотелось покидать весенний Питер и ехать к северным оленям. Мужчинам было лет по тридцать или немногим больше. Тот, который повыше, носил длинные волосы, имел вытянутое лицо с отвисшей нижней губой и сильно заикался. Второй – худой и тщедушный, был обладателем короткой стрижки. Иногда, в минуты волнения, он начинал забавно дергать головой: вверх-вниз, вперед-назад. Сразу на память приходят славные деревенские курочки, головы которых не знают покоя. Кудахтая и долбая землю, куры совершают точно такие же возвратно-поступательные движения.

Усталая проводница грызла семечки и посматривала на платформу. Стаж работы на железной дороге она имела немалый и отчетливо понимала, что командированные - это источник повышенной опасности. Их досуг, как правило, не баловал разнообразием и состоял исключительно из употребления горячительных напитков, совмещенного с картежными забавами. Вот и в этот раз что-то тревожило ее сердце.

- Мужчины, пройдите в вагон, поезд отправляется.

Высокий бросил окурок в урну, которая немедленно задымила, и поднял свою сумку.

- Б-бросай к-курить, вставай на лыжи,- бросил он тщедушному, предчувствуя скорый уже марш-бросок по снегам Заполярья.

Тот схватил две оставшиеся сумки и полез в вагон. В тесном тамбуре повеяло легким пивным амбре. И опять смутное беспокойство охватило женщину.
Через узкий проход командированные подтащили свои сумки к седьмому купе и остановились. На нижних местах, где согласно купленным билетам должны были ехать они, сидели две дамы и о чем-то оживленно говорили.

- З-здравствуйте,- нестройно поздоровались мужчины.- Мы ваши соседи.

Дамы, одной из которых было лет 25, а второй – лет на тридцать больше, прервали беседу и посмотрели на новых попутчиков.

- Доброе утро, молодые люди,- бодро отозвалась, которая постарше. Молодая просто кивнула.

- Теперь у нас полный комплект, можно располагаться. Убирайте свои сумки, а мы пока в коридор выйдем.

В это время поезд тронулся, постепенно набрал скорость и, оставив по правую руку Веселый Поселок, вырвался на оперативный простор. Далее события развивались под стук вагонных колес.

Через пару минут, когда сумки были спрятаны, а домашние тапки оказались на ногах, дамы вернулись.

- Ну, давайте знакомиться,- сказала пожилая. – Меня зовут Анна Ивановна,
я - в Воркуту, домой возвращаюсь. А это – Сашенька, на родину - в Ухту едет погостить. Как вас зовут, молодые люди?

Высокого звали Гошей, коротко стриженого – Толик. Направлялись они в командировку, в Печору, недельки на две – на три.

- Толя, Гоша, - решила закончить деловую часть Анна Ивановна. – Не возражаете, если мы с Сашенькой на нижних местах устроимся? Вы же, таки, мужчины.

Сколько бедных мужчин, боящихся высоты, подверженных морской болезни попадались на эту удочку, а потом появлялись в лоне семьи или на работе в полностью разобранном состоянии, так и не сомкнув глаз по ночам, вызывая подозрения у супруги или начальства.

- Конечно, Анна Ивановна, - за обоих ответил Анатолий, тряся головой от избытка чувств. – Я так вообще люблю на верхней полке спать.

Недовольное лицо длинноволосого Гоши говорило о прямо противоположном. Хотя, тут можно было и ошибиться, т.к. его отвисшая губа по любому поводу демонстрировала отсутствие оптимизма.

Передел собственности благополучно завершился, и мужчины двинули в тамбур, перекурить и осмотреться.

Знала бы Анна Ивановна, чем обернется ее предложение.

Теперь, пожалуй, настало время сказать несколько слов о наших женщинах.
Сашенька, незамужняя девушка 24 лет отроду, с натуральным румянцем во всю щеку, ехала в отпуск к родителям. После окончания Технологического института, она год отработала в крупной оптовой фирме, занимающейся  сбытом элитного алкоголя.
Родители-нефтяники души не чаяли в единственной дочке и купили ей однокомнатную квартиру в Купчино. Ежемесячные переводы и собственная зарплата позволяли ей ни в чем себе не отказывать. А уж на одежду денег она никогда не жалела. Белоснежный свитер с высоким воротом и “правильные” джинсы подчеркивали стройную фигурку, но смотрелись немного странно среди потертого дерматина, пыльных матрасов и несвежих занавесок.  В сумочке у Сашеньки лежал томик Пикуля, и она с нетерпением ждала, когда попутчики разойдутся по своим полкам и можно будет, наконец, почитать. Свою соседку, в связи с этим, она про себя называла Анной Иоанновной.
Мужчины - попутчики ей почему-то сразу не понравились. Гошу, за брезгливое выражение лица, она назвала -  Кислый, а второго пока оставила без прозвища. Поживем-увидим.

Анне Ивановне Сашенька очень приглянулась. Невысокая, ладная она чем-то напоминала ее в молодости. А еще у Сашеньки были длинные светло-русые волосы, пушистые и очень красивые. Эх, отбросить бы лет тридцать да килограмм двадцать и с парнями молодыми погулять. Несмотря на возраст, Ивановна дала бы фору большинству своих ровесниц из того же Питера.  Лицо у нее было круглое, свежее, практически без морщин, только в уголках рта, да вокруг глаз. Их еще гусиными лапками называют. Такая, знаете ли, добрая бабушка из сказки. Любила Анна Ивановна в баньке попариться, а после баньки пивком разговеться. Если это и можно назвать недостатком, то был он единственным.

В час дня разнесли обеды: пакеты с сухим пайком и горячее мясо с гарниром. Обедали по очереди. Сначала на маленьком столе провиант разложили женщины. Беззаботно чирикая, они отложили пакеты в сторону и занялись горячим. Жесткий антрекот и пластмассовые ножи – вещи несовместимые, а потому прием пищи проходил довольно медленно. Плюс ко всему, в жизни оказалось столько проблем, которые нужно обсудить.

Через двадцать минут, не выдержав мук голода, первым сдался Толик. Даже не сам Толик, а его пустой желудок. В крохотной паузе между репликами раздалось недоброе  урчание.

- Сейчас, сейчас, мальчики, - спохватилась Анна Иоанновна.

Женщины собрали мусор в пакет и решили прогуляться по коридору.

Коллеги быстро соскочили с полок и заняли места за столом. Содержимое пакетов было высыпано на поцарапанную столешницу, и трапеза началась. Гоша решил побаловать себя супчиком. Содержимое пластиковой баночки он залил водой из казенного титана, добавил, согласно инструкции, ингредиенты, а потом водрузил на место крышку. В банке что-то забулькало. Мужчины опасливо отодвинулись и стали с интересом смотреть на банку. Шла серьезная химическая реакция, сопровождаемая обильным выделением тепла и газов. Банка вдруг раздулась, заплясала на столе, потом стенки ее втянулись: она совершила последний вдох и устало затихла. Выждав минутку для верности, Гоша открыл крышку. Запахло пластмассой и какой-то органикой. Поверх жидкость образовалась неподвижная пленка, в которой застыло что-то зеленое, символизирующее укроп с петрушкой.

- То, что надо, - удовлетворенно сказал кулинар, - и полез в пакет за ложкой.

Ложки естественно не оказалось, и он вынужден был достать из сумки старый, армейский еще черпачок. На потемневшем от времени металле имелась гравировка с вензелями:  “Ищи мясо, сука”. Задача, к слову, так и осталась невыполненной.

Где-то под вечер за окнами потянулись нескончаемые заводские корпуса. Поезд прибывал в Череповец. Стоянка ожидалась длительная, и на верхних полках  зашевелились.

- Мальчики, выходить будете? – спросила Анна Ивановна. – Может быть, пива купите, я бы так с удовольствием выпила. Купите нам с Сашенькой две бутылочки, да орешков каких-нибудь.

- Анна Ивановна, мне не надо. Не люблю я пива. В прошлом году каким-то чешским меня угостили. С тех пор и не пробовала.

- Давай, Сашенька, немножко за компанию. Мальчики нам хорошего купят. Посидим, поговорим, а то что-то тихо у нас.

Зачем, Анна Ивановна? Сашенька читала бы Пикуля, давший обет воздержания Гоша, отсыпался, а Толик отгадывал кроссворд в газете “Гудок”.

Предложение Ивановны вызвало одобрение на верхних полках. Кислый  “освежил” носками воздух и спустился вниз. Получив немного денежных знаков на покупку пива, Гоша отправился на вокзальную площадь. Отсутствовал он долго и пришел перед самым отправлением. Запах пивного свежачка почувствовали даже в соседних купе.

- Раз такое дело, воздержание можно отложить на денек. Уж больно компания хороша.

Через минуту на столе стояли две стеклянные бутылки чешского пива, несколько пакетов с фисташками и вяленой рыбой, завершал натюрморт двухлитровый пластиковый жбан с надписью: “Крепкое”. Толик откуда-то извлек стопку одноразовых стаканов, открыл бутылки и пакеты со снедью. Умерщвленный и приготовленный во Вьетнаме “Желтый полосатик” забил все “ароматы” присутствующие в помещение. Сашенька поморщилась – одежда пропахнет.

- Д-давайте за знакомство,- взял дело в свои руки Кислый.

Все, кроме Сашеньки, с удовольствием опустошили свои стаканы. Она чуть отпила и принялась за фисташки.

- А вы, ребятки, чем занимаетесь?

- Системы безопасности монтируем, а потом обслуживаем. Полная сумка видеокамер и датчиков, - Толик кивнул на полку, где в компании матрасов находился толстобокий баул.
- Наш объект за Печорой находится. Приедем, созвонимся, а потом транспорт подошлют.

- Тяжело, наверное, в командировках, - поддерживала беседу Анна Ивановна. – В сухомятку, поди, питаетесь, чай да газировка.

- По-разному бывает. На этой “точке” столовой точно не будет. Давайте еще орешков, но не в сухомятку, - включился в разговор Гоша.

Выпили по второй. Мужчины - залпом, чтобы приблизить то кратковременное состояние,  когда появляется необыкновенная легкость, и отступают проблемы. Потом они рвали в клочья бедного полосатика и причмокивали от удовольствия. Толик был похож на лысого стервятника, потрошащего добычу.

На это Сашенька смотреть не могла и закрыла на несколько секунд глаза.
Внезапно, как под микроскопом, возникла многократно увеличенная капелька крови. Мирные и такие беззащитные кровяные тельца были атакованы коричневой вонючей жижей. Бурые кляксы окружали маленькие красные пятнышки, тащили их в разные стороны, те лопались и распадались на молекулы. Жижа была ненасытна, красный цвет на глазах менялся на коричневый. Смертельная битва сопровождалась жадным чавканьем.

Сашенька открыла глаза. Желтый полосатик был практически уничтожен.

Выпитое пробудило в