мужчины последовали за ней. Что было дальше, Галя помнила плохо. Перед ее глазами просто мелькали какие-то люди, ее тормошили, а у нее очень болела голова. Потом ее посадили в машину и увезли в больницу. Из приемного покоя, как только она осталась одна, Галя убежала. Она пробралась в детское отделение, юркнула в свою палату и забралась под одеяло. На данный момент ее беспокоило, что об ее отлучке не узнала тетя Зина.
Зинаида Васильевна посмотрела на часы и засобиралась домой. Она зашла к медсестре, чтобы предупредить ее о своем уходе.
- Послушай, Зинаида Васильевна, я сегодня выдала одежду Гале, она говорит, что ты разрешила ей гулять в саду.
- Да? – удивилась Зинаида Васильевна, - она ко мне даже не подходила с такой просьбой. Но, знаешь, если ее потянуло на подвиги, значит, действительно дело на поправку идет. Сейчас зайду к ней, проверю, как она. Надо будет ее завтра перевести в общую палату, а то ей скучновато одной лежать. Переведем ее в четвертую, там как раз ее одноклассница лежит, Тося Тарасенкова.
Зинаида Васильевна улыбнулась и пошла к Гале в палату. Увидев девочку, доктор на секунду растерялась. Лицо Гали было одного цвета с наволочкой, глаза закрыты.
- Галя, что случилось? – бросилась к ней Зинаида Васильевна.
Девочка открыла глаза и страдальчески посмотрела на доктора.
- Тетя Зина, я угорела, - тихо проговорила она и по ее лицу потекли слезы.
Зинаида Васильевна поняла, что сегодня она попадет домой еще не скоро. Галя слышала, как к ней хотел прорваться какой-то мужчина, но Зинаида Васильевна его не пустила, сказав, что утро вечера мудрее. Завтра девочка придет в себя и ответит на все его вопросы. Потом постучали в окно, и Галя увидела Василису. Но влезть в окно подруга не успела, была поймана и получила от матери ощутимый шлепок по мягкому месту.
Утро следующего дня выдалось ясным, но ветреным. Галю разбудил солнечный зайчик, который прыгал по ее лицу. Открыв глаза, она увидела за окном Василису. Подруга подавала ей какие-то знаки. Пришлось встать и подойти к окну. Василиса приложила тетрадный листок в клеточку к окну, где крупно было написано: «Меня расспрашивали о случившемся. Я сказала, что мы относили открытки Ульяне, которые взяли, чтобы написать письмо родителям погибшего солдата. На открытках была нарисована природа, какая – не помню. Открытки остались у тебя. Куда ты их дела, я не знаю. Про клад ничего не говорила. Про того мужика, который вышел от Ульяны, сказала, что его не знаю, и рассмотреть не успела».
Галя прочитала и кивнула головой в знак того, что она все поняла. Василиса исчезла. Едва Галя легла в кровать, как в палату вошла Зинаида Васильевна. Галя виновато посмотрела на нее. Доктор улыбнулась.
- Только не говори мне, что ты раскаиваешься в своей самоволке, я тебе все равно не поверю. Как ты себя чувствуешь, горе мое?
- Хорошо, - тихо ответила Галя.
- У тебя всегда хорошо. Хотела выписать тебя, но теперь придется на несколько дней задержаться.
- Почему? Я уже хорошо себя чувствую! Тетя Зина, вы же знаете, что я угораю быстро. У меня это не в первый раз.
- Все, Галя. Перестань канючить, – повысила голос Зинаида Васильевна. – Можешь считать это расплатой за вчерашнюю отлучку. Если бы вы не спасли бабу Улю, я наказала бы тебя более строго. Так что лежи и набирайся сил для новых подвигов.
Зинаида Васильевна усмехнулась и вышла из палаты. И сразу же в палату зашел мужчина, которого Галя не знала, но видела его на катере вместе с дядей Володей.
- Здравствуй, Галя. Меня зовут Максим Николаевич. Я работаю в …
- Я знаю, вы тайно приехали с дядей Володей. Скажите, а кого вы ловите? – перебила она его.
- Галя, давай я буду тебе задавать вопросы, а ты на них отвечать.
- Так я и так знаю, о чем вы меня спрашивать будете. Могу и без ваших вопросов все рассказать, – и Галя пересказала все, что было написано на листке Василисы.
- И куда же делись открытки? – спросил Максим Николаевич.
- Сгорели, – вдруг выпалила Галя и даже сама испугалась своих слов.
- Как сгорели? – растерялся мужчина.
- Синим пламенем! Я даже глазом не успела моргнуть, а от них осталась только кучка пепла. В печке бабы Ули сгорели. Они у меня нечаянно туда упали, - Галя смотрела на мужчину такими ясными честными глазами, что тот только вздохнул. Обладательница таких глаз, по его мнению, врать не могла.
- Почему вы решили проникнуть в дом, если он был закрыт? – задал следующий вопрос Максим Николаевич.
- Потому что из дома вышел незнакомый нам мужчина, не Загорулько, другой. Он закрыл дверь на замок, а ключ к себе в карман положил. А баба Уля никогда дом не закрывала на замок. Она палочку воткнет и сразу видно, что ее дома нет. А на замок закрывает, только если надолго и далеко куда-то уезжает. Но ключ все равно с собой не берет, потому что боится его потерять. Она его за шифер кладет.
- А что было бы, если бы тебя поймали в чужом доме? – спросил Максим Николаевич.
- Но так ведь не поймали же! Я бы под кровать спряталась, а потом незаметно убежала бы. Василиса мужчину не видела. Она трусиха, и поэтому как только он вышел из дома, закрыла глаза и тряслась все время. Я даже думала, что он услышит стук ее зубов. Так что про него вы у нее не спрашивайте, бесполезно.
- Ты еще про Загорулько говорила, - напомнил ей Максим Николаевич.
- Так он же квартировал у бабушки Ульяны! Вот он как раз и мог выходить из ее дома, но это был не он. Он раньше семи часов не появлялся никогда.
- Откуда знаешь? Ведь из твоего дома дом бабы Ули не виден.
Галя смутилась.
- Да так, он же работает на стройке, пока доберется… - пробормотала она.
Потом Максим Николаевич интересовался, что было изображено на открытках. Разумеется, Галя сказала только то, что и Василиса.
