- Непобедимая… Великая… Да ходил под неё, как под стожок в поле!..
- А ты ничё, умеешь! – одобрительно отзывается дежурная, застёгивая кофту и поправляя причёску. – А поначалу всё: давно это было… уж и не знаю, как начать… а вдруг, кто услышит…
Вовсе дежурная оказалась не старой; лет около сорока; просто жизнь и окружающее её сообщество внесли соответствующие коррективы, изменив жизненную парадигму… и, соответственно, внешний вид…
Лицо Николая горит; пунцовеют уши; волосы, коротко остриженные, от стыда завиваются в букле. Слов нет…
- Особо не кори себя, - успокаивает дежурная. – Сегодня ты, завтра – другой! Круговорот тел в постели… не где захотели, а где пригрели…
Николай отхлёбывает водку из горла; заходится в кашле. Дежурная бережно хлопает по спине:
- Ты чё так расчувствовался? Али впервой?
Николай кашляет и кивает головой.
- Ой, да?! – удивляется не деланно дежурная и добавляет с сочувствием. – С бабой?
- Не, вот так, в таких условиях…
Дежурная, легонько постукивая по спине, продолжает:
- Ничё, привыкай, болезный… вас, мужуков, мало осталось; нас, бабья, - много… Знаешь, как в том анекдоте…
- В каком? – с трудом усмиряет кашель Николай.
- Всё в том же, - всхохотнула игриво дежурная, кокетливо повернулась спиной, одевая теплые трико. – Лучше б ты три члена имел…
Купейный диванчик узок и мало комфортабелен. Даже во сне пытаюсь найти удобное положение. Удаётся с трудом и не сразу.
Вязкая весенняя снежная мокрота леденит горло: ни вдохнуть полной грудью, ни выдохнуть: острые иглы пронзили горло и вытягивают тепло… выкачивают жизнь…
- И ты хочешь сказать, - покачиваясь с пятки на носок, допрашивает майор смерша щупленького мужичка, - ты не оказывал помощи оккупантам, в тот момент, когда вся страна вела с неприятелем тяжелую битву?
- Дык, детишек-то как-то кормить надыть было… - оправдывается мужичок.
- Молчать, дрянь! – майор с размаху бьёт рукоятью пистолета мужичка по лицу, тот беззвучно падает.
- Не перестараться бы, товарищ майор! – осторожно, услужливо, лакейским дрожащим голоском говорит рядовой и предлагает: - Плеснуть водицей?
- Щас плесну! – майор расстегивает ширинку и мочится на лицо мужичку. – У-у-у, - кряхтит довольно майор, - мне медичка порекомендовала больше пить (выпивает махом стакан спирта с водой) и чаще мочиться (довольно стряхивает капли): камни в почках. – Ни к кому, не обращаясь, поясняет майор. – Хороша свежа водица, прихвостень вражий? - наклоняясь, пытает мужичка.
- Э-кх, э-кх… барин!.. не бей, не бей!.. пощади, барин!.. – хрипит мужичок, пытаясь слабо защититься руками, изо рта по небритому подбородку густыми струйками льёт кровь. – Барин! деток… деток… кормить надыть было-то… Барин!..
- Ба-а-арин!!! – мечтательно протягивает майор и, опомнившись вдруг и, чего-то испугавшись, наотмашь бьёт ногами мужичка, зло, остервенело: - Надыть!.. Надыть!.. Надыть!.. – повторяя, как заведённый, одно и тоже.
Майор устало вытирает рукавом гимнастёрки испарину со лба:
- Значит, говоришь, деток кормить надыть?
Мужичок кашляет, на губах пузырится кровавая пена:
- Деток, барин… малых кормить…
Майор, спокойно и отстранённо глядя в окно, выпускает в мужичка полный барабан револьвера.
В этой поездке спится как-то с трудом. В купе один; соседи вышли на предыдущей станции и до конца поездки куковать одному; казалось бы, спи, себе, да спи… Ан, нет же!..
Вытираю лицо рукой… Рука мокра… Не от пота… Ладонь подозрительно темнеет в вязком сумраке приближающегося утра.
Вагон внезапно встряхнуло; непонятная вибрация прошла через весь состав; поезд остановился.
- Что?
- Что, чёрт возьми, случилось?
- Почему встали?
- Где начальник состава?
- Что за хрень происходит?..
Ярко озаряя предутреннюю темноту, подсвеченную светом луны и восходящего солнца, тревожно прогремели далёкие разрывы, проверяя на прочность психику.
Редкие снаряды рвутся вблизи. Суматошно меж разрывов мечутся люди и животные; слышны команды, их никто не слышит; разрывы приближаются; падают замертво солдаты, сражённые осколками…
На крыльцо выбегает майор смерша, босой, в галифе и нательной рубахе. В правой руке сапоги, в левой руке зажат револьвер. Бешено вращает глазами, задыхается от гнева и бессилия; разрывы раздаются вокруг, всё больше погибших и раненных; в остервенении майор стреляет в воздух…
Майор сгибается пополам, на брюхе рубашка окрашивается в красный цвет; он удивлённо смотрит на вываливающиеся внутренности; пытается руками запихнуть их назад, кишки заманчиво пахнут смертью, и не спешат повиноваться бывшему хозяину…
Майор падает на колени, шепчет что-то и заваливается направо…
- Дорогие товарищи! В едином порыве, вместе со всей страной, дадим пятилетку за три года! Перевыполним план на …дцать процентов! Ура – дорогие товарищи!
Летят перелётные птицы,
Никита, за ним Микоян.
На Кубу везём мы пшеницу,
А с Кубы везём обезьян.
- Ты лей, лей, Никитка, и держи язык-то за зубьями. Неровен час, и их лишишься и жало подрежут.
- Я чё, я ничё!
- После скулить будешь. Ну, выпьем! За взаимопонимание, за сложение и вычитание! За деток – ты, что ж не пьёшь, Никитка? – за деток: и моих, и твоих, чтоб росли не безотцовщиной…
- Горька, зараза!
- Не горше смерти!
- И куда ж ты, милый, направляешься? – отхлебнула с блюдца чай дежурная, отставив в сторону мизинчик.
- Куда рельсы проложены, - отвечает Николай, разморенный водкой и близостью с дежурной.
- Туманно говоришь все, - снова отхлебнула с блюдца дежурная, откусила от сахарка кусочек, захрустела. – Объясняю: рельсы они повсюду и нигде. А промеж ними направления; ужо их-то и не счесть…
- По направлениям и …ик! – проклятая водка!- …ик! …направляюсь. – Водка согрела тело, вылечила душу, заинтриговала разум, сделала ручным и податливым дух Николая.
- У нас точно… направлений… - дежурная сделала круг рукой, - пруд пруди… и рыбу уди…
- Я не рыбак…
- Так, и-и-и я, это, не морячка, - и снова затряслась от смеха.
- Вы, должно быть, помните моего отца… майора смерша… Он погиб… в самом конце… - раздаются всхлипывания и сморкания носом.
- Не плачь, детка, - успокаивает тихий голос. – Погиб, как герой… …ину защищая… …еройски…
- Не прошло и года, как единым порывом… весь народ под руководством… вышел на… …енные …оказатели… …ра - …огие …арищи…
- Ну, я пойду! – уходить Николаю из каморки дежурной, страсть, как не хочется. Сомлел от тепла. – За хлеб-соль… значит!.. поминайте лихом…
- Задержался бы… - грустно, заворачиваясь в сон, лопочет дежурная. – Серо ещё… не рассвело… - зевает протяжно, - …пути … дать…
Очнулся Николай от лёгких толчков в плечо. Проводница шепчет:
- Мужчина! Вы интересовались: станция Безымянная… Хотели,да, выйти…
- Спасибо, - бормочет Николай, натягивает на голову одеяло, - передумал. Еду до конца, до N-ска…
Уснув в снегах, сопят болота;
От четверга до четверга
Им снятся чистая суббота,
Поленья, печка, кочерга.
В сии не кажет носа леший
Места… Уехал по депеше…
23 января 2012 г.
