подумал, что отказавшись от пули, Климов обрек бы себя на страшную муку. Он знал только одно: Они, все шестеро, заключили договор и каждый, нарушивший его, оказывался предателем в его глазах, подло предавшим память уже ушедших из жизни моряков. – Климов?! Ты?! … Ты?! – прохрипел он сдавленно. - Как ты….?! - Прости Алеша, торопливо зашептал штурман. – Понимаешь . не могу я так . Хотя бы раз затянуться. Понимаешь? Один раз, перед смертью. Одну затяжку. И все. – Валяй,! - выдохнул капитан, ощущая великое облегчение. – Валяй Климов! Затягивайся! Раз! Два! Три! Десять раз! Кури, сколько хочешь. Этот воздух уже никому не нужен! Валяй и прости. Не то я о тебе подумал.
. –Спасибо, тебе Алеша! Спасибо тебе! Сейчас я. Быстро! Не задержу. Полой своего кителя накрыл его Лежнев, укрывая от бьющих сверху ледяных струй. Всего две затяжки. Глубокие. До боли. До хрипоты в легких. И тлеющая алым огоньком трубка
а уже в руках капитана. Дымящаяся трубка и влажный конец шнура. – Все . Прощай Алеша. Прощай. Климов. И царство тебе небесное…. - Он остался один. Они ушли. А может, нет? Может они ждут его в этом, не доступном для него, живого еще, мире Должны ждать! Они обязательно дождутся его, своего капитана. Торопясь, он сунул в рот теплый, пахнущий кислым пороховым дымом ствол пистолета. На короткий миг мелькнуло в глазах алое пламя.
Не скажет ни камень, ни крест где легли
Во славу вы русского флага. Лишь волны морские….
Лишь волны морские пропоют вам вечную славу в веках.
ВЛАДИМИР КОШЕЛЕВ-НОВИЦКИЙ
.
