Музыка: Gregorian - "The Quiet Self"
Часть шестая
– Случайно, никто не знает, почему у него мокрые волосы? – задал вопрос врач.
Друзья, стоявшие вокруг тела их товарища, подавленно молчали.
Врач присел над лежащим на полу мужчиной, поднял его веки и посмотрел на глаза: зрачки были расширены и слабо реагировали на свет. Доктор достал из маленького саквояжа нашатырный спирт и поднес к носу потерявшего сознание человека. Александр глубоко вздохнул.
– Я привел его в чувство, но требуется в срочная госпитализация!
– Да, конечно… – тут Лера обратила внимание на уголок красного платка, выглядывавшего из кармана Сашиных джинсов. Она наклонилась и достала его.
– Мне может кто-нибудь объяснить, что произошло? – Роман растеряно теребил волосы руками, глядя на санитаров с носилками, которые уносили Александра.
– Охранники клуба обнаружили его здесь, лежащим без движения… – Лера достала сигарету, но увидав платок, который она держала в руке, на мгновение задумалась. – Пришла на наше место… – она нервно затянулась, – Сашки там не оказалось… Спустилась вниз и случайно наткнулась на него, сидящим за барной стойкой…
Девушка нервно сбила пепел на пол:
– Вел он себя довольно странно… Разговаривал сам с собой… Подумала, что выпил лишнего… Я его позвала, он встал и хотел меня представить кому-то… Потом вскочил на стул и, по всей видимости, увидав нужного ему человека, убежал…
Девушка опять посмотрела на платок:
– Ребята, извините, я отойду, мне нужно сделать один срочный звонок!
***
За столом сидели двое мужчин: они тихо о чем-то разговаривали. Это были бизнес - партнеры Данилина: Величко и Селезнев.
– Наш «Пушкин» совсем плох… Вчера поздно ночью позвонила эта дрянь – Лера! Сообщила, что у парня совсем крыша поехала… Они что-то там отмечали в каком-то клубе… Она пошла танцевать, а потом Данилина обнаружила сидящим у барной стойки… Говорит, что сидел в полном одиночестве и разговаривал сам с собой… Потом сорвался и куда-то убежал… Охрана его нашла в каких-то складских помещениях, лежащим без сознания… Поскорей бы… – Величко Геннадий Васильевич не договорил, налил из бутылки Jack Daniels в широкий стакан и немного отпил из него.
Николай Иванович Селезнев в это время что-то жевал, поэтому только покачал головой. Вытерев рот салфеткой, проронил:
– Ты уверен в людях?
Величко сделал очередной глоток крепкого напитка. Затем, немного подумав, произнес:
– Эта падаль вчера намекнула мне, что мол, за риск, не мешало бы доплатить ей… Решила шантажировать меня, Коля, представляешь? Она не понимает, что у Данилина начался уже необратимый процесс… Еще какая-то там неделя, от силы две, и ему каюк! На одного придурка станет больше в психбольнице! Я ей пообещал на днях «доплату»… Как говориться: «Мавр сделал дело, мавр может уходить!»
Селезнев закурил и, обведя полупустой зал ресторана, обратился к своему собеседнику:
– А чем его хоть поят?
Величко в это время чистил ножом яблоко. Затем аккуратно отправив маленький кусочек в рот, произнес:
– Какой-то гадостью… Берут у дикого племени из Южной Америки… Они хоть и ходят голяком, но в этом деле толк знают! Так сказать, «натуральный продукт!» Хорош тем, что невозможно обнаружить его в крови… Живет себе человек, живет… Потом, бац, и вдруг, сходит с ума!
– Гена, как думаешь, с Гроссманом проблем не будет? – Селезнев вопросительно посмотрел на Величко.
– Думаю, что нет! Если его хорошенько припугнуть… Например, вспомнить о его семье, то он сразу лапки вверх подымет… Меня больше волнует Старостина… Эта может упереться… Она всю жизнь тайно была влюблена в Данилина-старшего… К Александру как к своему сыну, относиться… Но ты же знаешь, что безвыходных ситуаций не бывает! ¬ и Геннадий Васильевич нехорошо улыбнулся. – Да не переживай, ты… С Данилиным-старшим, ведь обошлось – тишь да гладь до сих пор!
Николай Иванович задумчиво кивнул в знак согласия:
– Да… Тишь да гладь…
***
Я шел по тротуару, решил немного развеяться. После недели, проведенной в клинике, хотелось немного пройтись.
– Странно, что Лера не отвечает на мои звонки… Ездил к ней домой, расспросил соседей. Те видели ее с дорожной сумкой… Странно… Обычно, она меня всегда предупреждала о своем отъезде…
Смутная тревога не покидала меня. Я вспомнил о Лене. Она предупредила о грозящей мне опасности. «Где же ты, мое «шестое чувство»? Где, ты?»
Оглянулся на охранников, которые плелись в десятке метров за моей спиной: они меня не оставляли без присмотра ни на минуту после случая, происшедшего в ночном клубе. Моя рука нащупала в кармане телефон:
– Пожалуй, пришло время звонить! Мне была необходима помощь!
Достал мобильник и набрал номер, который когда-то давно дал мне отец. Вызов пошел, но трубку никто не снимал. Затем пошли короткие гудки. Я еще несколько раз набирал, но номер был постоянно занят. Я разочарованно положил в карман сотовый и побрел дальше. До этого ярко светившее солнце, померкло. Поднявшийся ветер погнал по улице обрывки бумаги и какие-то обвертки. Прямо по тротуару, навстречу мне, катился перекати-поле. Я с удивлением смотрел на приближающееся пустынное растение, пока «шар» не уткнулся прямо в мои ноги. Я нагнулся и поднял его…
Это было последнее, что я отчетливо запомнил.
***
«Шаг за шагом… Что было, то прошло… Сны разбиты на мелкие осколки, осталась только паутина теней… Все в огне… Слова, не долетая до земли, превращаются в пепел… Чем ближе к краю, тем быстрее тает ночь… На душе – пустота… Часто оглядываюсь, но моих следов почему-то нет… Господи, как же я устал! Мучает жажда… Можно ли напиться лунным светом?»
На секунду я пришел в себя и увидел склоненное надо мной лицо человека, у которого были очки в толстой «роговой» оправе. Он что-то говорил мне, при этом улыбаясь.
– Я уже где-то его видел…
В руке очкарик держал шприц.
Тут до меня, наконец, дошли его слова:
– Это последний «поцелуй» в вену! Тебе скоро станет легче! Поверь мне!
Укола я совсем не почувствовал. Единственное… Это свет! Он стал постепенно меркнуть вокруг меня…
– Ну, где же ты, мое «шестое чувство»? Где же? Помоги мне!
И тут, в наступившей темноте, я увидел тонкую светящуюся линию! Я встал и, пошатываясь от слабости, побрел в ее сторону.
/Продолжение следует/
