сияние. Обретя собственную волю, непокорные руки жадно скользнули вниз. И Лене мерещилось, что по рукам её течёт свет. В ответ на её прикосновения тело Адама вспыхнуло ответным огнем.
Одежда расстегивалась, разъезжалась, растворялась сама собой, будто бы атомы, из которых состояли нити, распадались на заряды и воссоединялись с туманом.
Каждая пора Лениного тела впитывала в себя холод, влагу и жар, исходящие от Адама. В это мгновение желание, испытываемое ей, было мучительно острым. Потребность в нем превышало все: голод, жажду, инстинкт дыхания. Страсть заслонила весь мир. Он, мир, пропал, растворялся вместе с одеждой.
Лишь на краткое мгновение Лена ощутила недобрую боль утраты девственности. Его, - ледяного и бесчувственного, недоброго, несуществующего, она, Лена приняла не столько телом, сколько душой.
«Силой крови я привязываю тебя к себе.
Силой боли я привязываю тебя к себе.
Силой жизни, что в вечном споре со смертью не может одержать победы,
Но и не терпит поражения, -
Я привязываю тебя к себе.
Силою света, что, не отчаиваясь, пробивает дорогу сквозь тяжелые пласты тьмы
Я привязываю тебя к себе.
Силой веры, что существует благодаря людскому сердцу,
Я привязываю тебя к себе.
Силою надежды, которая живет даже тогда, когда её носитель умирает
Я привязываю тебя к себе.
Силою Любви, всепрощающей и всемогущей,
Силой Любви, что, как солнце землю, согревает душу,
Силой Любви, дающей смысл жизни, несущей в себе все блага мира,
Силой Любви, позволяющей постигнуть Бога, -
Я привязываю Тебя к себе».
Лена чисто по-женски, плотски ощущала его суть и собственное естество, напоминающие меч и ножны, высекающие искры.
Задохнувшаяся, отрекшаяся, сломленная бурей чувств, она слышала прекраснейшую музыку, перезвон тонких металлов, мелодичные переливы смеха, шелест листвы, отдаленный рокот моря. Словно бы душа пыталась вырваться из тела, ставшего тесным, не воспаряла, а погружалась на дно. И то, что не давало душе покинуть тело, удерживало, доставляло невообразимую негу.
Радость…
Блаженство …
Наслаждение…
Поднимало выше и …выше!
Заполняло больше …и …больше!!
Становилось крепче и …крепче!
..тверже и …тверже!!
Причиняло боль, которая больше болью не была.
Потому что приносила облегчение, повергая во тьму, полную разбитых надежд, обернувшихся блестками звезд.
Боль распаляла, распинала, терзала и била, топила, торопя опуститься на самое дно.
Лена не хотела ничего знать, кроме губ Адама на своих губах, рук его на своих руках. Душа достигла места, откуда поднималась темная вода. И вместо мрака и смрада, увидела скрытые от живых глубины космоса. Там проносились ядра-солнца и электроны-планеты. Там зарождалось и заканчивалось существование материи, переходящей из одной формы в другую.
Поток энергии пролился по позвоночнику, обжигая и согревая. Ледяное пространство наполнилось ветром. Ветер бил в лицо, разбрасывая светлые волосы по сторонам.
Широко распахнув глаза, Лена смотрела как свет, который каждый из них источал поодиночке, объединился и мерцал теперь не белым и не алым, а ярко-голубым, окружая их обоих, как раковина жемчужину.
А затем свет погас. Осталась только темнота. Снова стало тихо. И в тишине было различимо только напряженно дыхание.
- Адам? – встревожено позвала Лена.
Он стоял, белый, холодный и страшный. Звериные глаза исподлобья воззрились на девушку, буквально въедаясь ей в лицо, словно кислота. Лицо призрачного любовника подействовала на Лену, как вид змеи на зайца. Неожиданно запрокинув голову по-волчьи, назад, призрак завыл. Вой сменился демоническим хохотом. Оглушительные звуки терзали и слух, и душу.
Лена попятилась, приходя в ужас от всего, что произошло здесь.
- Этого не было. Всего этого не могло быть на самом деле!
- Не было? Посмотри на меня, - шептал призрак во мраке вкрадчивым голосом научившегося говорить леопарда.
Он то исчезал, то появлялся, резко перемещаясь из стороны в сторону, словно и вправду был хищным неведомым зверем. Медленно, на четвереньках, но при этом каким-то чудом сохраняя устрашающую грациозность:
- Лена, посмотри на меня. Иди ко мне…
- Почему ты так поступаешь со мной?- Замерзающие губы, потерявшие чувствительность, плохо слушались и слова с трудом проговаривались. Приходилось прилагать усилия, чтобы выговаривать слова. - Я не могу … - пыталась она говорить, но голос не слушаясь, срывался, затихал. Падал вниз с белым потоком снежинок: - Я не хочу умирать!!! Я не готова. Не сейчас…. Не теперь... Пожалуйста!
Руки Адама подхватили её, отрывая от земли. В следующее мгновение девушка почувствовала, что поток живительной, почти горячей воды пролился на них сверху.
- Так теплее? - Мурлыкал призрачный голос у неё над ухом. – Так лучше?
Доверчиво открыв глаза, Лена задохнулась. Не вода лилась на неё сверху. Кровь!
Кровь пропитала собою все. В крови было платье, ноги, руки. Алыми стали волосы. Лена вся была в крови, - словно её освежевали.
- Пусти меня! - истерично билась она в его руках. - Хватит!!! Я больше этого не вынесу! Пожалуйста, прекрати, - рыдала Лена, захлебываясь от ужаса и слез. – Зачем ты это делаешь? Чего ты от меня хочешь?
Туман, опять туман. Зернистый и тяжелый. Когда он рассеялся, Лена обнаружила, что стоит у себя в ванной, опираясь на стену, обложенную черным кафелем, двумя руками, под душем, и отчаянно, истерично рыдает. Вода под большим напором хлестала в лицо, больно ударяя по щекам, рукам, плечам.
Ледяная вода.
Всхлипывая, Лена опустилась на колени, оставляя на кафеле мокрые следы от скрюченных в нервной судороге пальцев, и сжалась в комок, обхватив себя руками за плечи.
Безуспешно пытаясь удержать улетучивающее тепло.
