Специалист

Моя специальность – искатель работы. За два года я поднаторел в этом настолько, что без хвастовства могу считаться знатоком своего дела. Профессионал, не получающий за это ни гроша.
Раздел местной газеты о вакансиях – мой велодром. Разминаюсь, потом набираю больше скорости и, наконец, несусь во весь опор. А, достигнув максимальных оборотов, убираю ноги с педалей. Лечу до полной остановки. Слезаю с седла, перевожу дух и впадаю в дремоту.
Выбор не так уж и велик, и то, что есть, я знаю назубок. В озерце объявлений я плаваю, как рыба. По структуре текста могу сказать, фуфло или нет. Иногда для экспертного заключения требуется пол минуты телефонного разговора.
По правде говоря, все фуфло. Нормальную работу по газете не найдешь. Шанс – один из тысячи. На хорошую работу берут по знакомству, и с нее просто так не уходят. А если знакомств нет, если ты ничего особенного не умеешь, то берешь газету и ищешь наименее худший вариант. Как говорит один мой знакомый, чтоб не очень тошнило.
Сколько я исходил контор! Точно, больше сотни. И везде одна хренотень. В основном, конечно, я останавливаюсь на вакансиях менеджера. Потому что я не руководитель, не бухгалтер, не водитель, не инженер, не строитель-отделочник, не охранник и не грузчик. Во всех этих ипостасях меня трудно представить. Не то, чтобы я какой-то особенный, нет. Но представить все равно сложно.
Итак, менеджер. Ужасное слово, появившееся у нас с приходом капитализма. Загадочное и многогранное. И какое-то пошлое по звучанию. Под вакансией «менеджер» может оказаться все, что угодно. У нас это, чаще всего, тот человек, который должен достать из-под земли клиента и взяв его хоть приступом, хоть измором, впарить какое-нибудь говно. Видит Бог, я старался впаривать!  Включал все свое красноречие историка. Но у меня плохо получалось. Видно, я не создан быть менеджером. У меня на лбу написано: не люблю навязываться. Не люблю влезать в жопу без мыла. Это как-то не по человечески.
Но искать работу все равно надо. И я просматривал другие вакансии. И даже устраивался для эксперимента. И так же благополучно сваливал оттуда. Когда через полгода, когда в конце первого рабочего дня. В зависимости от наступления тошноты.
Чем больше я искал, тем больше разочаровывался в себе и в людях и в устройстве этого мира. Оказывалось, что вокруг меня одна суета, бессмыслица и рвачество, а я не вписываюсь в эти рамки. Мне лень заниматься столь никчемными делами: договора, поставки, расширение ассортимента и т.д., и т.п. Больше всего меня добивает, что играюсь в работу один я. А люди вокруг считают, что занимаются самым важным на свете делом, что мир крутится вокруг них. Да, побольше отхватить, кого-то объегорить, заткнуть совесть кляпом из банкнот и бульдозером переть к сомнительному успеху – это очень важно. Хотят въехать в рай на своей большой штуковине. Не удивительно, что мозг превратился в калькулятор, а душа легко умещается в мизинце правой ноги. Поэтому, я специалист не в работе, а в ее поиске.
Утро. Прекрасное утро! Выкатываюсь на залитую солнцем улицу. В кармане пара, тройка адресов. Тает снег, бежит нескончаемый поток машин. Черствыми буханками ползут троллейбусы. Как ножик прорезаю плотную толпу. Откуда утром столько народу? Разновозрастный люд куда-то деловито спешит. От стариков до молодежи, все торопятся или не очень к своей цели. Или никто не работает в этом тухлом городе, или я не знаю что. На углу восточный человек торгует своей гадостью. Показывая на полные мешки, твердит через равные паузы: «Орешки кончаются! Орешки кончаются!». Это у него такой коммерческий трюк, наверное. Мысленно посылаю ему воздушный поцелуй и отправляю ко всем чертям. Просто так, от избытка чувств.
Вынимаю адресок. Ага, кажется, здесь. Захожу, снимаю шапку. Волосы у меня чистые. Борода побрита, пахну парфюмом. Миловидная девушка скучает за компьютером. На ее лице печать великой миссии. «Здравствуйте. Как вас зовут? Сколько вам лет? Где вы учились? А кем работали? А почему не работаете? Ах, как здорово! Вы нам подходите! У вас все получится! Вот наш прайс. Две тысячи наименований. Нужны новые клиенты. Наш продукт незаменим. Поле деятельности огромно. Подумайте, посоветуйтесь с родственниками. Завтра в девять приходите в офис».
Отлично, красавица. Ждите меня хоть до страшного суда. Ваш принц потерял белого коня. В первую же урну я выкидываю говенный прайс. Только бумагу жалко. Сколько ее по всей стране переводят на всякую ерунду, а потом удивляются, куда же леса подевались. Иду дальше, курю. Улыбаюсь. Как же много людей на улицах, точно в праздник. Или все взяли отпуск за свой счет, чтобы подышать весенним воздухом?
А вот и вторая контора. Опять снимаю шапку. Опять скучающая девица. «Вы по поводу работы? Заполните анкету. Заполнили? Так-так, ясно. Мы подумаем и вам позвоним. Когда? Ну, недельки через две. Может, больше. Сколько зарплата? Три месяца по сто долларов, испытательный срок. А потом? Потом этот вопрос начальник решит в индивидуальном порядке».
Все с вами ясно, друзья. Буду ждать звонка, которого не будет. Буду мечтать получать эти сраные сто долларов. Я снова на улице. Какое солнце! Просто великолепное. Есть еще один адресок, но далеко. И, скорее всего, то же самое. Поэтому не поеду. На сегодня хватит. Выбрасываю скомканную бумажку, и она исчезает в канализационном люке.
Новый день для меня начинается именно с этой секунды. Пьянящее ощущение свободы накатывается на меня волнами. И я нежусь в этом ласковом прибое. Мне не нужны ни Лазурный берег, ни Рио, ни прочие пастбища для толстокожих толстосумчатых. Я и так кайфую по высшему разряду. Надо мной нет плана, графиков, уставов и начальства. Разве это не прекрасно?
Единственное недоразумение – нет материальных средств. Заработной платы за честный труд. Но спросите меня, стану ли я запариваться на подобную ерунду? И ответ вы найдете на моей улыбающейся физиономии. Я не подыхаю с голоду – необходимо и достаточно, как говорят любители точных наук.
Итак, я на улице. Можно делать все, что душе угодно: побродить по Центру, разглядывая витрины - магазинов пооткрывали, как грязи, пойти на набережную, встретиться с кем-нибудь из приятелей и выпить по бутылочке пивка, которая может превратиться в несколько литров. Все, что бы я ни делал, будет мне приятно, лишь бы не гнить в конторе. Можно обманывать себя сколько угодно, но поиск работы не означает желание работать. Точнее не работать, а быть рабом. Чтобы какой-то дядя, платя тебе 400-500 баксов в месяц, разъезжал на шикарной машине и отдыхал в Альпах. Чтобы всякие засранцы без стыда и совести грели руки на твоем труде и еще считали себя благодетелями. Может, я слишком гордый. Но я уважаю себя больше, стреляя сигарету, чем когда отишачив 25 рабочих дней получаю «законную» подачку через мистическое окошко бухгалтерии. Чувствуя кожей, что главбух считает тебя полным говном.
Спасибо маме с папой, на некоторое время я избавлен от этого убожества. Они еще кормят свое великовозрастное чадо. Но, и их терпению придет конец. И, если не поможет Господь, я пополню стадо тупо пасущихся овец, которых безжалостно стригут за возможность пощипать чахлую травку. А пока я свободен и с чистым сердцем ищу работу.
Под курткой и свитером у меня майка с портретом Че. Символ свободы. Моей свободы. Я пишу стихи и плюю с облаков на серость и рутину. Каждый день для меня праздник. Неизвестность и неопределенность не страшат меня. Чем неожиданней, тем лучше. А, вдруг, завтра наступит конец света или припрутся инопланетяне, чтобы отодрать землян за их гнусное существование. А, может, я научусь летать или превращать золото в свинец. Бурный поток жизни проносится через меня, несмотря на то, что я нахожусь на задворках Вселенной. Место и время не существенны. Главное – способность восприятия, то есть быть трепещущим листком на ветру, а не сгнившим корнем под землей. Что унесем мы с собой на тот свет, кроме духовного опыта и эмоционального багажа? Даже тело останется здесь. Нет, барыгам и обывателям этого не понять. А, если и поймут, то ничего не изменят. Ни в себе, ни в мире. К черту олухов и нефтяных королей! Я иду, улыбаясь кошкам, деревьям, грязному снегу и хмурым людям. Всему живому и, даже, мертвому. Невзгоды не сломят меня, потому что я знаю: бытие бесконечно. «Жизнь заела» – выражение существ низшего порядка. Дети земли, будьте свободны и счастливы! Только не обосритесь от счастья и свободы, держите свое говно под контролем. Иначе опять засрете мир до самой макушки, так что и не разгрести за тысячу лет. Понятно?
Вечер. Я на главной улице нашего дряхлого города. Областной центр, сердце провинции. Ха-ха. Я немного пьян, немного замерз. Люблю этот город, люблю эту улицу. Конечно, это не Невский, тем более не Бродвей. Фонари горят, и то ладно. Славная улица. Улица горьких разочарований и блистательных побед. Многочасового безделья и суетливой активности. Что мы видели на этой улице, кроме скупающих золото цыган, забулдыг, косо выползающих из закусочной, да бренчащих на гитарах металлистов? Пожалуй, только барыг, менявших валюту у пункта сберкассы. Но мы исходили ее вдоль и поперек в поисках друг друга, в поисках денег, развлечений и, даже, работы. Каждый булыжник мостовой хранит следы наших ног, а некоторые и тепло наших накаченных алкоголем тел, тепло нашей крови, мочи, рвотных масс - всего, что в нас есть, и что выходит в самый неподходящий момент.
Я топаю в сторону дома, здесь мне больше нечего делать. Улица осталась прежней, но мы переросли ее. И, слава Богу. Каждому возрасту свои причуды, каждому началу свой конец. Я рад новым дням и новым делам. Я плыву дальше по реке Жизни.
Может быть, мне уехать к каким-нибудь папуасам? Ловить рыбу, собирать корешки, купаться в море и бегать в набедренной повязке. Вернуться к первоистокам заблудившейся цивилизации? Вот бы встретить в газете объявление: « Требуется молодой человек для пополнения племени Мумба-Юмба. Социальный пакет гарантируется. При себе иметь нож, бусы и курительную трубку». Это был бы красивый ход. А то от капитализма уже тошнит. Когда он, наконец, закончится со всеми его прогрессами, деньгами, бизнесом, техникой и остальными атавизмами человечества…
Завтра сменит сегодня. Велодром будет ждать меня. И я пойду покататься от нечего делать. Вдруг, что-нибудь подвернется? Я люблю себя тешить.