ТЕХАССКАЯ АМАЗОНКА 20

Глава          20      


  Солнце уже разогнало туман. День обещал быть по-летнему жаркий. Зеленые листья вязов, окружавшие поместье «Тауэр»,  в небольшом бассейне перед домом, отражалось голубое небо. Садовники с граблями терялись на огромных просторах сада.  Все дышало и жило вокруг, только в  душе Эмилии была кромешная тьма, словно в лабиринте подземного туннеля.

Мысли в беспорядке метались в ее голове, накладываясь одна на другую. Чувства смешались в ней,  как овощи в салате. Гнев, надежда, страх свинцовым грузом лежали на ее сердце:          
 
«Что-то,  безусловно, произойдет», – думала она, – «и это будет хорошая новость…  А если,  плохая... а если, произойдет  что-то ужасное, подавляющее, после чего  я уже не смогу оправиться... Но, почему? Почему Чарльз мне ничего не рассказал? Какой упрямец!  Он сделал это намеренно, чтобы заставить меня нервничать и переживать! Как  один  он справится? А если с ним что-то случится….и  не кому даже помочь! Как же узнать, куда он направился!»  
 
Эмилия в отчаянии металась по роскошной гостиной дома, лишь распугивая своим встревоженным видом молчаливых слуг, не решающихся к ней обратиться. Но, внезапно застыв на месте, что соленной столб  она оставалась в таком положении несколько секунд, затем  резко сорвавшись, вихрем  влетела по лестнице вверх к себе в комнату, и  усевшись возле зеркала, на обитый  бархатом пуфик, уныло уставилась на свое отображение.
 
Через несколько минут  в дверь постучались, и на пороге появилась служанка. Недоуменно пожимая плечами, следом за ней мелким шагом в комнату  вошла Манон.
 
– Я предупреждала мисс, что вы  никого не желаете видеть, но леди,  настаивала, –   оправдываясь, заговорила негритянка.
 
Эмилия снисходительно махнув рукой, попросила ее выйти, и когда закрылась дверь, надменно с недоумением окинула незваную гостю.
 
– Вы уверенны мисс, что именно меня хотели видеть? Дело в том, что Гарри по-прежнему без сознания, а кроме нас двоих, в доме больше никого нет.
 
Манон молчаливо качнула головой.
 
– В таком случае проходите, я вас выслушаю, – ее надменности, могла бы позавидовать и королева. Она не понимала, чем мог быть вызван визит той, и молча, смотрела на женщину, ожидая объяснений.
 
Неожиданно Манон, будто лишившись последних сил, упала на колени и обхватила руками талию Эмилии, прижавшись головой к ее груди. Та в растерянности застыла, ничего не понимая и хлопая ресницами.

От судорожных вздохов женщины, она непроизвольно вздрогнула, чувствуя через тонкую батистовую рубашку, что руки Манон обвились вокруг нее как  тропические лианы, гибкой, неумолимой и обжигающе горящей хваткой. Тяжесть головы, прижатой к ее телу, вызывало у Эмилии странное чувство, в котором сочеталось удовольствие и неприятное напряжение.
 
Этот длинный занудный вопль, который исходил от Манон,  заставил в очередной раз  содрогнуться девушку. И в голове Эмилии промелькнула мысль, разве похожа эта стоящая перед ней женщина, на ту жесткую и казалось безжалостную Манон, которую она видела не далее чем вчера вечером.

Ну, нет! Неотрывно смотрящие на нее,  зеленые глаза женщины, были необычайно прекрасны, излучаемый ими свет, пронизывал Эмилию в самую глубину сердца, поражая своей нежностью, немой мольбы.

Эмилия не зная, что сказать, хотела было встряхнуть Манон, привести ее в чувства, понимая  что та явно не в себе. Непрошенная гостя все еще стояла на коленях, но уже начала приходить в себя, сознавая нелепость своего поведения.
 
– Простите меня! – наконец-то вымученно произнесла она. – Что я наделала, я не хотела с вами ссориться.… О, Боже, сколько же глупостей, я наговорила! Вы меня за это, никогда не простите! Я не знаю, как это получилось, ревность лишила меня разума. На меня напало безумие, когда я увидела вас.
 
Такое зрелище было не для глаз Эмилии, тягаться в силе, она могла лишь  только с мощным противником, а Манон,  теперь была беззащитна и слаба, на какой-то миг  на Эмилию даже накатило раскаяние, что она так чопорно и безжалостно держится с ней. Смягчившись душой и сердцем, она мягко понимающе заговорила.
 
– Постарайтесь успокоиться Манон,  и тогда мы все обсудим. Я ведь ничего не имею против того, чтобы вы виделись с Гарри. Успокойтесь, и я провожу вас  в его комнату. Пока кузен без сознания, но доктор сказал, что скоро он придет в себя.  
 
Проводив женщину к креслу, Эмилия предложила ей сесть,  и поднесла фужер с водой. Сделав несколько больших и жадных глотков, Манон поставила его на столик, стоявший рядом,  и заговорила, но уже более спокойным голосом.
 
–  Вы такая спокойная, такая неприступная. Откуда вы черпаете свое мужество или оно досталось вам по наследству? Я наслышана, что ваш отец был Английским послом в Китае, я уверенна,  он мужественный человек!
 
– Вот и хорошо, вижу вы успокоились, – как можно мягче произнесла Эмилия, уходя от этой темы, грозившей привести к неприятным воспоминаниям. Ласково поглаживая влажный лоб  гости, она попыталась направить разговор в другое русло.
 
– Говорите, говорите, что вас беспокоит, вы должны высказаться, а когда это произойдет, наступит облегчение.

 – Вы очень добры ко мне, хотя я этого не заслуживаю. Еще вчера я обидела вас, оскорбила. Но, это произошло оттого, что я вас плохо знала, точнее совсем не знала.
 
– Все мы иногда поступаем не обдуманно, а потом жалеем и раскаиваемся. Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто я пытаюсь увести у вас Гарри. Очень долгое время  я принимала его за Клайда,  и этим объясняется наша близость. Клайд для меня как родной брат, мы вместе с ним выросли и всегда были очень дружны. Я любила Гарри, но по-родственному, и у меня даже в мыслях не было  удерживать его возле себя, или хуже того, обольщать своего кузена, –  оправдываясь, заговорила Эмилия.
 
– Да, я теперь знаю, но Гарри уже не мой,  и никогда моим не был. Я не смогла его заставить полюбить себя, и никогда  это сделать не смогу. Кто знает, может это и к лучшему. Теперь я встретила Клайда,  и  кажется,  поняла, что он именно тот человек, которого я хотела видеть в Гарри, но так и не смогла. Если вы когда-нибудь  сможете простить меня и забыть о нашей ссоре, то я смогу надеяться на счастье, которого не знала никогда.
 
– Считайте,  это  произошло, я все забыла, и кто знает, может в дальнейшем, мы станем хорошими подругами. В словах Эмилии не было притворства, она вполне допускала такую мысль. Все в жизни бывает, почему бы  ни случиться этому.
 
Манон услышав эти слова, вскочила с кресла и,  подбежав к Эмилии,  крепко обняла ту. Искренность ее эмоций не вызывала никаких сомнений, глаза женщины просто сияли от радости.
 
– Вы возвращаете меня к жизни. Вы возродили в моей душе надежду. Вы благородны и добры, теперь мне понятно, почему вас любят все! Любовь придет и к вам, когда наступит время,  но, а пока вы слишком молоды и не думаете о ней.

Все еще пытаясь загладить свои вчерашние ошибки, говорила Манон, преданно вглядываясь в глаза Эмилии.
 
– Любовь? Зачем, она мне нужна. Это малодушие и изнеженность. Другими словами то, что делает человека уязвленным, незащищенным. Любовь к сестре, принесла мне боль и немало страданий, но любовь к родственникам, это вещь неизбежная, и не о какой другой любви, я не хочу слышать! С прорывающимся наружу гневом, выпалила Эмилия, и, отстранив Манон, рухнула в кресло.
 
Женщина вновь подошла к ней, и  расправив складки платья, опустилась на одно колено, нежно понимающе поглаживая Эмилию по голове, ведь все о чем, та думала в те минуты, красноречиво отражалось на ее лице.
 
– Но, почему вы так  расстраиваетесь милая, ведь Чарльз пытается вам помочь. Он самый упрямый, непробиваемый ублюдок в этом мире, уж поверьте, и он обязательно  сделает то, что обещал!  Я его очень хорошо знаю, ведь до того,  как  влюбиться в Гарри,  я любила его. Но наши отношения с самого начала  были обречены на провал. Он видел во мне  лишь женщину, а мне хотелось большего. Поэтому мы и расстались, оставшись добрыми друзьями. Гарри же был совсем другим, более серьезный и деловой, не менее привлекательный  чем Чарльз, вот я…
 
Внезапный истерический хохот Эмилии, прервал Манон, она недоуменно захлопала глазами, уставившись на ту. Угомонившись, Эмилия виновато пробормотала.
 
– Извините, но Чарльз красавец, эти слова звучат просто смешно! – сказав, она опять захихикала.
 
– Вы говорите так, потому  как совсем его не знаете. Не стану от вас скрывать,  Чарльз был редким повесой. Он мог заставить себя полюбить  кого угодно, а потом с насмешкой наблюдать, за страданиями своей жертвы. Я думала, что его  ничто уже не изменит, но вот появились вы, и все перевернулось с ног, на голову, теперь страдает он, а вы смеетесь.
 
– Все это, довольно тошнотворная штука, Манон. Я ничем не отличаюсь от остальных. Так же  как все, я для Чарльза могу стать лишь очередным завоеванием, объектом глупого, пустого, бессмысленного флирта, но не более, – с непоколебимой уверенностью говорила Эмилия.
 
Манон закачав головой, поспешила ей возразить:
 
– Нет Эмми, вы не правы, он сам говорил мне, что любит вас, а такими словами он не бросается.
 
Ни один мускул не дрогнул на лице Эмилии, оно явно указывало на то, что она придерживается совершенно иного мнения.
 
– Неужто  вы считаете меня  настолько глупой, чтоб  я могла  поверить в его любовь? Вы верите ему, ну и напрасно. Чарльз говорит правду,  лишь на один вопрос, «который час» и только! Не думаю, что он вообще  способен любить, поскольку у него отродясь  не было сердца!
 
 – Что заставляет вас думать, будто… взволнованно начала Манон, видя непоколебимое упрямство в глазах девушки, но Эмилия ее на полу слове перебила:
 
– Манон, я слышала собственными ушами, как он поспорил с Гарри, что первым уложит меня в постель, он поклялся могилой своей матери, и теперь пытается выполнить  то, что обещал!   Нет, не подумайте, я на него не сержусь, да и как я могу, Чарльз немало сделал для меня!  По моей вине он был ранен. Я люблю его  как друга, и мне очень жаль, что у него ко мне иного рода чувства.
 
– Ах, Эмми, Эмми,  не бывает   так слеп,  как тот кто,  не хочет видеть! Не стану спорить с вами. Жизнь покажет, кто из нас прав, но в любом случае вы вполне можете положиться на Чарльза, если он пообещал, он найдет вашу сестру, прежде чем, это сделают сыщики, нанятые вашим отцом – тон Манон, был схож с тоном заботливой няньки. Эмилия выслушав ее, в неуверенности пожала плечами.
 
– Самоуверенность, это первый признак поражения! – с умным выражение лица, изрекла она, не допуская, что это изречение в большей мере  касается ее. – Чарльз слишком самоуверен, он только и твердит, мы найдем Камиллу, найдем, а вместо поисков, только тем и занят, что вертится возле меня, вызывая на ссоры.
 
– То, что вы с ним часто ссоритесь, это я знаю, – улыбнувшись, невозмутимо продолжала Манон. – Я это поняла, когда вчера вечером, он пришел ко мне в гостиницу  мертвецки пьяный. Мне даже пришлось его оставить у себя в номере. Конечно, после того, как он допил все запасы моего спиртного, и уснул на моей постели. С утра, когда я собиралась к вам, он уже встал, и как я поняла, собирался ехать по вашему делу. О своих намерениях навестить вас, я ему не говорила.

Глаза Эмилии