ТЕХАССКАЯ АМАЗОНКА 20

эта красота была природной.

С плотоядной усмешкой, он взглядом скользнул по обтянутыми кожей ягодицам, так простодушно предложенными для обозрения. Его тело, конечно же, не замедлило, и откликнулось на увиденное. Брюки  натянувшись, стали слишком тесны впереди. Казалось только в эти минуты Чарльз начал понимать, что запретный плод, слаще нектара богов. Он с трудом сдерживал себя от желания заключить девушку в свои объятья и осыпать поцелуями.

Выпитое спиртное,  уже не позволяло так строго контролировать свои эмоции. Дьявол плоти, которого он до сих пор не без труда побеждал, опять проснулся в нем, и мужчина почувствовал, как теряет голову  ощущая запах ее волос, близость тела. Кровь забурлила в нем, густая темнота наполнилась прерывистым дыханием, тихо хрипя, он заговорил:
 
– Может я и нарываюсь на неприятности,  но, что поделаешь, ваша близость сводит меня сума. Не знаю, но меня почему-то одолевает  предчувствие, что если я только отважусь, вы будите в этой темноте,   менее суровы ко мне, и возможно подарите, хотя бы один поцелуй. Ваши уста это неиссякаемый источник наслаждения, и я хотя бы на миг, хотел бы прикоснуться к ним.
 
Эмилия почувствовала как его могучие, требовательные руки обняли ее, но осталась неподвижной будто парализованная, от сознания их невероятной силы. Он тяжело дышал, и это дыхание напоминало шум прибоя. Капли пота стекали по его лбу, Чарльз испытывал адские муки, пытаясь перебороть свою страсть, которая вступила в борьбу, с его кодексом чести. Но природное животное влечение,  оказалось сильней, подхватив его в своем могучем потоке, оно повлекло его к той женщине, которую он так упорно добивался.

Его самообладание уступило место  всепобеждающему чувству любви. Он нежно прижал свои губы к ее шее, затем они мягко скользнули вверх к губам, которые он не упускал из виду во время всего разговора.
 
Эмилию словно обожгло от этого прикосновения, она вырвалась так внезапно, что Чарльз,  в растерянности  посмотрев на нее, не мог произнести ни слова. Его губы дрожали, хотя поцелуй был таким коротким.

Он никогда не знал более возбуждающей и более желанной женщины. Быстрыми кошачьими движениями он кинулся к ней, и в одно мгновение Эмилия оказалась прижата спиной к мягкому ковру травы, хищное лицо все ближе и ближе придвигалось к ней. Прижатая к его крепкой обнаженной груди, девушка ощутила, как пальцы Чарльза скользнули к ее груди. Схватив край тонкой батистовой рубахи, потянули ее. Ткань легко разошлась только от одного движения. Он словно безумный, силой опрокинул ее, она беспомощно распростерлась, пригвожденная к земле. Почувствовав,   как бешено, бьется его сердце, а тело возбужденно дрожит, Эмилия вскрикнула, что безумная:
 
– Я возненавижу вас Чарльз, только сделайте это!
 
Чарльз замер, словно парализованный молнией, вслушиваясь в эхо этого крика, пронзившего его как удар ножа. Наступило долгое молчание, тишину которого нарушали всхлипывание девушки, и штормовое дыхание мужчины. Сделав еще одну бесплодную попытку освободиться, от его объятий, Эмилия словно обезумев, вцепилась зубами в его руку и только когда почувствовала привкус крови во рту, выпустила ее.
 
– Как вы могли Чарльз? Что на вас нашло? – жалобно пропищала она, переводя дыхание и освобождаясь от удерживающих ее в плену могучих рук.
 
Резко вскочив на ноги, девушка попыталась привести в порядок свою одежду, медленно пятясь назад и с укором глядя на него, пока не исчезла во мраке.

Чарльз звучно заскрежетал зубами, пытаясь подавить пламя жаркого вожделения,  испепеляющего его. Стон, больше похожий на крик, на рев, вырвался из его горла, и в нем слышалось не только горечь неудовлетворения, но и мучительное сожаление.
 
Услышав этот крик, Эмилия испуганно развернувшись, побежала к реке. В ярости на саму себя она кусала губы. Слезы потоком лились из ее глаз, и она не могла их сдержать, чувствуя себя совершенно раздавленной, безжалостно обманутой.

Вера в этого человека, опять оборвалась в ней, но на этот раз горечь разочарований, просто разрывала ее сердце, принося невыносимую боль.

Внезапно где-то совсем рядом, раздался хриплый голос Чарльза, он был похож на голос умирающего:
 
– Эмми не глупите, что вы надумали?
 
Не успела она подбежать к сверкающей глади воды, как сильные руки мужчины  уже обхватили ее за талию. С раздирающим душу криком, она вырывалась из его объятий, царапаясь и кусаясь. Но, эта борьба была безуспешной, Чарльз крепко сжимал ее, своими словно железными руками. Он приносил ей не малую боль но,  не смотря на это, все  же не отпускал. Почувствовав свою никчемность, перед его силой, Эмилия понемногу начала успокаиваться и значительно ослабила борьбу.
 
– Ну вот, уже лучше!  Что это вы надумали, мое глупое дитя? Господи, я же просто пошутил над вами, желая показать, что нельзя быть такой беспечной и слепо доверять себя, любому прохвосту. Все мужчины одинаковы. В сущности, они самцы, а вы наивное, неопытное дитя!  Этот урок вам будет полезен!   Извините, но я не думал, что так напугаю вас.
 
Искренность, звучавшая в голосе мужчины, по мнению Эмилии не могла быть поддельной, и она поверила ему, даже не подозревая, каких усилий ему стоит вот так спокойно, говорить и держать ее в объятиях, вместо того  чтобы вновь повалить  на землю и закончить, то, что уже было начато. Но теперь, он твердо знал, это  искушение, что он к ней испытывал, должно быть безжалостно подавлено, так требовала совесть.
 
Он ласкал ее словно ребенка, она почувствовала нотки умиротворения в его голосе. Он нежно убаюкивал ее, с силой прижимая к себе, чтобы усмирить сотрясающую девушку, дрожь. А когда она начала успокаиваться и дыхание приблизилось к нормальному, он аккуратно положил ее голову себе на плечо.

Эмилия уже не сопротивлялась, ей хотелось верить ему и бороться с этим чувством, не было никаких сил. Столько, сколько он для нее сделал, еще не делал никто, как же она может сомневаться в надежности этого человека. Он никогда не причинит ей вред, а если говорит, что это была шутка, так оно и есть, ведь этот урок действительно станет для нее наукой.
 
Чарльз, обвив одной рукой ее плечи, другой, взяв под коленки, без особого усилия поднял и отнес к костру. Опустив Эмилию на ее ложе, подбросив хвороста в потухающий костер, вновь развел его. Затем медленно к ней приблизился, и неуверенно присел рядом.
 
– Ну  почему вы такой гадкий, Чарльз? Нет нужды  в таких жестоких уроках, я могла бы понять и слова, – тихо промямлила она, еще немного всхлипывая, и опустила голову ему на плечо. Чарльз молчаливо пожал плечами. Вскоре она опять уснула, удобно устроившись на его широкой и теплой груди.