Лимонные дольки

- Митя, купить тебе машинку?
 - Нет, мама, не хочу.
 - А железную дорогу?
 - Неинтересно…
- Сынок, тебе уже скоро семь лет, разве тебе неинтересны те игры, в которые играют твои сверстники?
 
Папа Мити, геолог по профессии, взял, наконец, отпуск сразу за несколько лет и решил побаловать своего единственного сына.
 - Кирилл, как ты думаешь, чем занимается Митя в садике? – спросила жена мужа, когда вся троица вышла на прогулку.
 - Ну, как все дети – гоняет мяч, резвится, бедокурит, - весело ответил бородач.
 - Как бы ни так. Ты чаще отсутствуй, и скоро вообще не узнаешь Митьку.
 Как раз семья подошла к антикварному магазинчику. У мальчугана загорелись глаза, и он сразу же подлетел к хорошо оформленной витрине, выходящей на улицу. Нижнюю полку, застланную синим бархатом, занимали небольшие фигурки животных, в основном, выполненные в бронзе, на откосах витрины висели багеты с натюрмортами, а верхнюю часть витрины занимали несколько гипсовых статуэток.
 - Митя, ну, мы идём в «Детский мир» или нет? – не выдержал отец.
 Июльская духота тянула к прохладе воды, манила в тень деревьев, а мальчик совсем не замечал этих неудобств, жара, казалось, совсем не докучала ему.
 - Марина, чего он тут увидел? – немного раздражённо спросил геолог.
 - Кирилл, это и есть детский мир твоего сына. На прогулке в саду он лепит фигурки из песка, а в группе – из пластилина. Я уже несколько раз водила его в музей искусства, на выставку живописи, графики и скульптуры. Кстати, по его же просьбе.
 Отец ближе подошёл к мальчику.
 - Мить, ну, какую безделушку тебе купить? Мне нравится эта, - сказал Кирилл и указал на миниатюрную статуэтку мальчика – пастушка с охотничьей худощавой собакой.
 Мальчик ничего не ответил отцу, он, как каменный, «прилип» к витрине. Тогда мужчина подошёл ближе, желая определить траекторию Митиного взгляда по его голове и глазам. Кирилл удивился и даже подумал, что ошибся в догадках, но после повторного расчёта понял, что ошибки не может быть – сын смотрел на гипсовую женскую статуэтку. Да, конечно, отец пробовал изменить мировоззрение сына, рассказав ему о радиоуправляемых вертолётах, машинках, пистолетах, компьютерных играх, даже, о кукольных театрах, но мальчик, словно каменный, уставился на статуэтку, и как раз в этот момент слова отца для Митькиных мозгов не имели абсолютно никакого смыслового оттенка. А вот слова сына стали приговором для родителей:
 - Купите мне её. Это и будет самым лучшим подарком для меня.
 Сообразив, что торг неуместен, родители вместе с сыном вошли внутрь. Кирилл, чтобы не терять время, прямо с порога небрежно ткнул пальцем в сторону статуэтки на витрине.
 - Прекрасный выбор! – сказала молодая девушка в брючном костюме и щедро улыбнулась посетителям. – Танцующая Диана. 30 –е годы 20 – го века. Гипс. Скульптор Скворцов.
 Кирилл прекрасно знал, что после перечисления всех регалий антиквара наступит самое неприятное – объявление его стоимости. Перламутровые губы продавца назвали цифру, и в тот же миг улыбка девушки для Кирилла превратилась в ухмылку людоеда, язык – в раздвоенное жало кобры, а зубы – в клыки вампира. На кредитке геолога лежали деньги за четыре нереализованных отпуска и зарплата за последний месяц. Как раз, названная сумма «съедала» эти средства почти целиком. Кирилл всё ещё не мог поверить, что его Митька из карапуза превратился во взрослого, вполне самостоятельного ребёнка. А больше всего мужчина не хотел верить, что мечта о море так и останется мечтой, и, потом, в экспедициях, не о чем будет рассказывать своим сотрудникам, долгими таёжными ночами нечем будет поделиться с друзьями. Поэтому Кирилл спешно подбирал слова, чтобы красиво отказать сыну в этой недешёвой забаве, и, даже было открыл рот для вступительной речи, но когда повернулся к Мите, понял, что не сможет превратить свои мысли в реальность.
Продавец, между тем, сняла Диану с витрины и поставила на прилавок. Митя подхватил 60 – ти сантиметровую статуэтку, точно плачущего ребёнка и, улыбаясь, сказал ему:
 - Ну, что, Диана, дождалась? Теперь пойдём в дом, в котором о тебе очень мечтали..
 В глубине души геолог надеялся, что магазин откажется принять кредитную карту и поэтом тихо, но с надеждой спросил:
 - Кредитки берёте?
 - Конечно, принимаем, ведь у нас много клиентов с иностранных государств.
 
Митя хорошо запомнил, как он с гордо поднятой головой нёс реликвию домой, как по дороге они зашли в кафе, и как у родителей не хватило денег, чтобы рассчитаться за обед. Отец так виновато извинялся перед официантом, а мать вывалила на стол всю мелочь из кошелька. Но тогда это уже не волновало будущего скульптора – он был сыт совершенно другой пищей.
 
Годы пролетели незаметно. В школе, после уроков, его сверстники гоняли мяч, дрались, знакомились и пробовали ухаживать за девочками, ходили в кино, а Митя лепил, рисовал дома или в кружке лепки.
 Ближе к окончанию школы семью постигло горе – в одной из экспедиций погиб Кирилл. Забота о подростке полностью легла на плечи матери. Надо сказать, что юноша ничего не требовал – ни модной одежды, ни денег на кино, ел мало.
 В колледже искусств Митя получил кличку «Каменный». Не потому, что носил фамилию «Застыл», а потому, что мог часами не менять положение своего тела и за это время умудрялся ничего не вымолвить. Молодёжные тусовки молодой скульптор не посещал. Не потому, что стеснялся своего низкого роста, а потому, что считал это развлечение напрасной тратой времени. Несмотря на свой талант, Застыл не был лучшим на курсе. Преподаватели, конечно, хвалили его скульптуры, но вот эксперты в своём заключении обязательно добавляли русский союз «но», или мини-предложение, типа, «вот, если бы».
 Как ни странно, скупой на дружбу Каменный доверился своему одногруппнику Васе Казявкину по кличке «Зуб». Рост Казявкина достигал метра девяносто, а обхват «трудового мозоля» - полутора метра. Вася тянул на «красный» диплом, и уже со второго курса начал продавать свои статуэтки, в основном, эротической тематики. Зуб часто говорил Мите:
 - Слышь, Микеланджело, ты дурак. Делай эскизы с натуры, а потом уже лепи.
 Ни для кого не являлось секретом, что Зуб водил к себе домой натурщиц лёгкого и тяжёлого поведения. Следовало бы добавить, что кличку «Зуб» заработал из-за своего единственного клыка, который вырос у него в детстве вместо двух нормальных передних зубов. Знакомясь с представительницами прекрасного пола, Вася зажимал в каком-нибудь углу свою жертву, полностью перекрывая ей путь к отступлению, надувал в гневе свои вечно красные щёки, обнажал в дьявольской улыбке свой клык и поглаживал его пальцем. А вот что для Васи являлось пропуском в интимный мир женщины, было тайной за семью печатями – или насмерть перепуганные самки спешили в пасть удаву или, действительно, Вася представлял для них мужской идеал. Довольно часто студенты наблюдали за домом Зуба и видели, как очередная жертва, довольная и весёлая, выходила из Васиного подъезда.
А вот Мите не везло с продажами. Несколько раз агенты заказывали ему женские статуэтки, но, каждый раз, при контрольном осмотре, браковали товар, сетуя на отсутствие жизни в гипсе.
 - Митя, - говорили они, - вроде бы всё правильно – соблюдены все пропорции, тени и задумка неплохая, но нет в них самого главного – вдохновения. Женщины – с каменными, ничего не выражающими лицами, мужчины – с пустыми, холодными глазами. Понимаешь, Митя, исходный материал, из которого ты лепишь скульптуру – это только начало, а покупатель должен видеть ещё и продолжение. Вот видишь, эти две фигурки, вроде тела их вместе, вроде они составляют одно целое, но это просто мираж. На самом деле, полное удовлетворение, к которому стремятся эти люди, никогда не наступит. По выражению их пустых глаз видно, что само совокупление и, тем более, любовь, их не интересует, это всего лишь повинность. А, вот эта, обнажённая девица…Зачем она разделась? Что она демонстрирует нам? Ровным счётом, ничего. У неё полная ненависть к жизни и ко всему окружающему. Всем своим видом она говорит: «Смотрите, вот это ноги, это грудь, это лицо. Посмотрели? А теперь, я одеваюсь».
 
Скоро Митя закончил колледж, пополнив бесчисленную армию нищих и безработных скульпторов. После смерти отца юный Застыл превратил кабинет отца в родительской трёшке в мастерскую, пол и стены которой мигом заполнились всевозможным инструментарием и материалами для лепки. Мать ничего не говорила сыну, а он и не доставлял ей хлопот – ел мало, никого не приглашал, да и не шумел никогда. А на самом деле талантливая и творческая натура мечтала быть нужной и полезной и востребованной. Как-то слоняясь по городу, Митя встретил Васю Зуба. Одногруппник вставил недостающие зубы, прилично оделся, да и по его манере держаться было видно, что кто-то даже очень хорошо поработал над его имиджем.
 - Митя, вижу, что ты голоден и непризнан, - сказал он важно, - у меня в собственности две мастерских, приходи ко мне на работу, платить буду мало, зато стабильно.
 Да, Митя нуждался в деньгах, а, самое главное, в работе, но гордость, которая занимала значительную часть в маленьком человечке, воспрепятствовала ему согласиться с этим предложением.
 - Нет, Вась, - сказал он, - как раз сейчас у меня море заказов и не хватает время даже на сон.
 - Эх, Каменный, ты, как всегда, неисправим и непробиваем, как гранитный булыжник. Все заказы в городе проходят через меня.
 Зуб посмотрел на свои дорогостоящие часы, вздохнул и протянул бывшему одногруппнику свой сотовый телефон:
 - Каменный, это мой подарок, пользуйся.
 Гордость Мити после этой встречи разгорелась с новой силой.
 «Неужели этот боров добился успеха? Только потому, что делал удачные наброски, приглашая в свою мастерскую девушек?»
Чем дольше Каменный думал об этом, тем чаще его черепную коробку посещала мысль о натурщице.
 «Привести проститутку? Нужны деньги, которых у меня нет. На что мне рассчитывать? На мои внешние данные? Их нет. Обладаю ли я мастерством рассказчика – сказочника, чтобы под вымышленным предлогом заманить живую модель в мастерскую да ещё уговорить её раздеться догола? Нет, не обладаю. Так чем же, чёрт подери, я обладаю?».
 А ещё, самое главное, что сказал Зуб, чтобы женская скульптура ожила, вздохнула полной грудью, надо обязательно переспать с её реальным прототипом, и слово «переспать»в данном смысле несёт совсем культурную, безобидную окраску. Спал ли я вообще когда-нибудь? Нет. Знаю ли я технику «сна»? Опять, нет. Но выхода нет – надо срочно найти объект для дебюта.

Как раз, об этом и думал Митя, перешагивая едва замёрзшие лужи. Мела метель, а штиблеты скульптора прохудились настолько, что промокли насквозь. Митя решил не испытывать судьбу, а согреться в ближайшем магазинчике, но путь к нему преградил жёлтый двухдверный «Ягуар». Каменному так понравился автомобиль, что он решил сфотографировать его напамять и достал из рваных джинсов подарок Зуба. Митя отошёл на несколько метров в сторону, привёл телефон в режим камеры и навёл на объект. В это время к машине подошёл мужчина, а скульптор автоматически нажал на спуск.
 «Странно, у мужчины машина жёлтого цвета. А, вообще-то, на вкус и цвет…» - подумал