Холодный отблеск

молодые были и стройные, а на этой кувыркайся хоть вдоль, хоть поперёк, и ещё останется место. А вот другая мебель была уже незнакомой - но всё в лучших традициях классического интерьера. Во всяком случае, Вера именно так представляла спальню своей мечты.
 Фёдор нервно ткнул кнопку мобильника:
 - Слышь... друг! Задержусь: у меня дома чертовщина какая-то, прикрой с тылу, за мной не станет!
 Сразу после этого в дверь ввалился Тихон, волоча в охапке вцепившуюся в него Зину:
 - Не, я не пойму - чего происходит? Инопланетяне шуткуют, зверюги?! Зинку напугали! Ей же нельзя волноваться! Зин! Ну, чего ты за мной босиком? Лежала б уж, простудишься...
 Зина слабо поскуливала:
 - Я без тебя боюююсь!
 - Вот! - развёл руками Тихон, - боится! А чего бояться? Вроде, не нападает никто. И вообще... неординарное явление, конечно, а всё ж... нечего паниковать. Зин! Мне на работу надо!
 - Боюююсь..., - подвывала Зина.
 - Звони, договаривайся, - вздохнул Фёдор, - ситуация требует. Как потом только объясняться будем?
 Тихон окинул взглядом обширные апартаменты и тоже вздохнул:
 - И у вас купол цирка? Мы с Зинкой до вас прямо стадион пересекли! Не, я не удивляюсь. По нынешним временам ничему удивляться не приходится. Аномальные явления, полтергейст... лишь бы не очень хулиганил. Ну... вас нашли - пойдём теперь маму-папу искать!
 И впятером, считая Василька, они отправились в неведомое.
 Неведомое впечатляло оглушающе. За массивной филёнчатой дверью в стебельчатых виньетках открылся по меньшей мере Большой зал Екатерининского дворца. На противоположном его конце в приоткрытые высокие двери виднелось что-то столь же грандиозное. Колонны, фестоны, гирлянды, Атланты... и немыслимое обилие зеркал.
 - Размножились..., - пробормотал Тихон и сдавлено скомандовал, - так, ребята... всем держаться за руки - и быстро пересекаем....
 Пригибаясь и суетливо оглядываясь, семейство затрусило к дальним дверям, отражаясь в зеркалах.
 - Это всё мы виноваты..., - скулила Зина, и Вера жалобно поддакивала:
 - Мы с Зиной альбом смотрели... и всё говорили: нам бы, нам бы...
 - Ну, и чего страшного? - подал голос Фёдор, - пока всё нормально.
 - Нам с Зинкой, когда шли к вам - тоже ничего показалось, - проговорил Тихон, - а щас чего-то жутко... сам не пойму. Ладно, смотреть в оба - идём на северо-запад, там по отношению к столу кровать родителей была.
 В огромные романские окна брезжил рассвет.
 После анфилады Версальских зал они достигли бело-голубых покоев, напомнивших расцветку покрывала и коврика папа-маминой постели. И действительно, ко всеобщему облегчению, с бледном свете, сочившимся сквозь прозрачные небесные гардины, многократно отражённая в каждой из зеркальных стен, показалась кровать со знакомым в полосочку пододеяльником. Да, кровать была непривычно велика и помпезна, но на ней спали папа с мамой - ничего покуда не подозревающие: видно, будильник, при всей своей истошности, до них дозвенеться не смог.
 Сон уже отпускал их, и папа, наконец, открыл глаза, успев удивиться торжественному предстательству молодой смены и значительному выражению лиц.
 - Вы чего, ребятки? - буднично спросил папа, прежде чем разглядел за их спинами нечто необычное. И тогда уже вытаращил глаза:
 - Это что такое?!
 - Так и так, - сурово доложил обстановку Фёдор. Папа долго и ошарашено оглядывался, после чего отчаянно затормошил жену:
 - Мааать!
 Но мама спала, как ангел.
 - Мама! - наперебой зашумели дети, - проснись!
 - Что? - заоблачным голосом отозвалась, наконец, та, не раскрывая глаз.
 - Да проснись, мать! - заорал муж, - ты погляди, что вокруг!
 - Вокруг? - переспросила мама и подняла веки. - Ничего особенного, - медленно обойдя взглядом величественные консоли, прошептала она, - ступайте, я хочу спать. Верочка, справляйся сама, раз не считаешься со мной. Я же говорила: Фёдор тебе не пара!
 - Мама! - в ужасе вскричала Вера, хватаясь за голову. Фёдор вытаращил глаза, шатнулся назад и плюхнулся в случайно подвернувшееся кресло.
 - Мать! - взревел папа, - да ты что говоришь-то?!
 - Меня здесь нет, я не хочу вас видеть..., - медленно прошептала мама, отворачиваясь.
 Час от часу не легче!
 - Мам! Что с тобой? - озабоченно присела на кровать Вера, - ты что, заболела?
 Остальные переглянулись:
 - Плохо себя чувствует?
 - Давление померить...
 - Врача вызвать?
 - Сюда?! Представляю, что с ним будет!
 - Это всё снегопад, - всхлипнула Зина.
 - Может, и снегопад, - задумчиво протянул Тихон, - может, и весь Версаль из-за него?
 *
 В голубые окна смотрели сумерки.
 К вечеру все немного успокоились. В конце концов, ничего опасного не происходило. Даже Зина перестала вцепляться в Тихона и начала с интересом разглядывать внезапно явившийся дворец.
 - А может, оно и ничего? - высказался Фёдор. - Может, нам за наши муки дар выпал?!
 Зина с Верой оживлённо шушукались, заглядывая во все двери и углы. Среди обилия зеркальных зал отыскалась и вполне комфортабельная кухня, где девочки, поначалу опасливо, но с каждой минутой всё уверенней, принялись стряпать. Накормленный Василёк спал в своей кроватке, в комнате, удивительно схожей с той, какую они рисовали себе. И прачечная с бельевой отыскались - точь в точь, как обе нафантазировали: в синем кафеле, со всякими техническими наворотами.
 - Вер, а ведь сбывается наша мечта! - хихикнула Зина, всё ещё не решаясь верить в чудо.
 И Вера хихикнула в ответ:
 - А что? Полтергейст не всегда же вредный.
 В конце долгих блужданий обнаружили свою старую комнату и дверь с купленным вчера зеркалом, преданно смотрящим в бабушкино на допотопном рассохшемся комоде. Через неё и вышли в тесный коридор родной коммуналки, на обшарпанную кухню, где, на подоконнике докуривая чинарик, сосед поприветствовав их словами:
 - Вас что-то не видать никого? Думал, уехали куда.
 *
 Вечером семья собралась к столу в большой шоколадной кухне.
 - Вот что я думаю, - решительно произнёс Тихон, - раз уж выпало нам на долю такое приобретение - надо не бояться, а жить со всем удовольствием безо всяких объяснений. Какая нам разница, что за причины, и по каким метафизическим законам это действует? Обошёл дом: всё как прежде, даже трещина у подъезда и выбоина с торца. Версаль - он только в нашей комнате! Стало быть - наше! Давайте не гадать, а Новый год встречать. Мы с Федькой завтра ёлку купим. Пусть хоть раз в жизни нормальная будет. Хоть Василёк увидит, что это такое.
 Папа согласился:
 - Пожалуй. Тревога - тревогой, а радость - радостью. Законов мы не нарушали, совесть чиста - а пятое измерение и нехорошая квартира - это не к нам: у нас хорошая!
 - Да, - задумчиво проговорила Вера, - я сейчас к маме ходила - она всё лежит, "уходи" говорит. Я ей поесть носила - нетронутое стоит. Давление померила - нормально.
 - Да и я заходил... и меня гонит.
 Вера тихо заплакала.
 - Вер..., - преданно склонился к ней Федя, - не придавай значения! В таком возрасте могут быть внезапные странности...
 - Перепады настроения, навязчивые мысли..., - склонилась Зина с другой стороны и предложила:
 - Давай-ка, я загляну к ней. Может, со мной будет посдержанней: всё ж я не дочка, и в положении....
 Это было мужественный шаг: Зина робела в зеркальных лабиринтах. Впрочем, Тихон тут же подхватился:
 - Я с тобой!
 Не успели они выйти за дверь, как все явственно услышали далёкие, но отчётливые шаги - и среди сверкающих кафелей пронёсся вздох облегчения:
 - Слава Богу! Кажется, идёт!
 И верно: спустя пару минут в кухню вошла мама. C ней всё было в порядке: спокойная поступь, спокойный взгляд. Правда, как и прежде, устремлённый в бесконечность. И отрешённое выражение моложавого - не скажешь, за пятьдесят - лица, похожего на античную маску в потолке, окружённую растительной лепниной.
 Не произнося ни звука, мама как ни в чём не бывало, прошла на свободное место, и Вера поспешно поставила перед ней порцию каши.
 - Мааать! - позвал папа, подбираясь ближе, но Вера сделала предупреждающий жест: пусть придёт в себя - и, переглянувшись, все уткнулись в тарелки. Одна мама так и не притронулась к еде. Сидя прямо и чопорно, она скользила равнодушным взглядом по убранству обстановки и лицам близких - до тех пор, пока зрачки её не остановились на Зине. Мать так и впилась глаза в глаза! Зина вздрогнула и затравленно уставилась ответным взглядом. И все видели, как плечи её передёрнуло.
 - Ну-ну! - ободрительно потрепал её по плечу Тихон и отгородил ладонью, - не обращай внимания.
 Так, в придавленном состоянии, состоялся семейный ужин.
 Ночь встретили с лёгкой опаской, впрочем, бессонницы не случилось - зато утро опять удивило. Конечно, не так, как накануне! Теперь они ко всему были готовы.
 Зеркал стало ещё больше. Зеркальные простенки, зеркальные потолки.
 - Плодятся, как дрозофилы! - пробормотал Фёдор.
 - Зеркала, зеркала..., - на Веру снизошёл поэтический тон, - двое встретились, полюбили друг друга, и пошли у них дети, внуки и правнуки...
 - Ты чего, Веруш?! - захохотал Федя.
 - Да так, к слову сказалось. Федя! А ведь если всё идти да идти - пожалуй, такОе отыщется!
 - Да мы весь день вчера гуляли! Конца-краю нет! Интересно - жутко. Но жрать, Вер, чего-то надо. На работу пора. Апартаменты сдавать? Вопрос ещё не изучен.
 В дверях возник Тихон:
 - Слышь, Вер... Пригляди за Зинкой: чего-то вялая. Навести, померь давление, а мне бежать нужно.
 - СчастлИво! - проводила Вера мужчин и пошла к Зине. Зеркальный паркет скользил под ногами, и Вера плыла Екатериной Великой через мраморно-хрустальные залы. Кружевная бело-персиковая спальня Зины напоминала подарочную коробку с атласных лентах, и Зине следовало бы бесконечно всплёскивать руками от радости и млеть от эстетического наслаждения. Вместо этого она неподвижно лежала в пуховых одеялах, уставившись на алебастровые лепнины потолка, такая же бледная.
 - Зиночка, ты чего? - упала Вера на край резной кровати, торопливо вынимая тонометр: медицинское образование в какой-то мере позволяло обходиться своими силами:
 - Ну-ка, дай, рукав закатаю!
 - Ничего не надо, - медленно процедила Зина, не повернув головы. - Вера, нечего таскаться в нашу спальню! Думаешь, очаруешь моего мужа? Думаешь, ты красавица...?! Как же ты похожа на свою маму! У обоих зеркальные глаза!
 Вера попятилась и осела на ковёр подле постели:
 - Чего?!
 - О Господи! - простонала она в следующую минуту, - Зиночка! Да что же это?! - и бросилась вон, зарыдав на бегу:
 - Папа! Василёк!
 Она сразу рванулась в детскую: захотелось прижать к себе Василька. Мальчик спал в кроватке, а возле неё стояла мама и недвижно глядела на внука.
 - Мама! - в слезах вскрикнула Вера, - ты очнулась?! Мама! Ну, ты-то - ты прежняя?!
 - Отойди от ребёнка, - гранёным голосом изрекла мама, - ни ты, ни Фёдор не должны видеться с ним!
 Вера охнула и шарахнулась назад. Мама безжалостно посмотрела на неё светлыми блестящими глазами.
 "И правда, зеркальные!", - задрожав, прошептала Вера, но самые зеркала ещё были впереди! Мать покосилась на Василька и чуть поморщилась:
 - Какое, всё же, неприятное существо... дотронуться противно: пачкается, пищит... это всё вы! Вы отвратительные родители, ваше пагубное влияние погубит его: ну, что вы можете ему дать?! Даже квартиру купить не в состоянии! Сидите на моей шее, отравляете мне жизнь! Я подаю в суд о лишении вас родительских прав... на основании ювенального