Новый командир полка полковник Михеев был из знаменитой семьи танкистов Михеевых. У отца Михеева пасечника по профессии было 8 взрослых сыновей. Во время Великой Отечественной войны он купил танк на свои сбережения и всех сыновей отправил на фронт в танковые части. Наш командир успел повоевать, кончил академию с отличием, был вдумчивым грамотным, но безвольным офицером. Все подчиненные даже солдаты острили в лицо при разговоре с ним. Он злился, но пресечь глупые выходки не мог, и это веселило окружающих.
Назревала третья мировая война, а в стране сотни воинских частей были практически без личного состава. И тогда, где-то на самом верху принимают решение освободить заключенных из тюрем и лагерей Ленинградской области, призвать в Советскую Армию и направить в войска на Дальний Восток. Как их везли, мне рассказали солдаты, попавшие в нашу часть. Обезумевшие от неожиданной свободы и водки призывники вытворяли нечто немыслимое: грабили население попутных городов и проходящих пассажирских поездов, захватывали в состав женщин, насиловали, привязывали к поезду тросом привокзальные ларьки, опустошая их после остановки поезда. Иногда на станциях воинский состав встречали наряды милиции, чтобы оградить население от беспредела. Где-то в районе Читы на вокзал посёлка прибыл пожилой милиционер, участник войны, бесы окружили его, поиздевались словесно, потом разоружили, усадили в машину, завязали двери проволокой, облили газик бензином и сожгли старика заживо. Через три часа после преступления, прибывшая стрелковая рота очередями из автоматов загнала призывников в состав, двери закрыли на замки и по сквозному зелёному свету повезли в пункт назначения. Только один раз поезд остановился в поле, где их поджидала полевая кухня и рота солдат с автоматами. К месту назначения прибыли не все, кто сбежал, кто отстал по пьянее, кого пристрелили под Читой.
Когда по приказу командира полка я прибыл за пополнением в количестве 120 человек в посёлок Камень-Рыболов, то в наличии оказалось только 89 человек. Я отказался принимать некомплект, но передающий бросил мне под ноги документы и ушёл матерясь. Сопровождающие состав офицеры настолько извелись, что им было все равно, чем всё закончится. Но это были только цветочки, ягодки - это наша дальнейшая служба с таким пополнением. Не буду перечислять бесчинства, которые они учиняли. Армия больше напоминала расконвоированный лагерь, чем воинскую часть. Ежедневные нарушения воинской дисциплины: невыполнение приказов командиров, самовольные отлучки, пьянство, грабежи и прочее-прочее.
Сбежал один солдат и из нашей части, поискали три дня и забыли. Его можно понять, отсидеть два срока один за другим и в армию. Но времена были другие, суровые, прятать дезертира никто бы не стал, после войны их призирали, да и срок можно было схлопотать немалый. Вот он и прятался в сопках до холодов. Заметили его вблизи одной деревни, где дезертир жил в шалаше, поворовывая кур и картошку, и позвонили нам. Мне приказали, поймать и доставить беглеца в часть. Я взял с собой сержанта Сараева с автоматом и на машине поехал в указанную деревню. Селяне страшно ругались, они готовы были порвать его на части и показали мне место в сопках, где он прятался. Грязь после дождя непролазная, налипала как снег на «снежную бабу». «Конец хромовым сапогам. Почему я не переобулся?» - подумал я. Нашли дезертира быстро. Увидев нас он всё понял и пустился наутёк только грязь отлетала от подошв убегающего.
- Стой, стрелять буду! – приказал я и выстрелил в воздух. Он продолжал убегать. Изрядно попотев, его можно было поймать. Неожиданно за спиной я услышал короткую очередь из автомата, беглец взмахнул руками и упал замертво.
- Что ты наделал, Сараев! – воскликнул я.
Мы соорудили носилки из наломанной лозы и понесли труп в деревню. Теперь селяне его жалели. Я проинструктировал Сараева, как и что говорить, чтобы хоть как-то смягчить нашу вину. В части завели уголовное дело, меня таскали на допросы, выговаривали начальники, но исход решали, где-то в верхах, прокуратура это так для порядка и острастки. Наконец решение было принято. Полк построили на плацу с выносом знамени.
- Сержант Сараев, выйти из строя! – приказал полковник Михеев. – Барабанщик, дробь! Приказываю: «За превышение полномочий при выполнении государственного задания сержанта Сараева разжаловать в рядовые».
Полковник сам под барабанную дробь срезал с погон Сараева неподатливые лычки, а тот плакал от обиды. Он был лучшим сержантом полка. Скажу больше, лучшим сержантом за всю мою тридцатилетнюю службу. Если отправить Сараева с командой на Северный полюс, приезжайте в любой день, подъём в 6-00, физзарядка и дальше всё по уставу обеспечит неукоснительно. Пусть сила убеждения не без кулака, но армия – это часы, которые должны работать секунда в секунду.
Из-за поворота дороги показалась машина командира дивизии.
- Полк смирно! Равнение на середину, товарищ генерал 210 танковый полк занимается по распорядку дня. Командир полка полковник Михеев.
- Чем занимаетесь?
- Я приказал сержанта Сараева разжаловать в рядовые за…
- Ясно. Что же ты, сынок, не догнал его? – спросил генерал у Сараева, которого в спешке забыли поставить в строй.
- Буду я за ним по грязюке шляндать! – выпалил обиженный, завалив весь мой инструктаж. У меня, что-то внутри оборвалось. Подумал: «Только стало налаживаться и на тебе!»
- Как старший по званию, - продолжал генерал, - я отменяю приказ командира вашего полка и приказываю: «За мужество и находчивость при выполнении воинского долга сержанту Сараеву присвоить очередное звание старший сержант и предоставить отпуск с выездом на родину сроком на 10 суток без дороги. От себя лично награждаю старшего сержанта золотыми часами». – Он снял с руки часы и вручил повеселевшему сержанту. «Истина восторжествовала!»
- Полковник Михеев, приказываю очертить территорию части белой линией. Товарищи солдаты, впредь никого не слушайте, всех солдат и сержантов срочной службы, кто переступит линию без увольнительных документов, стреляйте в упор без предупреждения. Часы у меня одни, но отпуск на родину обеспечу.
Это был рискованный, но единственно правильный ход в сложившейся ситуации. Бывшие зеки перехватившие инициативу, запугавшие преданных и честных солдат задумались. Шутить с ними никто не собирался. Опыт под Читой повторился, и дисциплина стала налаживаться. Оказалось, что пополнение не такое плохое, каким казалось на первый взгляд. Требования уставов вошли в привычную колею.
ЧП свалилось на полк с неожиданной стороны. Михеев по неопытности зимой не заполни льдом ледник, и мясо пропало. Заменить протухшее нечем, по совету врачей его промыли в марганцовке и выдали на стол. Запах в солдатской столовой не продохнешь. По примеру восстания на броненосце Потемкин солдаты забарабанили ложками по столам и с криками «В борще черви!» требовали командира. Случайно первым в столовую вошел командующий 5 армией РВГК генерал Потапов, он имел обыкновение проверять полки неожиданно. Солдаты пожаловались.
- Черви говорите? Ну-ка дайте мне порцию, - сел за стол, выбросил из тарелки попавшихся червей и съел несъедобное рагу. Ему три с лишним года просидевшему в немецком плену есть тухлятину дело привычное.
Солдаты есть отказались, но инцидент был исчерпан. Подоспевшему к концу разборки полковнику Михееву пришлось попотеть.
- Ты, скотина, развёл червей, а я должен их жрать…, - и дальше по кочкам и мату. Командиры отправилась на полковые склады, построенные из подручного материала ещё в гражданскую войну 14 кавалерийской дивизией, и пришедшие в полную негодность. В них, пробив дыру кулаком можно было войти с любой стороны.
- Немедленно снести и к утру построить новые, - приказал Потапов и уехал матерясь.
Утром приехал, увидел, что склады снесены, на развалинах копошатся солдаты и не заезжая в часть укатил в Ворошилов Уссурийский. Строить склады было не из чего, хранить продукты, боеприпасы и вещи негде. С колокольни Ваньки взводного – это было самодурство, но сегодня я понимаю, это тонкий стратегический расчёт.
Округ поучил приказ, расформировать один из танковых полков и на его базе создать экспериментальный танковый батальон плавающих танков. Танкистов учили ходить по дну под водой, а танки плавать. Ввели должность заместитель командира по морским делам сокращённо «замком по морде». Потапов понимал, что Михеев в силу мягкого характера неспособен на решительные действия, но у него был раздутый всесоюзный авторитет. Теперь, когда хозяйственная база разрушена, другие кандидатуры на расформирование автоматически отпадали. Потапов оставался патриотом, несмотря на все злоключения судьбы.
Нашу часть расформировали, и меня перевели в другой полк.
