Новый командир полка полковник Сивов не вошёл в нашу жизнь, а ворвался. По возрасту мне и солдатам он годился в дедушки. Его так и прозвали дедушка Сивов. Ему до всего было дело, он всё умел и всё знал. Чинит солдат забор, подойдёт, и посыпались замечания.
- Ну, как ты, сынок, молоток держишь? Возьмись за черенок подальше, задушишь. Нет не так. Вот теперь правильно. Опять не так. Смотри как надо, - и начнёт показывать.
А получается у него всё просто здорово. Даже на строевой подготовке вмешается и так покажет, что повторить-то мало, кто сможет.
На первом знакомстве с офицерами части много рассказывал о военных подвигах, рассказывал с юмором, словно не война была, а какая-то увеселительная прогулка. Многочисленные награды подтверждали, всё рассказанное, правда. Ордена за голубые глаза не дают. В конце встречи стал серьёзным и неумолимым как статуя.
- Я слышал, среди вас есть любители выпить. Так вот приказываю: спиртное исключить из употребления. – И пошутил: - 7 ноября в 12 часов ночи под одеялом за-пре-ща-ю. Разрешаю пить чай, кофе….
- А какао можно? – спросил кто-то из сивоносых.
- Какао можно, - ответил дедушка серьёзно.
На следующий день на футбольном поле, оно же строевой плац и место для вечерних прогулок встречает пьяного в дым мл. л-та Суворова.
- Товарищ мл. лейтенант почему нарушил мой приказ? Почему пьянствуешь?
- Никак нет, я спиртное не пил.
- А что ты пил?
- Как и было приказано я пил кофе.
- Тогда почему пьян?
- С непривычки товарищ полковник.
А недели через две мы увидели, как два солдата по приказу начальника штаба ведут пьяного дедушку домой проспаться, он упирается, грозит всех наказать жестоко, но справедливо. Возможно, за тягу к спиртному его сослали к нам на Дальний Восток. Он хотел бросить пить, но не смог, так бывает чаще всего.
В дни получки по неписаному закону дедушка садился в виллис и ехал в село Троицкое в магазин, где заказывал два по сто пятьдесят и выпивал, занюхав коркой хлеба. Почему два по сто пятьдесят? Очень просто: в стакан вмещается 180 граммов, а продавали за 200. Когда виллис возвращался, в магазин шли старшие офицеры. Они долго не задерживались, знали, что их ждут младшие офицеры и сверхсрочники. Субординация соблюдалась строго. Магазин находился внизу, поэтому ритуал назвали идти «в низы» или «в народ». Так было только в дни получки, водка стоила 21-20, но с нашей зарплатой особо не разгуляешься. У холостяков две третьих получки уходило на питание в гарнизонной столовой, на жизнь и тем более на отпуск практически ничего не оставалось. Выручила нас дедушкина жена. Офицеры холостяки была её материнская слабость, она знала обо всех тайных романах и даже участвовала в качестве сводницы или разлучницы в зависимости от обстоятельств. Не пропускала ни одни танцы в полковом клубе, сама не танцевала, но полковая сплетня занимала весь её внутренний мир. Соседи рассказывали: по субботам слышен голос деда:
- Машка, куда это ты губки красишь, опять налево навострилась?
- Уймись, старый дурень, у тебя правнуки растут. Посмотри в зеркало.
- Молчать! Кто хозяин кватеры? – но, получив свою бутылку, успокаивался, а она уходила на танцы посудачить.
Мария Ивановна дело питания холостяков взяла в свои руки, получала наши пайки, а жёны офицеров и сверхсрочников по очереди готовили нам еду, для жизненного разнообразия, всё равно работать им было негде. Если вычесть дни на учениях и в караулах, то теперь на питание уходило не более 20%. Мы быстро рассчитались с долгами в кассе взаимопомощи, и жизнь повеселела.
Государственные праздники встречали широко, выезжая в сопки с оркестром и боевым знаменем части, приказ деда. Водку брали с собой, а закуску готовила полковая кухня. Это шло вразрез с требованиями, но коллектив сближало, повышало ответственность каждого за общее дело. США были значительно сильнее нас, но счёт ноль-ноль был у нас в кармане, и они напасть не рискнули.
Дедушка был азартным человеком, как-то подпив с другом командиром соседнего полка полковником Беловым, они устроили гонки на виллисах по льду озера Ханка, а два полка страстно болели каждый за своего командира.
- Дедушка, дави его!.. – орали однополчане, и дедушка победил.
В сентябре 1955 года день танкистов в стране перенесли на неделю. Мы холостяки жили в полуземлянке, бывшей сапожной мастерской полка. Деньги кончились, но на пару бутылок кое-как собрали. В ожидании невезучего посланного по жребию в магазин я уснул, а когда проснулся, то понял, друзья всё выпили и потихоньку ушли. Я особенно не расстроился. Выпить мне никогда не хотелось, выпивал часто, но всегда за компанию. Раздумье прервал солдат-посыльный.
- Товарищ лейтенант, Вас срочно вызывают в часть.
В части мл. л-т Суворов раздавал роте автоматы ППШ и патроны, а на виллисе, держась за дугу, раскачивался торопя нас пьяный дедушка Сивов. В селе Троицкое, выросшие дети раскулаченных, нас не любили, подпив, били одиночных солдат, что приводило к взаимной нарастающей вражде. Руководил селянами бывший участковый милиционер, а после сокращения должности директор клуба Гоша. Вот и сегодня они напали на солдата, наш патруль вступился, и Гоша позвонил командиру дивизии, что мы бесчинствуем, а тот приказал полковнику Сивову навести порядок и доложить.
Две враждующие стороны встретились на выгоне. Нас было человек 10-15 вооруженных автоматами, а с их стороны человек 5-7 взрослых пьяных парней и человек 25 подростков. Дедушка потребовал, чтобы все разошлись по домам, но подстрекаемые Гошей дети стали бросать камни в машину полковника. Один камень попал в фару и разбил её.
- Солдаты вы или не солдаты, вашего командира бьют, а вы стоите и смотрите, - пожаловался дедушка.
Кто-то выстрелил вверх. Дети, словно воробьи, разлетелись в разные стороны, а парни под командой Гоши отступили и заперлись в клубе. Они разобрали печь и стали из окон швырять в нас кирпичи.
- Взять клуб штурмом, - приказал дедушка. Минут через 10 приказ был выполнен, электродвижок разбит, занавес порезан на бархотки для чистки сапог. Парней били не сильно, щадя. В селе слышались автоматные очереди, это наши солдаты загоняли жителей в дома. С обеих сторон это была не драка, а скорее пьяная игра в войну. Случай не редкий, но тяжелый. Один из парней не захотел участвовать в акции Гоши и с двумя девушками ушел подальше от назревающих событий, но шальная пуля попала в голову, разворотив затылочную часть. Он умер мгновенно. Девушки показывали, что выстрела не слышали, и вокруг никого не было.
Стрелочника как всегда нашли и дали срок, а дедушку, учтя фронтовые заслуги, отправили на пенсию. Больше о нём я ничего не слышал.
