Сверкали со стен, испуская слабое свечение, мало-помалу наполняя горную утробу светом. Это должно было бы внушить надежду. Но заполняло сердце тревогой.
Недра пещер Голубых гор неожиданно напомнили девушке Алмазную Пещеру, по которой плутали Элли и её брат Фред в поисках выхода. Светящиеся вкрапления в камне были разного цвета. Встречались зелёные, желтые, все оттенки синего. Но больше всего было алых, как кровь, камней.
Лена подняла голову, стараясь во мраке разглядеть высоту сводов. Но у неё ничего не вышло.
- Тебе не кажется, что пол опускается вниз? – спросила Лена.
- Нет, мне так не кажется. Я просто уверен, что он опускается вниз.
Проход сузился так, что пройти дальше можно было только по одиночке. В конце прохода стояла статуя из черного камня, изображающая фигуру в полный человеческий рост, с сомкнутыми за спиной крыльями. Невозможно было различить никаких характерных черт, - только силуэт, непонятно даже, мужской или женский.
Глаза статуи зловеще светились алыми огнями-угольками.
- Мне она не нравится, - флегматично прокомментировал ситуацию Адам. – Ты уверена, что она не оживет?
- С чего это мне быть в этом уверенной? - почти возмутилась девушка.
- Может быть, нам не ходить дальше, а?
- Предлагаешь остаться здесь и на веки вечные любоваться скульптурным шедевром неизвестного автора?
- Нет. Так мне тоже не нравится, - усмешка, вечная усмешка. Шут гороховый! Ну и пусть себе смеётся, подумала Лена. Когда кто-то находит в себе мужество смеяться, ситуация не кажется такой серьезной и напряженной. - Жаль, у нас нет с собою даже перочинного ножика. Когда этот монстр оживет, сражаться с ним будет нечем.
Вопреки ожиданиям, статуя не шелохнулась, когда они проходили мимо. Не стала извергать огонь. Не сыпала молниями. Не разворачивала каменных крыльев. Даже не повернулась, чтобы посмотреть вослед путникам. Они прошли мимо неё беспрепятственно.
Миновали опасность, которая оказалась всего лишь глыбой камня, украшенной рубинами.
И застыли. Под ногами пол резко обрывался. Впереди была пропасть, заполненная туманом. На этот туман был не белым, черным, как ядовитый смог. И густым, как вуаль дряхлеющей красотки прошлых веков.
