начальник забралещё и его друзей и всех, под присмотром ментов, посадили в автобус и отправили.
- Ну и ладно, - сказал Сергей, подумав, что он мог бы давно отправить эту компанию через высокого майора, с которым подружился за бешбармаком.– Значит так, Оля и Юра. Завтра мы едем с Юрой в ущелье, а послезавтра –прощальный ужин. И если вы реализуете эти талоны, или обменяете на деньги – ужин должен получиться богатым. Приглашаются все инструкторы!
- Сделаем! – сказали Оля с Юрой.
- Привет, моя хорошая.
- Привет. Где ты пропадал? – спросила Лена, когда Сергей , уйдя на озеро после разговора с Юрием и насладившись водными ваннами, вернулся домой к вечеру.
- Повинуюсь и докладываю. Но сначала вот вам ужин, пожалуйста.
- А ты?
- Я поел. Кстати, коктейль примешь?
- Пожалуй, будет очень к месту…Но, слушаю, - сказада Лена, принимая бокал.
- Утверждал отвальную программу. Осталось два полных дня и извини, что всё провёл без согласования с тобой по независящим от меня обстоятельствам.
- И что за программа?
- Видишь ли, мы потратили лучшие дни наших отношений, а я тебе не показал горы вблизи. Понимаешь, Тянь – Шань подо мною…Как ты без этого обойдёшься? Завтра с Юрой и его группой едем на прощание в ущелье на весь день. А послезавтра прощальный ужин в пять вечера со всеми желающими.
Мысли у Лены прыгали. Она ждала упрёков за объявленный разрыв, за ночь, проведённую незнамо где. А он ведёт её в горы и устраивает прощальный ужин. Но язык её вёл себя самостоятельно и выдал:
- Можно я приглашу Валеру, я вчера его обидела?
- Ты вчера меня обидела! – не выдержав, раздражённо сказал Сергей. – Но на ужине буду я, а Валерий нет!
- ?!
- Его выслали вместе с друзьями за хулиганство.
Лена задумалась. Потом подняла глаза на Сергея и сказала медленно:
- Если ты приложил к этому руку, я никогда…
- Не надо говорить мне «если», Леночка, – ласково, настолько ласково сказал Сергей, что Лена невольно сжала губки.
- Ладно, не буду. Пойдём на море погуляем и спать.
В постели их не могли удержать от близости никакие размолвки и любились они до изнеможения. «Всё в тебе чисто?» – только и спросил Сергей, но Лена только крепче прижалась к нему.
Утром автобус довёз туристов к предгорью. Дальше вверх вела хорошо утоптанная многими туристами тропа, вьющаяся между огромными валунами. Прошли километра три. Дальше было совсем круто, и группа остановилась на привал. По ущелью бежала речка, через которую в этом месте был брошен мостик. Отсюда далёкий Иссык –Куль был виден во всей красе. На пути Сергей снимал экзотику и Лену на её фоне и разговаривал только о природе, призывая в союзники Юрия. А Лена была занята другими мыслями. Непонятный он, этот мой Серёжа. Целый месяц, как он «мой», а я не могу утвердительно ответить, что он мой. Я и расстаюсь с ним, наверное, из-за этого. Его ничто не берёт, ничто не раздражает. Ни одного грубого слова за месяц. За брошенное кольцо, за ночь проведённую неизвестно где и с кем уже живьём можно съесть или бросить меня. А может, ждёт моих извинений? Вот дурак. И не своей ли покорностью хочет убедить меня, что любит и не отстанет. Ну, уж нет. Возможно, зря отдала ему билет. И чернота разъедала её врождённую доброту и она ненавидела уже Сергея за то, что он встретился ей, за то, что привёз в эти дикие края, где и покрутить любовь было не с кем, кроме слюнявого кавказского мальчишки. Все свои глупые поступки прокручивались в её сознание, и их она так же переносила на Сергея.
- Послушай, Сергей, - почему ты не спросишь, где я была в прошлую ночь, с кем была?
- Тебе это нужно!?
- Да!
- Честно?
- Честно.
- Не интересно.
- Как не интересно? Почему?
- Потому что мне не интересны поступки, унижающие человека. А последние дни ты только и занималась самоунижением.
- Ну, это чушь какая –то, - вскинулась Лена. – Скорее ты унижался мною. Все видели, что я тобой пренебрегла.
- Думай, как хочешь. Ты свободная женщина и вольна в проявлении своих чувств.
- У нас в стране все женщины свободны.
- Я хотел сказать, что ты не ответственна перед законом.
- Разве закон в чувствах волен?
- Нет, конечно! Но к порядочности в отношениях обязывает.
- А не кажется ли тебе, дорогой, что ты, за личиной так называемой порядочности, скрываешь свою суть самого обыкновенного без свечения человечка. Безличностного, не способного на поступки. С тобой оказалась прекрасная женщина, редкая, может быть, пусть и случайно по какому-то тяготению. И ты спокойно смотришь, как она уходит от тебя, не борешься за неё. Вот смотрю я на тебя, и ты мне противен. Не понимаю сейчас, как я могла с тобой поехать, быть вместе столько времени, терпеть твоё мелкое тиранство. Ты положил на меня лапу, как на собственность, даже на других мужиков смотреть не давал. Я вольная птица, я летаю, я личность. А ты просто слюнтяй, прикидывающийся умным и сильным. А сам боишься, всего боишься, даже мальчишку приструнить, чтобы защитить жену, только подсмеиваешься. Тебе такие женщины не по зубам. И чтобы я раньше не говорила, я тебя не люблю и никогда не стану твоей женой.
Сергей слушал молча, не встревал.
- Что же ты молчишь?
- Пройдём ещё повыше. Туда, где деревья не мешают, и открывается весь Иссык - Куль. Оттуда есть что посмотреть. Вид оттуда облагораживает. – Сергей встал и подал женщине руку.
- Дурак,- сказала она и пошла за ним.
Они поднялись на открытые скалы. Деревья остались внизу. Голубой Иссык –Куль лежал вдали, сливаясь с воздухом и был бескрайним.
- Созерцай, - сказал Сергей и поднялся на верхний выступ скалы, где можно было сесть и смотреть одному. Он не прокручивал слова женщины для подготовки умного ответа, так как знал, что она не права и не собирался доказывать ей это. Он не обижался на неё и не жалел ни её, ни себя за то, что любовь так скоро закончилась. Он верил, что судьба знает, что делает, и был счастлив, что несколько недель был охвачен ликующей любовью.
Лена сидела на мостике, покачивая ногами, и изредка поглядывала на Сергея. У неё с утра и в мыслях не было устраивать разборку. Вечер и ночь прошли как в первые дни. Можно было ничего не заострять и постараться забыть и сгладить все совместные неприятности. И оставить открытым ближайшее будущее. Но неведомое в ней разрезало последние ниточки, соединявшие их.
- Вот видишь, какую женщину ты теряешь. Я могу любить, даже если ненавижу. И как любить…- Лена говорила от ручья, где сидела на мостике и разглядывала своё отражение в воде и улыбалась.
- Ты хорошая женщина, - сказал Сергей. – Будь ей ещё и завтра. Завтра в нашем доме прощальный вечер.
Прощальный вечер прошёл с блеском. Оля с подругами постаралась. Сергей выставил весь запас облепихового коктейля и прикупил на все возвращённые деньги прочие напитки. Лена пела жестокие романсы под гитару и не отходила от Сергея, обнимая его и целуя непрестанно. Инструкторы соло и ансамблями исполняли горные песни. Горели свечи, летели пробки от бутылок. Сергей был весел и счастлив. На этом ужине на вечер вернулась юность и шепнула, что всё впереди. Ребята клялись в вечной дружбе, обменивались адресами и закончили праздник под утро ночным купанием. Сергей поцеловал в ночи Олю в губки, она ответила и пожелала удачи. Он ей сказал, чтобы она поберегла паспорт «чистым», если нет бескрайней радости.
А утром Лена и Сергей уехали не прощаясь. Вчерашняя ложь об их непрекращающейся любви осталась последней. Впереди лежал город Фрунзе с аэропортом, потоки незнакомых людей, где уже не надо было сохранять видимость ушедшей радости.
На центральном рынке во Фрунзе Сергей купил ящик с ручкой и наполнил его огромными кистями винограда с янтарными, почти прозрачными ягодами. Лучший виноград в Азии, расхваливал товар таджик.
- Это твоим родителям! – пояснил он вопросительный взгляд Лены.
Здесь же купил букет из десятка гладиолусов и вручил его Лене.
- Вот уж не думала, - улыбнулась она и добавила, - Ты всё – таки здоров ухаживать за женщинами.
- Что ты, милая. Я пока ешё ухаживаю за своей женой.
В аэропорту Сергей, оставив Лену отдыхать, зарегистрировал её посадку и сдал в багаж её вещи. Свой билет сдал и получил новый на три дня позднее. Вскоре объявили посадку. Лена и Сергей подошли к выходу. Сергей подал Лене билет и пропустил её вперёд. Она удивлённо взглянула на него.
- Так будет правильнее, Лена. Я обещал твоей маме вернуть тебя в лучшем виде. И вот возвращаю. Надеюсь, что Аэрофлот не подведёт. Ты прекрасно выглядишь, свежа, в полном согласии с самой собой и окружающим миром. Тебя ждут твои умные и необыкновенные друзья. А я сейчас задумчив и не вписываюсь в рамку нарисованной картины. И мне надо повидать моих друзей, Я их люблю, и мы им обязаны вместе, хоть это тебя и не касается.
- Я думала, что ты остался мне другом. Всё твоё поведение, выдержка и страсть мне казались неодолимой силой того, что я ждала, и искала.
- Ты не подтвердила своих слов действием, Леночка, – покачал головой Сергей. - Тебе не нужен друг моего склада. И вообще, тебе не нужны друзья-мужчины. Ты ошиблась тогда, когда это сказала, и я ошибся, когда поверил.
- Проходите, пожалуйста, пассажиры, посадку заканчиваем.
- Поцелуй меня, - попросила Лена.
Сергей наклонился к её губам.
- Ты меня любишь ещё немножко?
- Очень может быть, - ответил Сергей, и Лена прошла в автобус, покачав на прощанье букетом.
Не дожидаясь взлета, Сергей вышел на площадь и сел в такси.
Лена, машинально подчиняясь указаниям стюардесс, добралась до своего места. Самолёт взлетел без задержки. Под крылом мелькнули посадки, ипподром и скоро дымка закрыла от Лены ласковую и добрую для неё землю Киргизии. Она поправила положенный на столик букет. Среди стеблей белела бумажка. Лена достала бумажку, раскрыла. Уже очень знакомым неровным почерком крупно было написано: « Не всё голубое подходит к зелёному!» Лена сжала бумажку в кулаке, и ей стало в одно мгновение беспросветно одиноко и холодно, как будто она оказалась в бескрайнем ледяном безмолвии.
Ананьево - Фрунзе
