объем повествования, но всего лишь этакий фон, приятный, надеюсь интересный, и необходимый. На котором криминал виден всем, но корни его и причины понятны единицам, даже не всегда работникам правоохранительных органов. Но об этом чуть позже. Начнем е места событий, вернее с некоторых его особенностей.
Часть 1.
Наш поселок не имел приличного названия. Мог быть "Степным», или «Предгорным», или еще каким с учетом местных достопримечательностей. Но в адресе кроме обязательных области и района, участвовала не всем понятная абревиатура: ГРП-21. Что означало: Геолого-разведоч¬ная партия номер 21. Организовалась она лет двадцать назад, тогда же построен и поселок, из расчета существования пять лет, не больше.
На первых порах два-три десятка домиков, столовая, гараж и камералка вольготно раскинулись на равнине, с трех сторон в окружении мелкосопочником. В четвертую равнина тянулась до гооизонта, и уже из—за него где-то далеко- далеко высовывались отдельные вершины горной гряды.
К счастью, что случается нечасто, геологам сопутстврвала удача. Через два-три года появился золоторудный объект, куда срочно начала перебрасываться техника – вначале буровая, потом шахтное оборудование. Рабочих и ИТР-овцев требовалось все больше, и поселок быстро вырос, по¬чему-то в одну сторону - камералка как была на отшибе изначально, так на нем и оставалась.
Еше через три года разведку объекта закончили, и сразу же на равни¬не, в пяти километрах от партии, появились настоящие строители с нас¬тоящей строительной техникой. По мановению волшебной палочки там за несколько лет вырос аккуратный беленький, со спортивным комплексом, школой и больницей поселок, получивший название "Мирный", а в разгово¬рах - "городок". Хотя на него определенно не тянул, и по числу жите¬лей был типичным поселком "городского типа".
Как создавалось это чудо в пустой степи, я узнал из рассказов сторожил, когда появился в ГРП-21 после окончания института. И уже десять лет в коллективе партии работаю на опережение – обеспечиваю Мирному уверенное существование постоянным приростом запасов золота в новых, выявляемых нами объектах.
Золотодобытчики были людьми богатыми. Очень быстро переманили в больницу лучших врачей, обеспечили их новейшим оборудованием; то же самое провернули и со школой. А когда подвели к поселку за несколь¬ко десятков километров водопровод (ранее вода привозилась на машинах) и уложили асфальт на узкой ведомственной дороге до ближайшего област¬ного шоссе, жизнь в Мирном стала очень комфортной. А заодно и у нас, в поселке геологов. Потому что водичкой с нами поделились, кто хотел - обзавелись огородиками, а я фруктовые деревья посадил, и небольшой бассейн выкопал для «купания». И прочие блага цивилизации оказались рядом - до Мирного всего-ничего, пять километров.
Изменения качества жизни привели к парадоксу. Во-первых, из привычно волосато-бородато-усатых, облаченных в одинаковые робы промышленного пошива, партийские трансформировались в ухоженных (парикмахерская рядом), чистеньких (душ в каждом доме) и стильно одетых (в магазинах Мирного чего только нет) пиженов, не очень-то похожих на геологов, какими их показывают в кино или по телеку. Во-вторых, рваться в город перестали даже женщины, и даже зимой, хотя почти все ИТР-овцы имели там квартиры. Детей пристроили в школу «городка», там же встали на учет в больницу- все рядом, все под присмотром и контролем.
Конечно, случались и мрачные моменты. Буровые и шахты — производст¬ва опасные, и факты травматизма место имели, очень редко со смертель¬ным исходом. Но они воспринимались как неизбежная плата за техничес¬кий прогресс; в причинах разбирались, принимали меры для невозможнос¬ти повтора.
Не обходилось и без криминальных проявлений, в основном несерьезных. Ребята пома¬хали кулаками из-за девушек, приезжие гастролеры что-то слямзили у мес¬тных. Но в партии все на виду, друг о друге все знают, и подонки вычис¬лялись мгновенно. На моей памяти единственный серьезный случай имел ме¬сто в прошлом году, когда похитили богатую золотосодержащую руду с пло¬щадки только что законченной у нас разведочной шахты. При этом бы¬ли убиты два работника партии.
Тогда для расследования преступления в помощь Мирненскому отделению милиции приезжал оперативник из областного управления, а меня к нему «прикомандировали» как знающего местность, и главное - где можно искать по¬хищенную руду и как она выглядит.
Довольно быстро пропажу нашли, преступников задержали. Как-нибудь я расскажу о деталях того расследования, что будет почище детектива. Но к осени о нем мы редко вспоминали, а зиму мирно провели в спокойной рабо¬те с картами и прочими бумагами. И никак не предполагали, что криминал может повториться в любой момент, даже если прошедший еще не забыт пол¬ностью.
А зря. Оказалось, запал к новому преступлению был уже заложен, и приближался момент, когда его приведут в действие. Хотя сейчас я понимаю, что взрыватель мог и не сработать, то-есть быть обезврежен. К сожалению, такого не случилось, и необратимые события пошли чередой с апреля, когда в по¬селке почувствовалось возбуждение, как это бывает с приходом первого тепла.
Весенние "расслабухи", когда старые дела закончены, а начать новые не получается.
В поле пора!
Все менялось на глазах. Степь зазеленела мелкой травкой, наклюнулись почки редких у нас кустов и деревьев. Со всех щелей полезли жучки, пау¬чки, комары и мухи; жужжали на оконных стеклах в комнатах, на улице гре¬лись под солнышком на стенах зданий. Как-то разом, непонятно когда и от¬куда, появились птицы - маленькие и большие, коротконогие и голенастые, с хохолками, длинными хвостами или без них; с противным голосом и усла¬ждающие слух причудливыми трелями. Озабоченно порхали, прыгали, бегали, подыскивали укромные места для гнезд. Некоторые таскали в клювах подхо¬дящий строительный материал - сухие травинки, шерстинки, кусочки бума¬ги или ткани.
Земля не успела подсохнуть, а ее уже разрывали толстые ростки дикого ревеля, выпускали под солнце зачатки бледно- зеленых листьев. Через несколько дней они превратятся в громадные сочные лопухи, заполонят долины и пригорки, будто волшебник кистью густо заляпает их темно-зелеными жи¬выми кляксами. И тюльпаны набирали силу, тянули вверх бутоны на толстых стебельках. Еще немного, и они расцветут, превратив степь в яркий ковер с переливами красных и желтых цветов.
Жизнь явно ворочала в лучшую сторону, а у геологов она к тому же ме¬нялась кардинально. Вот-вот начнутся полевые работы, и в камералке, где долгая зимняя размеренность и спокойствие у всех стояли поперек горла, с нетерпением ждали надвигавшихся перемен. Сидеть по комнатам преврати¬лось в сущее мучение, народ рвался на свежий воздух, под солнышко. Неу¬дивительно, что перекуры трансформировались в некое постоянное действо, и на ранее пустовавшем крыльце камералки теперь беспрерывно толкались мужики при сигаретах. А чуть дальше, в сторонке, парами и тройками прогу¬ливались женщины, рассматривая что там пробивается из-под земли на свет божжий. Тепло, тихо, солнечно и гормоны весны прямо переполняют все жи¬вое!
Конечно, и меня в том числе. Но подолгу торчать на крыльце представлялось неудобным. Как-никак руководитель группы, и подавать пример откровенного безделья неприлично. Ребят же от свежего воздуха не оста¬навливал, и для очередного перекура из комнаты вместе с ними вышел. То¬лько пошагал не на выход из камералки, а в кабинет главного геолога.
Игорь Георгиевич удивительный человек. Привлекательный мужчина, умен, рассудителен и доброжелателен. Говорит мягко, с улыбкой и очень убедительно. В спорах на темы геологические если и ста¬новится серьезней и тверже, то голоса не повышает, не употребляет ни крепких выражений, ни пренебрежительных слов. Его суждения для геологов - истина в последней инстанции. А женщины, как мне кажется, в него влюблены поголовно. Этакой тихой тайной любовью, потому что прекрасно знают его удивительную честность и верность жене, что не дает шанса даже на короткий тайный роман.
Главный геолог, как и я, страстный рыбак и охотник. А что так не сближает людей, как эти пагубные страсти, не вызывает желания лишний раз перекинуться парой слов не по работе? Вот и направился к нему, считая полезным вместо перекура отвлечься минут на десять на приятную бол¬товню.
На Игоря Георгиевича, как и на всех, весеннее солнце и тепло дейст¬вовали только положительно. Из окна он видел праздношатающуюся и гал¬дящую публику, но в данный момент это настроения его не портило. Улы¬баясь и потирая руки, при моем появлении из-за стола поднялся, кивнул головой в сторону окна:
«На свободу рвутся ребята. От зеленой травки и воздуха такого», -изобразил руками нечто большое, упругое, приятное, - «у любого голова кругом пойдет! Скорей бы в поле начать ездить!»
«Мы с удовольствием», - поддержал согласием, - «только не готовы. На склад, как всегда, не завезли ни молотков, ни компасов, ни пикета¬жек. Работать не с чем!»
Игорь Георгиевич в момент стал серьезным: «Да, тут ты прав. Но машину в город отправили, вот-вот нужное подвезут.» Он показал мне рукой на стул, сел сам. Перебирая на столе бумаги, вместо пустого трепа заговорил о деле: «Я вот что хочу. Пока то да се - не мешало бы полевикам сделать парочку совместных маршрутов». Посмотрел на меня: «Как считаешь?»
"И думать нечего," - ответил без задержки, - "пробежаться нужно обязательно. Я с ребятами на новые площади выхожу, никто там не работал и как поро¬ды выглядят – не представляют."
Главный геолог придвинул ко мне обзорную геологическую карту:
"Тогда давай посмотрим, где лучше пробежаться". И с пол часа мы занимались делом, перебирая карты, накладки и намечая линии будущих совместных маршрутов. Так что не получилось отвлечь его на приятные рыболовно- охотничьи байки.
Вернувшись к себе, ребят в комнате не нашел. Зато сидела Татьяна, техник-геолог, в прошлом году работавшая на моем участке и, понятно, под моим присмотром. Пышная, талантливо крашеная блондинка, она отли¬чалась полной раскрепощенностью в делах любовных. Хотя имела мужа, отлично знавшего о ее "шалостях", и постоянно терзаемого переживани¬ями по их поводу. Хорошо, что дело переживаниями и ограничивалось. Как старую знакомую не только по работе, но и с некой интимной со¬ставляющей до сих пор невинного характера, я ее поприветствовал, с учетом отсутствия посторонних:
"Здравствуй, радость моя! И к кому пришла, если не секрет? Работой мы вроде как и не связаны!"
Татьяна подарила ослепительную улыбку:"Как к кому, ненаглядный мой? К тебе конечно! Дня не могу прожить,не увидев!"
Я сделал вид, что внимательно ее рассматриваю, пытаясь найти призна¬ки этого вот "не могу прожить". Но их не было и в помине, о чем я счел возможным заметить:
"Не похоже, что тебя что-то угнетает! Выглядишь бесподобно, глаз нель¬зя оторвать простому смертному!"
"И не отрывай, вокруг-то никого!" - в легких разговорах Татьяна за
Рад за вас, что начали удивлять поклонников стихами уже с юности, что все у вас хорошо, и что главное еще впереди.