Вовне

трогает, ничего не требует от знающей себе цену уважаемой статуи... Статуи, правда, то и дело сносятся, особливо при разного рода революциях, влекущих смену режимов и замену статуй. Тогда прежние статуи в сильно облупленном виде складируются в грязных мрачных помещениях или просто бросаются на пространстве открытом, да ещё в неудобно лежачих положениях, как то: нос упёрт в землю, а некогда вытянутая в пафосном жесте рука, тыкавшая в светлое будущее, валяется где-то поодаль, отчленённая от туловища знавшей себе некогда цену личности-статуи.
Но это всё чепуха, скажу я вам. Сон-то почти прошёл уже. Можно открыть уже один глаз. Можно пока и не открывать. Надо сперва подумать, какой из них легче распахнуть. Веки не поднимают, как кое-кто утверждает, а разлепляют. Вот. А разлеплять их, между прочим, гораздо сложнее, нежели поднимать. Приверженцы Морфея меня поймут. Что до меня, так я вообще его избранник, любимый питомец. Правда, за такую честь приходится ох как тяжко платить! Ох как тяжко вставать! Сначала откинуть одеяло; затем напрячь брюшные мысли... простите, мышцы, чтобы скинуть ноги с кровати... Ох-хо-хо!.. Что за наказание! Бедствие прямо.
Нет, это я только представляю себе, как буду вставать. На самом же деле я пока лежу под одеялом, ещё не разлепив липко слипшихся век, век бы не разлеплял этих век. А в каждом веке... нет, в каждом веку много разных вех - и на моём веку, и на твоём много разных вех. Вех эпох. Эпохальных вековых вех... Эра эротических эрзацей. Энтропия эпических элегий... Напишу, когда встану с кровати, экзальтированное эссе «Эстетика и этика Эдика»... Эй, экай, да меру знай! Эвона...
Ну, ты будешь вставать или нет, ленивый болван! Нет, погодите, это спорный эпитет (надо было присобачить его к тем э), да-да, эпитет спорный. Никакой я не болван, к вашему сведению!.. В крайнем случае, балбес. Но уж никак не болван... Ну, немножко, разве что... Но не очень. А если и болван, так мало ли болванов на свете!.. На свете... На земле - на свете. В мире - на свету. Мы живём на свете. А спим мы тоже на свете? Нет, спим мы под одеялом, сладко-сладко!.. А-ах, как хорошо зевается! На другой бок. Вот так. Ногами поёрзать. Хороший я парень, блин! И не трогайте меня, не обязывайте, не заставляйте... И вообще - зачем начальники на свете? зачем командиры и подчинённые? Не выношу командиров, а ещё больше команд. И уж, упаси, ежели какой окрик! Сразу наступает полная атрофия всех жизненных эмоций и энергий (надо было добавить к тем энским...).
Словом, не выношу я никаких распоряжений и никакого эпатажа (надо было к тем э).
Ну, ты встанешь, наконец?! Эй, а-у, вста-ава-ай!..
Слушай, а зачем тебе вставать? Лежи, дорогой. В этом состоянии ты более всего уподобляешься твоему идеалу - статуе. Ты очень похож на статую.
Правда, на лежачую.
Ну и пусть.

Иной раз небезынтересно наблюдать инфузорий. Как они извиваются. Как они дёргаются. Как они стремятся. Как они злятся. Как они самоутверждаются. Как они ругаются. Как они делают карьеру. Как они торжествуют.

Ежели одет не по моде, значит - ущербный. Так ОНИ считают. Они всерьёз восклицают: «Такое сейчас не носят!!!»... Вот, видите, они носят только то, что СЕЙЧАС ВСЕ носят... И оттого они счастливы. Это греет их души. Не объясняйте им (нет-нет, даже не пытайтесь!), что мода ровно ничего не выражает, что она всего лишь синоним каприза, китча, стадности, глупости... Не надо!

«Мне жаль тебя, потому что тебя ждёт ад!» - изрекла она свой как бы дантовский вердикт, ежели б ещё имела хотя бы малейшие познания за пределами священных писулек. «Однако, мысли у тебя как каракули» - молча, а вслух: «Это за что же, любопытно узнать?» «За неверие, - сурово вычеканила фанатичка, - за твоё нежелание обратиться к богу, пойти на зов его любви!» Усмехнулся. «И только за это меня ждёт ад?» «Конечно!» - чуть ли не удивлённо ответила она (мол, это ж и дураку ясно!.. и дуре в особенности). «Не слишком ли малая провинность для столь ужасного наказания?» - улыбнулся он. «Н-нет!!!» - поджав губы, тоном не подлежащего обжалованию окончательного приговора. Но тут же обозначила лазейку: «У тебя есть шанс спастись, если откроешься его любви!» «А как открыться-то?» - вкрадчиво поинтересовался он. Возмущённо глядя на него: «А будто не знаешь! Верить надо, молиться, читать библию...» «И это всё?» - флегматично так. Она стала раздражаться: «Ну, что значит всё?! Это же самое главное!..» «Ну, хорошо-хорошо. Поверю. Помолюсь. Почитаю... И уже спасён?»... Некоторая её растерянность; она чего-то подыскивала, поскрипывая вероятно немногочисленными извилинами, и добавила: «Грехи надо замаливать...» «И если замолить, они перестанут быть грехами?» «Ну да...» - чуть ли не доверчиво. «Как славно! Нагрешу-нагрешу, потом помолюсь-помолюсь, и всё о’кей!» Разозлилась: «Это всё твоё высокомерие, твоя гордыня! Бог накажет таких насмешников! Накажет! Потом увидишь! Пожалеешь, что не было смирения в тебе, что не услышал его зова, не принял его любовь! У тебя душа пустая, а у меня полная! Во мне живёт святой дух, которого бог послал мне в награду, а в тебе нет! Я стала совсем другим человеком с тех пор, как верю, вот так! Я прямо чувствую, как свечусь! Меня переполняет божья благодать! И бог меня простит и примет, и я буду в раю. А тебя бог покарает, потому что ты нераскаявшийся грешник, накажет тебя за неверие, гореть в аду будешь вечно!!!» «У-у!.. Ты вопишь о моём якобы высокомерии, а сама щеголяешь своим превосходством надо мной, заблудшим, и делаешь это бестактно. Вещаешь о божьей любви, но прежде ошарашила меня беспардонным заявлением, будто меня ждёт ад - лишь за неверие, заметь!.. А жестоких и подлых верующих он, вероятно, прощает! Ну, ясное дело: ведь достаточно помолиться как следует!.. Далее: этот твой бог готов обречь меня на муки адские за то, что я не отвечаю взаимностью на его, видите ли, любовь ко мне. Но ведь насильно мил не будешь. А заставить любить себя - не что иное как изнасилование. Чем же он тогда отличается от влюблённого психопата, убивающего любимую из-за отсутствия у неё ответных чувств к нему?! Разве это основание для убийства - пуще того, для вечных мук?! И разве он не преступник в этом случае?! И ещё: ты говоришь о любви божьей, но тут же злишься и угрожаешь карой! Что это за любовь такая? И что это за бог такой? Ты заявляешь, что в тебе живёт святой дух, но ведёшь себя хуже последней склочницы! Ты уверена, что стала другим человеком, и это сущая правда: общение с тобой раньше было терпимым, теперь же ты наседаешь своей разнузданной проповедью-пропагандой и ни за что оскорбляешь и травмируешь людей! И зудишь всё об одном, и попросту мешаешь людям! И кто вообще дал тебе право влезать в чужую, так сказать, душу?! Ты считаешь свои убеждения единственно верными, непререкаемыми, поэтому других, значит, надо обвинять и перевоспитывать, словно они ущербные дети, и насильно заставлять их разделить с тобой всю эту ахинею!» «Да ну тебя к чёрту!» - совсем не по-христиански подвела беседе черту.
И ушла. Вероятно, на зов божьей любви.
(Прежде активная комсомолка, дочь то ли директора, то ли майора, то ли зампредисполкома, то ли секретаря райкома... Но ведь, как мы знаем ещё от того усатого бога в сапогах, дети за родителей не отвечают, не правда ли?)

Загадочно совмещение набожности и высокомерия.
Проповедующие смирение гордецы.
Вещающие о любви ненавистники.

В судный день, как поведано, прискачет бог на коне со своим воинством. На нём будут пышные одеяния, и вид его будет грозен. Он возьмёт с собой тока праведников, а остальных громогласно проклянёт: мол, вон с глаз моих долой, нечестивцы! И обрушатся нечестивцы с воплем горестным в разверзнутую бездну ада... Ну, а счастливчиков воинство бога погонит туды, на небеси, дабы вкушать им там вечное счастие, блин... Сей бог, стало быть, как сказано, на коне и в пышных одеждах. Ангелы тоже, на рисунках разных, в нарядах шикарных - белых, синих, красных... с узорами золочёными. Славные у них там портные, ничё не скажешь. Изрядный пошив. Материал им доставляют отборный, однако. И наверняка бесплатно, как и гоголевскому городничему (бог по чину берёт!). Ну, разве с бога-то плату потребуешь?! И с херувимов-серафимов... И с химер крылатых... А конь у бога откуда ж?.. Так то ж конь божественный!.. Хм, чё-то старомодный способ передвижения, мог бы щас и на мерседесе-шестьсот (шестьдесят шесть) кататься в своё удовольствие и на приватных боингах летать... Ну, ему видней. Коняшка как-то аутентичнее в библейском-то контексте... А борода-то у бога, видали?! Роскошная волосня, ничё не скажешь, вьётся у него от природы, да ещё и ухоженная тщанием прислуги, и на голове мудрой кудри взбитые и напомаженные. Вот ведь парикмахер-то у него!
Тривиально, да? Ещё бы! Даже очень.

Не стыдно тебе, бог, мучить не могущих сопротивляться тебе? не стыдно тебе, боже, жестоко бить не имеющих возможности дать тебе сдачу? не стыдно применять силу против бессильных? не стыдно лишать помощи беспомощных? не стыдно глумиться над беззащитными? не стыдно тебе, господь, обрекать на страдания невинных, насылать на них болезни, беды, горе и подлецов-злодеев, коих ты же наплодил без счёта? Не стыдно тебе, всевышний, карать несчастных за те их качества, коими ты их наделил, и за те их поступки, кои ты в них заложил? Не стыдно тебе, демиург, угрожать расправой и без того живущим в вечном страхе?

Когда свой «перегибает палку», это умиляет, ибо свидетельствует о его, видите ли, страстности; но ежели чужой - недопустимо!
«Некоторых авторов преследуют навязчивые темы» - ехидно пишут они, прозрачно намекая на тебя и не замечая тавтологии, ибо: коли преследуют, стало быть - навязчивые; потому и навязчивые, что преследуют... Зачем же они это пишут? А затем, что ты два или три раза обратил внимание на их нескончаемую вакханалию самолюбования, которая, естественно, не может считаться навязчивой, хотя и возобновляется из номера в номер, из номера в номер... Манифесты самообожествления, коими они упиваются... Но ИМ это, оказывается, можно.

Интернет, журналы, альманахи... книжки выпускают... никто их не читает... ну, разве что коллега-автор снисходительно пробежит по страницам... глядишь, напишет рецензию... будни самолюбия... и всё какое-то копошение, какая-то возня, нередко склоки, этот не лучше меня, а хуже, ибо я лучше... Состязание эгоизмов. Бедные.
Погодите!.. Хочется быть... не просто молекулой мира... Хочется уметь то, что другой не умеет... понимать другим непонятное... быть чем-то интересным... выходящим из ряда вон (Вон!)... Того лишь и желает большинство, чтобы ты был как оно - не высовывался, не выбивался, не выдавался. Запретить непохожесть! Наказать необычность!
Меньшевики! Избранники мысли и музы - простим и поддержим друг друга! (Ур-ра-а!)

«Мы были счастливы в Советском Союзе! Мы там все были одинаковые, не то что тут!!!» - орёт мордастая, глаза кровью налились... Сидит здесь на «социале», язык не учит, немцев терпеть не может, хотя муж из них; проторчала уже на трёх «шпрахкурсах», где только зевала. Занятия часто пропускала - расхаживала по магазинам. Ничего не умеет, ничего не знает, ничего не понимает... и не желает. Одинаковы, видишь ли, были! Вот кому равенство-то нужно...

Принесли переселенческую газету: там - о повальном воровстве, форменных (в форме!) грабежах на таможне русской и