Пути- дороги.
Говорят, что ни случается- все к лучшему. Вот и с нами это случилось. И застало нас врасплох. Были мы не готовы ни морально , ни материально к таким переменам в нашей мирно текущей жизни.Я хорошо помню тот знаменательный для нас день. Осенним погожим полднем на Херсонщине, меж колосящихся полей пшеницы, шла я по грунтовой дороге с переговорного пункта, после разговора с мужем, который на несколько дней покинул меня, чтобы разобраться с реализатором нашей продукции, оставив во главе большого хозяйства и, рыдала в голос с причитаниями, а временами, когда слов уже не хватало, просто, подвывала. Про слезы и сопли говорить излишне. Они текли в четыре ручья. Так как носовой платок моментально промок, то заменить его пришлось рукавом джинсовой куртки.Фи, как вульгарно, скажите Вы, но, что было , то было. Вы и представить не можете, каково это для нежной кожи личика. Буквально через полчаса кожа на ощупь стала гладкой, как наждак. Ускорению процесса помогал степной ветерок и пыль, поднимаемая моими ногами, с обочины грунтовки. Виновника, вернее,
виновницу,вызвавшую, столь бурно проявляемые чувства, благодарить не было сил. Да и не заслуживала она слов благодарности. Предательство, подлое, коварное предательство- оно заслуживает наказания или отмщения. Господи, какой из меня мститель. И я продолжала реветь. Было вдвойне больно и обидно из-за того, что ни за что, ни про что обидели, оболгали моих детей. Деньги, деньги,деньги. Как они меняют людей, заставляют, лгать, изворачиваться, толкают на подлость. В бессильной ярости шла и ревела, а что оставалось делать? Обидчица находилась за сотню верст в стольном граде Киеве. А где я!?
Почтовое отделение поселка «Новорайское» находилось от нашего халабудного лагеря на расстоянии четырех или чуть более километров. «Новорайское»- красивое название. Видимо, люди приехавшие на строительство большого свиноводческого комплекса, со всех братских республик, когда-то могучего Советского Союза, мечтали о новой райской жизни, вот и дали строящемуся поселку такое милое название. Но Союз распался, а Незалежная , Самостийная Украина прокормить комплекс на сто тысяч голов свиней была не в силах. И когда-то процветающий комплекс начал хиреть. Потеряв работу люди стали приспосабливаться, кто-то уехал на поиски нового рая, кто-то остался, в надежде на лучшую жизнь, кто-то, из оставшихся, превратил свою жизнь в ад, постепенно спиваясь и теряя человеческий облик. Это так- маленькое отступление для справки.
Преодолев половину пути я уже охрипла, лицо распухло, губы покусанные кровоточили, а ноги гудели, как провода.Так и хотелось раскинуть руки в стороны и, со своего маха шлепнуться спиной в густые, с налитым ,полным колосом, стебли пшеницы. Смотреть в синее, ясное, без единого облачка небо и забыться, забыться. Забыть о тяжелой работе. Забыть о рабочих,з а которыми нужен глаз да глаз, которые без присмотра не то, что работать не будут, а понесут с поля все, что смогут и не смогут утащить. Забыть о том, что впереди еще больше двух месяцев каторжного труда- собрать и реализовать то, что выращено. Но шлепаться с размаху не стала, все же я человек разумный, аккуратненько присела. Так и сидела, и ревела я еще долг, а потом прилегла. Натянула козырек кепочки почти до бровей, прикрыла глаза, давая им отдых и не заметила, как задремала. Очнулась от того , что потянуло ветерком. Открыла глаза и не поверила- ясное,без единого облачка небо затянуло тучами, солнце то и дело выныривало в просветах между ними. Ветер трепал стебли пшеницы, гнул их , что было силы, свирепствовал, поднимая пыль вихрями,унося в верх все, что смог подобрать или выдрать с корнем. Из далека нарастал рокот льющейся воды, раздавались раскаты грома, молния, почти параллельно горизонту, разрывала небо. Да, дела мои будут плохи, если не успею спрятаться от грозы, не найду временного укрытия. О каком укрытии я думала в тот момент, не помню, кругом меня поля пшеницы, овса и гречихи, а до лагеря еще километра два. Я поднялась и резво потопала к лагерю. Ветер неожиданно стих. Навстречу мне, сплошной серой стеной , с нарастающим ревом небо посылало дождь. Гром уже громыхал над моей головой. Далеко уйти я не успела. Первые струи дождя обрушились на меня. Дорога под ногами в один миг превратилась в липкое, скользкое месиво, которое налипало тяжелыми комьями на кроссовки и ноги приходилось вытаскивать, помогая руками, балансировать, чтобы не упасть. Вокруг все ревело, грохотало, сверкало, словно, небо адом разверзлось надо мной. Мы часто вспоминаем Бога всуе, редко в радости и только, когда приходит беда мы уповаем на него всерьёз, просим о помощи и забываем благодарить. С трудом преодолевая метр за метром, я молилась за себя, за детей, за мужа. Просила помощи, просила не оставить меня в беде, дать мне разума, не озлобиться, простить обидчиков. Сколько времени прошло, пока на горизонте не показались первые деревья рощи, где находился наш лагерь, я не знаю. В свою халабуду я заявилась насквозь промокшая, измученная, оглушенная, вся извазюканая в грязи, с размокшими кроссовками в руках и с принятым решением. Ливень продолжался несколько часов, то затихая, то усиливаясь. Переодевшись в сухое, прилегла на кровать и, уже под мирный шум дождя, уснула. Проснулась поздно ночью от наступившей тишины. В окно светила полная луна, небо было чистым и звездным. Слава Богу:- подумала я, перевернулась на другой бок и снова уснула.
Муж приехал через два дня. Нашел меня в поле. Под загрузкой стояли две большегрузные «фуры».
-Я разговаривал с братом- сказал он мне и поцеловал в щеку.
-Мне тоже есть, что тебе сказать- ответила я, подставила щеку для поцелуя, принимая на лету арбуз и передовая его дальше по цепочке.
Поздним вечером, когда машины были отправлены, рабочие накормлены, я нагрела воды и мы с мужем смогли помыться в душе. Умытые и накормленные сидели отдыхали и тихонько переговаривались о том, о сем не касаясь главной темы, которая весь день не уходила из головы. Я поняла мужа, когда он говорил про брата, это означало, что мы оба, на огромном расстоянии друг от друга, пришли к одному и тому же, очень важному для нас решению.Я говорю об иммиграции в Канаду.Через две недели с арбузами было покончено. Не убранными на полях оставался лук и капуста.
Ноябрь наступал на пятки моросящей ледяной крошкой, ночными заморозками, короткими серыми днями. Урожай с полей был собран и сегодня был последний день жизни в халабудном лагере. «Фура», поставленная с утра под загрузку луком, была готова к полудню, а я, как хозяйка и руководитель нашего маленького каравана, получала последние наставления от мужа, который после отправки каравана должен был остаться еще на пару дней в поселке. Маша с Колей, семейная пара, что вызвалась мне помочь,занимались мелким оптом и реализацией овощей на рынках Донецкого региона, паковали вещи в багажник, потрепанного жизнью и бездорожьем , жигуленка одиннадцатой модели. Чтобы отправиться в путь с шестнадцатитонным грузом в Донецкую область в девяностые годы прошлого столетия, надо было быть слишком смелым или совсем ничего не соображающим человеком. Ко мне относится второе. А пословица:-Осведомлен, значит вооружен – ко мне не имеет никакого отношения .О чем думал мой муж, отправляя меня в столь рискованное путешествие я не знаю до сих пор. Водитель «фуры» уточнив маршрут следования, скомандовал :-По коням.- Я загрузилась в наш жигуленок- шестерку рядом с мужем, Маша – к Коле и наш караван взял путь на Макеевку. Без «приключений» не обходится ни одна поездка, это знает каждый водитель- дальнобойщик. Вот и нас они не обошли стороной. После полуторачасового пути наша «фура», странно накренившись, остановилась. Спустилось колесо, а причина тому–гвоздь на дороге. Конечно же, запасное колесо отсутствовало. И пришлось моему мужу, которого все эти полтора часа я отправляла домой, а он упорно продолжал меня провожать, загрузить демонтированное колесо в автомобильный прицеп жигуленка и везти в «Новорайское» на вулканизацию. Полтора часа туда, час на вулканизацию, полтора обратно- итого – можно было прилечь в кабинке и поспать. Маша с Колей и Сашей-водителем большегруза, решили перекусить, приглашая и меня разделить с ними трапезу. У меня были другие планы- почитать и поспать. Что я и сделала в той же последовательности. Удивительно, но муж вернулся раньше моих расчетов,нарушив мои планы выспаться. Установка колеса не заняла много времени. Расцеловав мужа,немного всплакнув, отправила его «домой»в поселок. Сама же загрузилась в большегруз, уютно расположившись за спиной водителя на лежаке, приказав по пустякам не кантовать, закрыла глаза и уснула. До Макеевки доехали без приключений, не считая остановок на постах ГАИ, но это были проблемы водителя и меня они не касались. Макеевка- город шахтеров, угольный край. И экономическое положение края,в то время ,тоже было на краю.
Наш большегруз, успешно разыскав дорогу к рынку, остановился перед закрытыми воротами. Вывеска на воротах гласила, что въезд на территорию рынка открыт с пяти часов утра. Но, как мне объяснил водитель Саша, оставаться за воротами рынка опасно и мы отправились на поиски сторожа.
За четыре дня, пока, по договору, машина была в моем распоряжении, мы объездили славный шахтерский край:-Морис Торез,Стаханов, Енакиево, Горловка. Торговля шла ни шатко, ни валко.
-Такими темпами я и до зимы не управлюсь- такие мысли не раз приходили мне в голову, заставляли нервничать. Спасибо Маше и Коле, их крестьянская жилка и житейская рассудительность, помогали мне , человеку сугубо городскому, по жизненной необходимости ввязавшейся в эту авантюру,не пасовать и не предаваться унынию. Спали мы в жигуленке, разложив сиденья и застелив их тонкими матрасами, что нашлись в багажнике у хозяйственных Маши и Коли.Спали втроем , тесно прижавшись друг к другу, в куртках, с шапками на головах, укрывшись двумя ватными одеялами, периодически включая мотор для обогрева печкой. За бортом по ночам было -10.
Срок аренды большегруза заканчивался, машину надо было разгрузить и отпустить с миром. Думай не думай, а решение принимать надо - остановиться решила в Макеевке. Торговля на рынке заканчивалась рано, но дирекция рынка еще работала и ,главное, директор тоже был на месте.
-Эх! Будь, что будет. За спрос по голове не треснут- подхватив Машу под руку, решительно направилась к зданию дирекции.
-Муж где? Коза.- был первый вопрос директора после обмена приветствиями- видел я, как ты управлялась с мешками. Такая маленькая и такая большая машина.
-Нету- промямлила я в растерянности, позабыв об оборотах речи. Не зная как реагировать на «козу».-Что это –комплимент или ругательство?
-Документы есть?- директор, вновь, обратился ко мне, уже решив для себя кто есть кто.
Документы- справка об аренде земли была в порядке, настоящая с большой круглой печатью дирекции совхоза.Посмотрев справку, еще раз окинул меня насмешливым взглядом, достал из тумбы стола ключи.
-Заселяйтесь в мясной павильон- сказал, протягивая мне ключи.
-А как с оплатой?- забирая ключи, просияла я от радости- чуть
