Светлые перспективы.

    Приближалось 1 сентября. Мучительно хотелось плакать, но слез не было.

   Толик попытался выдавить их из себя и даже потер глаза кулаком. Бесполезно. В этом году, осенью, ему предстояло идти в школу, в первый класс. Он и так уже прогулял лишний год. В сентябре ему исполнится 8 лет. Прошлым летом он с родителями приходил в школу записываться. В канцелярии поморщились, сказали, что принимают только тех, кто родился до сентября, но если родители очень хотят, чтобы их ребенок пошел в школу, пусть приходят в конце августа. Родители махнули на это рукой и сказали: "Пусть ребенок еще год побегает".
   Радости Толика не было предела. Он прыгал, скакал, как маленький олененок из мультика. Еще один год! В детский сад он не ходил и ничуть об этом не жалел. У него была бабушка, которая его кормила, у него был двор, в котором он гулял, у него был старший брат Сергей и закадычные друзья-приятели. Читать он умел и с шести лет ходил в библиотеку. Дома книги были. Они стояли в шкафу, на верхних полках: толстые взрослые скучные и без картинок. А, кроме книг, в отдельном ящике лежали  любимые журналы: "Мурзилка" и "Веселые картинки", целая пачка, за несколько лет. Они достались от старшего брата Сергея. Сергей был старше Толика на 7 лет, и общение с ним заканчивалось, как правило, дракой и слезами. Да и  дракой-то это было трудно назвать: просто брат драл его и все.
Возможно, Толику попадало бы намного меньше, если бы он сам не приставал к Сергею, не чинил ему мелкие пакости. Но, как можно смотреть на старшего брата и не задираться?
   Очень, очень трудно. Поэтому и попадало. Но слезы высыхали, и обиды потихоньку улетучивались.
Кого Толик не понимал, так это тех, кому хотелось идти в школу. Ему казалось, что эти люди либо придуриваются или просто не знают, что это такое. Может быть, по сравнению с детским садом школа и выглядит более привлекательной, но по сравнению с той свободой, которая была у Толика, школа подобна тюрьме. К тому же, его старшего брата жутко драли за двойки. Драли его часто, ремнем или резиновым шлангом от стиральной машины. Брат орал, а Толик в ужасе убегал в другую комнату.
Ну, разве после такого примера вам захочется идти в школу? Самого Толика наказывали редко. Два года назад его выдрали за то, что он матерился, но если разобраться, то и наказывать его было не за что. Просто, его старшие друзья-приятели Генка с Витькой писали матерные слова на асфальте водой из брызгалки, а он читал громко и внятно под окнами у соседки. Та сообщила матери, ну, ремешком и попало. Бабушка сделала жест, что хочет защитить своего любимого внука, но это был только жест. И вот теперь впереди маячила школа с двойками и ремнем.
   В один класс с Толиком попадали две девчонки из их дома: Ленка Подберезова и Надька Совкова. Надька была так, ни рыба, ни мясо, правда была она слегка полновата, а значит, рыба и мясо ей все же перепадали. А вот Ленка, Ленка была девкой ой-ой-ой! Худая и очень вредная. Она с родителями переехала в их дом ранней весной. Уже стояли лужи, но снег еще не растаял. При первом знакомстве Толик запустил в нее пару снежков и попал. Что тут началось! Как она разорялась, как грозилась! Она высказала в его адрес все нехорошие слова, которые знала, но это было только начало. Дальше пошли ужасные угрозы: "Мы будем с тобой в одном классе учиться, сядем за одну парту, так я тебе все тетради и учебники чернилами залью и скажу, что у тебя так и  было! А когда пойдем из школы, то я своим портфелем морду твою в кровь разобью!" Она еще долго перечисляла все зверства, на которые была способна.
Короче, перспективы для учебы в школе были самые радужные.
В последнюю субботу августа состоялось знакомство с учительницей. Класс находился на первом этаже. Толик пришел с мамой и большим букетом гладиолусов. Он сел на первую парту в крайнем правом ряду, рядом с дверью.
С ним села девочка Лена Бобова. Девчонка была высокая, спортивная, довольно добродушная и, тоже с букетом гладиолусов.
Сначала учительница устроила перекличку. Услышав свою фамилию, каждый ученик вставал и громко говорил: "Я".
  - Толик Плюшкин, - прочитала учительница.
  - Я, - жалобно пискнул Толик.
  Весь класс громко засмеялся. Смеялись все: и дети, и родители. Толику стало стыдно, он взял свой букет гладиолусов и закрылся им. Тогда к нему подошла чья-то мамаша, отняла букет и положила рядом на парту. "Сидишь, закрылся", - проворчала она и вернулась на свое место. Все дети сидели за партами, а родители стояли неподалеку у стенки. Толик покраснел еще больше, но, к его счастью, перекличка закончилась, и учительница начала свою первую вступительную речь перед классом. Звали учительницу Быкова Галина Павловна. Говорила она очень хорошо. Она сравнивала ребят с деревьями, растущими в лесу. Толику учительница очень понравилась, и он даже забыл про свою первую школьную неудачу. "А может, не так уж плохо в школе" - подумал он, возвращаясь, домой.
   Дома мама рассказала брату и бабушке о знакомстве со школой. Брат громко хохотал и издевался, а Толик краснел и угрюмо листал его учебник по анатомии за восьмой класс. Книга ему не понравилась, единственное, на что можно было обратить внимание, был человеческий скелет. После красного флага со звездой (молот с серпом у него на рисунках плохо получался) пиратский, украшенный черепом и костями, был его любимым флагом.
   Сказав брату наедине: "Не дрищи, сам дурак!" - и, получив от него пару оплеух, Толик смахнул предательски выступившие слезы,  достал домино, нарисовал и вырезал пиратский флаг. И через пять минут домино превратилось в солдатиков, а коробка от них - в пиратский корабль. Начался кровопролитный бой.

  Лето еще не кончилось, и жизнь продолжалась...